Мертвятник 2.0

Леха остервенело сорвал с себя маску. Упав на землю, она беззвучно перекатилась и растворилась в голографических вспышках. Двигаясь по широкой дуге вокруг Гарро, трик улыбался – широко и плотоядно. Даже немного безумно.

Дима скосил глаза вправо – на список рейда – и увидел, что ника «Локи» в нем больше нет. Ну разумеется, ему не нужно ПВП, Леха решил заПКашить паренька. Ему как раз не хватает 100 единиц минусовой кармы до следующего лвла.

Конст-лидер посмотрел на своих воинов – никого из них происходящее не удивило. Ким так вообще плюхнулся на землю, привалившись спиной к ограждению, достал костяную трубку и закурил, отстраненно глядя в темноту по ту сторону перрона.

Зато остальной рейд Леха переполошил. Уже добравшиеся до Синхромаяка вернулись, но пересекать рубеж не спешили. Их можно было понять – трикстер Локи был хорошо известен в реале. Трехкратный Чемпион классовой Лиги, непобежденный. С другой стороны, они все ещё состояли в рейдовой группе, то есть нужно было нанести ему всего один удар – не важно, кто это сделает – и тогда Гарро засчитается флаг. И будет уже не ПК, а ПВП.

Но это сугубо теоретическая сторона. Если смотреть объективно – Леха собирался убить Гарро в дезе, отправить парня в Мервятник. То есть – убить по-настоящему, навсегда. Это попахивало тем еще дерьмом, но что оставалось? Ведь все понимали – тронешь Локи, и Гор с друзьями впишутся за него. И тогда… тогда Вармайнд покажется им всем детской сказкой.

– Стоять на месте, всем, – процедил сквозь зубы Барабас. Он замер на линии рубежа, неотрывно глядя, как Леха кружится около Гарро. – Не сметь приближаться к ним.

Дима мысленно кивнул – с точки зрения рейд-лидера это наиболее разумный выход. Драйго за такое не погладит их по головке, но… это же Леха. Локи из Псов Войны, непредсказуемый, как небо над Гвиленскими Пустошами! Вроде бы солнечно и даже жарко, а пойдет мгновение и земля покрывается инеем, а с неба сыплет ледяной пух и ветер пронзает до самых костей.

Разница в уровне у Лехи и Гарро была не такой уж критической – 80 лвл против 86. Леха, конечно, одет получше, но «Твари Глубин» – это фактор, который сам по себе способен уравнять чаши весов, он с лихвой компенсирует недостаток топовой брони и аксессуаров. Но это теоретически, на практике всегда решает физуха и опыт. У Лехи оба показателя были несоизмеримо выше, что позволяло ему откровенно играть со своим оппонентом. Именно так – с оппонентом, едва ли он воспринимал Гарро как реального противника.

А тот выкладывался по полной. Врубал по КД «Танец войны» и «Течение тени», двигаясь с невероятной скоростью, как не может двигаться ни один другой класс. Но Леха все равно был быстрее – он безостановочно наносил удары, меняя амплитуды и вектора в безупречной последовательности гибельного танца, который ужасал и завораживал одновременно. Он то молниеносно сближался с Гарро и атаковал кинжалами в упор, то с треском статики рвал дистанцию и переключался на топоры. Броня паренька превратилась в кровавые лохмотья, уровень ХП опустился до 50%, а он так ни разу и не попал.

Внезапно Гарро сместился в сторону, уходя от града вертикальных ударов, попытался поддеть ногу Лехи бородой топора и когда тот отступил, сам отпрыгнул назад, тут же активировав «Сол Инвиктус» и вслед за ним «Луна Инвиктус». Типовая комба, мощная, но – слишком предсказуемая.

Леха даже не стал оборачиваться, он пригнулся, бросившись вперед, и сам активировал «Луна Инвиктус», оказавшись за спиной Гарро. Тот попытался нанести удар в развороте, но не успел – колено Лехи глубоко погрузилось ему в бок, ломая несколько ребер, а затем обух одного из топоров обрушился на его классовую маску, срывая ее прочь.

Гарро упал на землю и откатился к ферриктовой колонне, ее желтоватый свет, вторя его эмоциям, сменился на бледно-алый. Воин опустил топоры, чтобы сбросить напряжение с мышц, но тут же вернул их в стойку – Леха не собирался останавливаться. Под «Течением тени» он молнией подскочил к пареньку, замахнулся, но не опустил топор, вместо этого коротко пнув оппонента ногой в живот и отбросив его на колонну. Послышался хруст, Гарро вскрикнул. Аркинхолл позволял опустить уровень боли до 60%, но даже так поломанные ребра вряд ли становились апофеозом чистого гедонизма.

– Сосунище, – злобно прошипел Леха, плотоядно облизнувшись. Он уже мог активировать ульту, но не собирался этого делать. Хотя уровень аггры Гарро был скрыт от него, будучи опытным триком, Леха знал, что тот едва ли дополз до середины.

Он вновь бросился в атаку, уклонился от быстрого, но излишне размашистого удара, нырнул под второй, переключился на кинжалы и активировал «Сол Инвиктус», вогнав оба клинка в грудь Гарро. «Искры Мрака» с хрустом пробили кожаный нагрудник и едва не вышли из спины воина.

Они зарычали одновременно, Гарро – от боли, Леха – от ярости, нашедшей наконец выход. Не вынимая кинжалов из груди оппонента, он поднял парня в воздух – от напряжения вены на его обнаженных предплечьях вздулись иссиня-черными жгутами. Он ударил обессилевшего воина спиной о ферриктовую колонну – раз, другой. Колонна моргнула и погасла, скрыв обоих в густоте ночного мрака. Послышался глухой удар, затем Гарро протяжно застонал.

Все всматривались в темноту, пытаясь хоть что-то разобрать, но ночи Аркинхолла были чернее нефти. Сориентировался только Икар – из голографической вспышки он выудил факел и поджег его, чиркнув кремнем о нож (еще одна классовая фича сова). Воин поднял факел над собой, освещая место бойни.

Леха стоял на линии рубежа, едва ли не любовно обняв истекающего кровью Гарро со спины. «Искры Мрака» застыли у кожаного горжета с металлическими набойками, готовые в любую секунды выпустить из парня кровь, а следом за ней – жизнь. Оба воина тяжело дышали, но лишь Гарро – от усталости. Леху же переполняли чистые эмоции – Ким, глядя на него, позавидовал другу самой черной завистью. Ровер даже смог уловить отголоски этих эмоций – от них пробирала дрожь и костный мозг сводило непереносимой судорогой.

– Запомни этот миг, – прошептал Локи в окровавленное ухо Гарро, повторно активируя «Сол Инвиктус» за счет отката. – Ты больше никогда не будешь столь восхитительно жив, как сейчас!

С этими словами он развел «Искры Мрака» в стороны, вспарывая кожаный горжет вместе с шеей воина. В холодную напряженную тьму брызнул алый фонтан. Но одновременно с ударом Леха начал заваливаться на спину, увлекая за собой Гарро, и оказалось, что в момент смерти тот находился уже не в дезе. Это значит, что через несколько мгновений, едва его тело перестанет содрогаться в предсмертных конвульсиях, оно растает в синем мареве, и воин зареспится на ближайшей привязке или в Резиденции. Вот только опыт, полученный в последние сутки, откатится. Такую Леха взял с него компенсацию.

Гарро упал на камень перрона, издавая хриплые булькающие звуки и заливая все вокруг своей кровью, буйно вырывающейся из рассеченных вен и артерий. К нему подбежало несколько воинов. Барабас, осознав, что его боец лежит за линей рубежа, то есть на территории Новой Лемурии, вздохнул, не скрывая облегчения. Он посмотрел на Гора – лицо кимера оставалось непроницаемым.

– Так что ты там говорил, шам? – Леха, материализовавшийся за спинами друзей, приобнял Кима и скользнул по лицам остальных беззаботной улыбкой. – «Забвение» уйдет за 120 штук, не меньше. А еще нам, надеюсь, скомпенсируют моих – о да, моих! – «Тварей Глубин»! А, Гор? На сколько они потянут?

Дима не ответил. Он покачал головой и двинулся к Синхромаяку. На самом деле его больше заботило, как он не заметил, что Леха после убийства Гарро успел активировать «Луна Инвиктус». Скорость его действий была поразительной даже с учетом «Течения тени» и бонуса от артефактных топоров. Локи превзошел сам себя, – стоит ли этому удивляться?

– По 124 тысячи на лицо, – запоздало резюмировал Ким. Теперь Аки поддерживал его с одной стороны, а Леха – с другой. – По 124 тысячи кинов, ребят, – повторил он, выделяя каждое слово. – И это без учета компенсации за топоры.

– Нормальный такой куш, – кол выпятил губу и покивал. – Даже не припомню, когда у нас в последний раз так выходило.

– Крайний, – бросил Дима, не оборачиваясь. Они с Исой шли впереди. – Не последний, а крайний.

– Ой, брат, давай без занудства! – Леха расплылся в кислой улыбке, подмигнув Киму и Аки. – Я тут только что поднял себе настроение и готов публично заявить. Да, друзья мои, этот рейд стоит отпраздновать!

– А ведь он прав, – Иса хитро посмотрела на Диму. – Сегодня мы отлично заработали. И заметь, никто не умер. Что еще нужно, чтобы увидеть тебя довольным?

Дима отвернулся, тщетно пытаясь скрыть улыбку в ночной темноте. Но Иса все равно ее заметила и ткнула своего конст-лидера локтем в бок. Учитывая, что кимер был обнажен по пояс (для получения классового бонуса, а не отсвечивания атлетичной фигурой!), ее тонкий локоток ощутимо прошелся по его ребрам. Воин уронил смешок и протянул руку к Синхромаяку.

Мир вокруг заволокло бело-золотым маревом телепортации и Дима неожиданно понял, почему они – топовая конста. Нет, на самом деле – без учета личных качеств, грамотной стратегии, опыта, экипировки. Ведь реальная причина в другом. Они все – друзья, настоящие, готовые простить друг другу что угодно – любые слабости, готовые даже умереть друг за друга, буквально. Что ж, наверное, так это и работает?..

Глава 2. Килоджоули наших душ

Дима глубоко затянулся и выпустил сизую струю дыма меж едва приоткрытых губ. Он смотрел вдаль, сквозь неоновый полумрак, на прибрежные районы, терявшиеся в нескончаемой ночи, которая пахла пеплом и разогретым металлом. Набережной не было, там раскрошившийся асфальт, заваленный горами мусора и нечистот, плавно переходил в едва колышущийся полог отравленной воды. Густой серебристо-белой воды, напоминавшей ртуть. Ее нельзя было пить, и касаться ее тоже не стоило.

С такого расстояния Дима не видел воду, но знал ее цвет и запах, как знал цвет и запах белесой клубящейся темноты в двухстах метрах у себя над головой, прямо под индестрактовыми[16 - Индестракт – петрургический сплав, широко применяемый в строительстве. Используется в том числе для возведения зданий и перекрытий между Нижним и Верхним Городом. Потенциально вечен, сверхпрочен, устойчив ко всем видам деструкции. Название на транслекте «indestrakt», в переводе «неуничтожимый» (соответствует классическому американскому «indestructible»).] перекрытиями. Он знал тут все, включая тайные тропы через заброшенные вентиляционные короба и древние транспортные системы, которые сломались еще до его рождения, но никто их так и не починил. Он знал это, потому что вырос тут, на южной окраине Нижнего Города.

Но сейчас он стоял на балконе своей квартиры и здесь, на высоте тридцать третьего этажа, было удивительно прохладно, а совсем не так жарко и душно, как внизу. Как везде в Нижнем Городе. И даже извечная морось не доставляла проблем – она просто не проникала через дельта-щиты[17 - Дельта-щиты – энергетические экраны малого радиуса действия, генерируемые квантовыми рефлекторами. В зависимости от диапазона настройки способны экранировать физические частицы величиной от 0.0005 до 1000 микрон.], синеватые полусферы которых прикрывали балконы и окна домов с юга по всему Побережью. Их выставили семь лет назад, когда воздушные массы, приходящие с Моря Грина (в народе – Море Дерьма) стали выдавать больше 85 ИЗА[18 - ИЗА – индекс загрязнения атмосферы. Введен в начале XXI века, когда воздух планеты имел минимальный уровень химической опасности (ИЗА тогда составлял не более 14 даже в промышленных регионах).].

Леха говорил, что в Верхнем Городе показатели вдвое ниже. Дима часто бывал там в последнее время и действительно, у патров[19 - Патры – сленговое название граждан Верхнего города из лексикона граждан Нижнего города. Происходит от латинского слова «patricius», обозначавшего в Древнем Риме правящий класс.] дышалось полегче, буквально. Но ему было плевать, он не собирался переезжать наверх, хотя давно уже заработал на приличный жилой блок, пусть не в Прима Сегментум, но в пределах второго радиуса уж точно. Ведь Нижний Город, со всей своей грязью, грубостью, аморальностью и отвратительным климатом, был ему домом. И этот дом был настоящим – здесь люди не скрывали свои мысли и чувства, как это постоянно делали граждане Верхнего, пряча за безукоризненным фасадом неизлечимую опухоль душевной гнили.

Родители Димы были того же мнения. Он уговаривал их ни один год, и все, чего добился – они перебрались к Хай-Плазе, где он купил им новое жилье. Что ж, там хотя бы не стреляли по ночам.

– По ночам, – буркнул Дима себе под нос, его губы исказила жестокая улыбка. По каким, к черту, ночам? В Нижнем Городе всегда ночь, и покрывало смога, как бледный саван смерти. И всегда этот низкий, едва различимый гул на самой границе слуха.

Этот гул, которого не может быть, – он еще в детстве ощущал его каким-то шестым чувством. Он – да, его отец – нет. Зато дед… дед, лежа на смертном одре в их пропахшей плесенью однушке на первом этаже фабрики, перестроенной под жилой дом, подозвал к себе внука и спросил:

– Ты слышишь его? – он смотрел слепыми выцветшими глазами, но, казалось, четко видел маленького Диму. Маленького мальчика, для которого мир был полон чудес и уж точно не так плох, как о нем говорят взрослые.

Мальчик медленно кивнул. Он действительно слышал.

– Это шепот механического демона из камня и стали, – продолжал дед. Понимал ли он в тот момент, с кем говорит? Едва ли. – Этот демон… он ведь питается нами, ты понимаешь? Он отдает нам киловатты своего сердца, а в ответ забирает наши души – килоджоули наших душ. Вот только души людей не вечны, а сердце демона… Его сердце – это все вокруг. Поэтому его не победить.

Он много говорил перед смертью, дед Андрей. Дима почти ничего не помнил, только этот странный эпизод и еще кое-что. Они тогда жили в двух кварталах южнее, где дед вырос. Он рассказывал, что когда был маленьким, на углу улицы Лебедева и 8-й линии, прямо перед их домом, стояла трансформаторная будка.

– Трансформаторная будка, – дед усмехнулся и надсадно закашлялся, сплюнув кроваво-желтый сгусток в грязную тряпку, зажатую в сухом дрожащем кулаке. – Ты таких и не видел! Их еще до твоего рождения заменили на войд-компенсаторы[20 - Войд-компенсаторы Маска или просто войд-компенсаторы – генераторы пространственной энергии, спроектированные Илоном Маском, изобретателем начала XXI века. В качестве ресурса войд-компенсатор использует даркины – кванты темной энергии. Несколько десятков войд-компенсаторов объединяются в войд-компенсаторную станцию (ВКС). Для распределения энергии по городским кварталам применяются войд-распределительные установки (ВРУ). Дед Андрей путает сам компенсатор с ВРУ, которой заменили трансформаторную будку возле его дома.]. Так вот будка, трансформаторная. Она гудела точно также. Теперь будки нет, но город продолжает ей вторить. Так громко, что никто уже не слышит.

Бредил ли дед перед смертью? Несомненно. Но не в тот вечер. Потому что Дима слышал его – гул трансформаторной будки. Слышал то, чего не может быть, потому что таких будок давно нет, а ВРУ работают беззвучно. Но он слышал! Возможно как раз потому, что это – его дом. Все это – он посмотрел вниз и право, где в тусклом мерцающем свете виднелось то самое здание перестроенной фабрики, где они когда-то жили.

Все это…

Череп на пятаке просит десятку, ибо, братан, трубы горят – жесть! Шарон, забравшись на соседнюю высотку, показывает голую задницу пролетающим мимо ап-карам[21 - Ап-кары – автомобили на ДГВ (двигатель гравитонного взаимодействия). Название образовано сращением основ от «ap» и «kar», что в переводе с транслекта означает «вверх» и «автомобиль» (соответствует классическому английскому «up» и «car»).], и смеется так искренне, что нельзя не улыбнуться в ответ. Толик и Жека – точно, как в песне, вечно молодые, вечно пьяные. Но они не бухают, они давно подсели на джей-джей[22 - Джей-джей (или Д2) – название популярного наркотика, синтезируемого из диметиламилэкстина. На транслекте «JJ» аббревиатура от «jamp jamp». Слово «jamp» переводится как «скачок» или «переход» (соответствует классическому американскому «jump»). Непредсказуемо меняет гормональную биохимию организма, воздействует на рецепторы нейротрансмиттеров.], и это хуже.

И пусть Череп давно умер от рака печени. Пусть Шарона пристрелили в переулке напротив. Пусть Толик и Жека в минувшем году шагнули в мир своих грез с крыши здания Реликтовой биржи. Пусть все это в прошлом, но в его памяти все это живо! Потому что Море Грина продолжает пахнуть пеплом и разогретым металлом, как пятнадцать лет назад. Потому что Нижний Город так и живет на фоне нескончаемого гула трансформаторной будки…

Он закурил вторую, кутаясь в самообман на зябком ветру настоящего. Глядя чуть захмелевшими глазами на море, от которого, как и от его прошлой жизни, осталось лишь название. Да, он живет прошлым, и это его выбор. Потому что в прошлом – она все еще с ним. В прошлом он не отпускает ее выполнять классовый квест в Старую Лемурию, а значит – она не умирает в дезах. Не попадает в Мертвятник. В прошлом их планы все еще могут сбыться!..

Дима сжал зубы до треска в ушах, погружаясь в мысли, к которым всегда возвращался в такие минуты, поэтому не сразу услышал, что к балкону подлетает ап-кар. Серебристая машина премиум-класса зависла в воздухе прямо перед ним, плавно приблизившись к парапету и без труда миновав дельта-щит, поверхность которого подернулась рябью от соприкосновения со столь крупным объектом. Послышался шорох статических разрядов, разбежавшихся по изящному угловатому корпусу.

Полукруглая дверь беззвучно поднялась вверх и на парапет шагнула невысокая худощавая фигура в приталенном тренчкоте перламутрово-жемчужного цвета с покрытием из матового хамелина[23 - Хамелин – декоративный материал на основе высокосиликонизированного полиэфирного микроволокна с синтетическими хроматофорами.]. Полы пальто трепетали на легком ветру, его тон идеально гармонировал с высокими полусапожками, одновременно контрастируя с узкими штанами в терракотово-черный хаки.

Фигура спрыгнула с парапета на балкон и небрежно махнула рукой в черной перчатке водителю ап-кара. Машина медленно отдрейфовала в сторону, моргнула фарами на прощанье и с низким стрекотом набирающего обороты ДГВ устремилась в подсвеченный шальными отсветами полумрак.