Дело труба

Действительно, все ветки в вольере были полны птицами, как две капли воды похожими на Витин подарок.

«Длиннохвостая неясыть, длиннохвостая неясыть, длиннохвостая неясыть», – все повторял про себя Андрей Андреевич, чтобы не забыть, когда они пошли к проходной.

– А можно позвонить от вас?

– Конечно – отозвался старичок.

Андрей Андреевич набрал номер и, услышав жену, радостно выпалил:

– Ее взяли! Представляешь?

– Подожди, подожди минуту, ты что уже отдал ее?

– Да, представляешь, они еще брать не хотели, у них этих неясытей, как грязи… – Андрей Андреевич виновато посматривал на старичка, который любезно ждал, когда тот закончит.

– Папа, вези ее назад, – раздался плачущий голос Алешки, и снова голос жены – Андрей, Васик умер…

– Как умер? – глупо переспросил Андрей Андреевич и острая неприятная волна, прокатившись откуда-то из самой груди, резко ударила его в нос.

– Так… на ручки попросился перед смертью. Умер спокойно. Он ведь старенький был. Ты только не задерживайся. Забирай сову и приезжай. Она, конечно, не заменит Василия, но все-таки… Я уже привыкла к ней. Если б мы его тогда не выкупали… Ну найдем мы для нее мяса, если нет, Михалыч про корм кошачий говорил.

Образовалась долгая пауза, но потом Татьяна Николаевна, видимо, испугавшись несогласия мужа, снова быстро заговорила:

– В конце концов, это мне ее подарили на день рожденья, и сын давно попугайчика хотел. Ты бесчувственный отец, даже Витька про попугайчика помнил, а ты!..

– Я понял, – решительно положил трубку Андрей Андреевич, и, обернувшись к ожидавшему старичку, хрипло сквозь зубы спросил: – Вы говорили, не знаете, куда длиннохвостых неясытей девать?

Дом в Комарово

Он стоял, упершись лбом в пасмурное ледяное стекло, пытаясь проникнуть взглядом как можно глубже в заснеженный сад. Огромные ели сиротливо покачивались под северным ветром, цепляясь всеми своими колючками за невидимые глазу выступы в морозном воздухе. Весь сад колебался и ходил ходуном. Деревья, встречаясь, взволнованно раскланивались друг с другом, рассыпались в разные стороны, но затем снова в хаотическом порядке сходились, плавно, словно в замедленной съемке или под водой. Скорее даже под водой, ибо сумерки постепенно затапливали этот мир, стирая детали и острые углы.