Услышать, что как прежде, с минаретов муэдзины
зовут на встречу с Богом желчных стариков,
несущих время на своих согнутых спинах
в неспешном шарканье истершихся подков.
Понять – сакральность не в двенадцати вратах,
что с тяжким скрипом отворяясь, пропускали люд,
а в ласточках, что их тревожа прах,
над канувшими в вечность гнездами снуют.
Проститься и простить. Оставить право помнить
слова, людей, названья улиц, скверов, площадей.
Не замечать зеркальных глаз безликих комнат,
идя на встречу с городом своим изгибами аллей.
«Разбилась жизнь на кадры и сюжеты…»
Разбилась жизнь на кадры и сюжеты.
Мелькали встречи, обещанья, миражи.
Чужих эмоций мы ловили рикошеты,
пытаясь правду отличить от лжи.
Цвели акации и заплетали косы ивы,
подъезды покрывали формулы любви,
и ночью небо наполняли гулом ИЛ-ы,
неся за реку в своих недрах шурави.
Глушили гимн квадраты рок-н-ролла,
тянули руки в первых классах малыши.
Нас самиздат дразнил доступностью крамолы,
и участковый морщил нос на запах анаши.
Нас летними ночами перекрестки
манили мерить город до зари
и освещали одиночества подмостки
вдоль улиц равнодушно фонари.
Сложились, как смогли, цветные витражи
судьбы, скрепленные улыбками, слезами.
Они и по сей день над пропастью во ржи
стоят, нащупав край нетвердыми ногами.
«Я ловлю снежинки руками…»
Я ловлю снежинки руками
и сквозь пальцы стекает тайна,
нам рассказанная облаками.
Как всегда невзначай – случайно.
Я пытаюсь поймать губами
хоть одну из пушистой стаи,
но они, обернувшись слезами,
от меня ускользают и тают.
Я для них зажигаю свечи
и как птица, машу рукавами.
Я хочу ими быть замечен,
разбиваясь о скользкие камни.
Превратившись в холодную статую,
слышал я, как снежинки, летящие вниз,
все шептали, что мы вечно падаем,
а они, оттолкнувшись, уносятся ввысь.
«Моя звезда, на сфере небосклона…»
Моя звезда, на сфере небосклона
тебя не видно, не найти,
под сенью альфы Ориона
твои неведомы пути.
Тебе не привыкать стучаться в двери
и в феврале от стужи стекленеть,
и видеть сны, в которых золотые звери
идут в грозу на радугу смотреть.
Твои мечты под тихий шум прибоя
стоят на берегу и терпеливо ждут,
когда молочных лошадей в ночное
ветра вечернею зарёю поведут.
Ты словно путник, краем поля
бредешь потерянно в безмолвии ночи.
Храни тебя от зла благая воля
и истинной любви прекрасные лучи.
«Проходят дни, седеют годы…»
Проходят дни, седеют годы.
В стекле и дыме тонут города.
Непостоянство ветреной погоды
нас раздражает, как всегда.
Привычка вечно раздражаться
на толчею, на суетность вещей и слов,
не позволяет долго удивляться
смещению акцентов и основ.
Мне дела нет, какая устремленность
толкает шпили башен в небеса.