Альтернатива (полная версия)

" Министерских ты, дурак, не любишь! А мы тебе и всей вашей конторе работу даем. Деньги под вас из государства выбиваем. Да ты и государство, наверняка, не любишь. Журнальчиками зачитываешься, вроде тех, где бывшая супруга Макса самовыражается. Читай, читай, дурило! Ждут тебя там, в свободном мире…"

Про встречу в фастфудовском кафе Макс рассказал ему, когда остались вдвоем в курилке. Упомянул он и журнал, где его "бывшая" делала карьеру журналиста. А Сергей вспомнил, как и сам когда-то зачитывался подобными изданиями, и снова появилось устойчивое ощущение дежавю.

Домой он пришел раньше обычного. Супругу застал в разгар трудов по благоустройству их коммунального жилища, и тут же сам был мобилизован на домашние работы. Пришлось идти одалживать у дежурного электрика дрель и вещать на стены новенькие полки. Задание оказалось не из легких. Бетонные стены упорно сопротивлялись, взятые у электрика дюбели не подходили к сверлу, и пришлось расширять дыры. Наконец, полки под небольшим, но все же заметным, углом встали на место. Супруга, с нелестными замечаниями в стиле " откуда у некоторых мужчин руки растут", приняла работу и начала расставлять необходимые в хозяйстве и просто красивые вещицы. Все это было куплено в недавно открытом "буржуазном" магазине "Икеа", где торговали только по коммерческим ценам. Сергей мысленно прикидывал, сколь сильно пострадал семейный бюджет, и выход видел только один – скорее устроить Марину на работу. И с деньгами будет легче, и энергию супруги удастся направить в более мирное русло. Однажды такое трудоустройство для их семьи плохо окончилось, но сейчас ситуация была несколько другая. Здесь Сергей находился на "своей земле" и чувствовал себя куда более уверенно. Накануне Крежинский, узнав, что последняя специальность Марины бухгалтер, предложил устроить ее в экспериментальный швейный кооператив. Так что, после возвращения шефа из отпуска, Сергей решил к этому разговору вернуться.

Ужин откладывался, и ему предложили пойти пообщаться с ребенком. Настраивая себя на предельную строгость и веское отцовское слово, Сергей открыл дверь в комнату сына. Сашка полулежа развалился на кровати, уткнувшись в игровую приставку. Увидев отца, оторвался от планшета, бросил на него затравленный взгляд, и опустил глаза в пол. Чувствуя себя старым занудой и заранее понимая, что говорить бесполезно, Сергей все-таки начал нотацию:

– Ну что? Сидим, по экрану пальцем водим! А может пора на улицу сходить? Воздухом подышать, со сверстниками пообщаться.

– Пообщался уже! – буркнул Сашка и снова опустил глаза.

– А ну давай, выкладывай! – велел Сергей. Он уже догадывался, что произошло, и под нажимом сын рассказал, о чем предпочел не сообщать матери. Выйдя по ее указанию на свежий воздух, он прошелся вдоль улицы. Завернул за угол, отшагал еще пару кварталов. А на обратном пути решил срезать и пройти дворами, где у одного из подъездов старой пятиэтажки его остановили. Желающих познакомиться оказалось трое. Два по виду ровесники, один постарше. Он и повел "диалог". Сначала спросил, откуда такой взялся, и что делает на их территории. Потом потребовал рубль за проход.

" В наши годы двадцатью копейками ограничивались!" – промелькнуло в голове отца.

" Ты, конечно, послал их?" – строго поинтересовался он.

" У меня денег с собой не было, но они велели завтра принести."– промямлил в ответ мальчишка.

"Не вздумай! Потом не отвяжутся!" – гаркнул Сергей. И тут же вспомнил, как в его счастливом детстве местная шпана собирала дань на выходе из школы. Но тогда с одноклассниками им все-таки удалось дать отпор. Синяки заработали, но рэкет прекратился. Зато потом в зрелые годы, когда пару месяцев подрабатывал в палатке на вещевом рынке, вымогателям приходилось платить регулярно. И там уже никто ни о каком сопротивлении даже и не помышлял. Сыну он об этом конечно рассказывать не стал. Велел не подаваться на угрозы, а на улицу без особой нужды пока не появляться. Уходя, Сергей подытожил:

– За учебники садись. Иначе придется с этой шпаной в одну школу ходить.

Сам же он мысленно попытался представить тех, кто вымогал деньги у сына. В памяти всплывали длинные сальные патлы и криминальные физиономии школьных рэкетиров из его молодости. Несмотря на юный возраст, они уже тогда напоминали типажи голливудских страшилок про русскую мафию. Иногда Сергей невольно задавался вопросом: достались им такие физиономии от рождения, или пришлось долго тренироваться перед зеркалом, чтобы казаться страшнее. Но, по большому счету, как они выглядят, значения не имело. Будь эти мальчики, с виду хоть сама невинность, Сергей готов был придушить их своими руками. Они угрожали его ребенку! Но главное было даже не в этом. Откуда-то из архивов общечеловеческой памяти накатила волна жгучей ненависти. Старый, как мир, ненависти к тем, кто насилием, запугиванием, обманом присваивает результаты чужого труда.

" Это ведь они только тренируются. Потом, если волю дать, начнут по-взрослому. Знаем, проходили!" – думал, сжимая кулаки, Сергей. И вдруг внутри сознания кто-то отчетливо произнес.

" А ты сделай все, чтобы не давать им волю!"

Глава 8

В середине недели Анжела и Марьянка вернулись из деревенской ссылки. Поезд прибывал около десяти. Встретить у Макса не получалось и он накануне заказал к вокзалу коммерческое такси с предписанием, забрать их от дверей вагона. Все прошло успешно, и перед обедом Анжела позвонила ему на уже с домашнего телефона. Вечером, уйдя пораньше с работы, Макс купил на рынке букет роз и по дороге завернул в коммерческий за тортом. Поднявшись на свой этаж, он хотел было по привычке достать ключи, но вспомнил, что в этом уже нет надобности, и надавил кнопку звонка. Обрадовавшись, что про него, наконец, вспомнили, ветеран отозвался долгим дребезжащим звуком. Когда он затих, Макс услышал за дверью быстрые шаги и веселый голос супруги:

– А вот и наш папа!

Девушек своих он застал загоревшими и отдохнувшими. За праздничным ужином Марьянка рассказывала, как они с тетей Валей ходили за грибами, а соседские мальчишки брали ее с собой на рыбалку. Анжела иронично сетовала, что муж сплавил ее из дома на сельскую каторгу. Что спина до сих пор болит после огорода, а пилить и колоть дрова она теперь умеет не хуже любого мужчины. В полупустом до их приезда холодильнике, теперь и яблоку упасть было негде. Целую полку, занимали домашние заготовки – подарки от тети. Баночку соленых огурчиков Макс решил, не откладывая в долгий ящик, попробовать. Под такую закуску не грех было и выпить. Початая бутылка "Столичной" дожидалась своего часа. Пару недель назад он открыл ее, но потом, дабы не впадать в грех одиночного пьянства, законсервировал на дальней полке кухонного шкафа. Но теперь можно было и разговеться. Ради торжественного случая и супруга не отказалась составить компанию. За разговорами и воспоминаниями о сельской жизни содержимое заначки быстро пошло на убыль. Видя, что ужин затягивается, дочь выпросила сухим пайком кусок торта и отправилась в свою комнату к игровой приставке. А Анжела подсела ближе к мужу, и вскоре они уже обнимались, почти как много лет назад, когда Макс после похода в театр заманил ее на эту же самую кухню, якобы на чашку кофе.

В понедельник Анжела отправилась на работу. И чувствовалось, что делает она это не по принуждению, а скорее с радостью. Видимо стосковалась в сельской глуши по общению и светской жизни. А ближе к концу недели Максу в категоричной форме было заявлено, что в выходные они всей семьей вместе с коллегами из ее отдела отправляются на двухдневный туристический пикник в Подмосковье. Максу идея провести выходные в незнакомой компании не очень понравилась. Но в итоге он сдался, правда с условием, что позовет Сергея с семейством.

Дизайнерщики в министерстве были чем-то вроде креативной элиты. Мужчины из общей среды выделялись почти поголовной бородатостью, дамы экстравагантностью нарядов и частым посещением курилок. Общались они там только с коллегами из своего отдела. И поднося к накрашенным губам длинные импортные сигареты, как правило, несли какой-то высокоинтеллектуальный бред. Во всяком случае, человеку постороннему так почему-то казалось. Услышав в какой кампании его зовут провести выходные, Сергей хотел отказаться. Но когда узнал, что будет дочь Макса, изменил решение. Девчонка была на два года младшего его сына, но все равно почти ровесница. К тому же, со слов коллеги Сергей знал, что она довольно быстро адаптировалась в новой реальности. Так, что Сашке знакомство явно могло пойти на пользу, и ради этого можно было претерпеть и ночевку в палатке, и общество рафинированных интеллектуалов.

Рано утром в субботу два семейства встретились возле выхода метро Комсомольская. После официального представления вместе двинулись к платформе Ярославского вокзала, где собиралась основная группа. По мере движения, как то само собой произошло разделение. Впереди прокладывали в толпе дорогу Сергей с Максом, следом, быстро найдя тему для беседы, шли их жены. Замыкали колонну дети.

В середине платформы увидели остальных участников пикника. На сложенных в кучу рюкзаках расположились три дамы в штормовках, рядом о чем-то оживленно беседовали двое мужчин. Они оба пришли в походной экипировке. Но у одного под жестким брезентовым воротником шею облегал цветастый платок с изображением Эйфелевой башни, а полное отсутствие признаков растительности и тонкие капризные черты лица, делали его похожим на стареющую кокетку. Его молодой собеседник, наоборот, выглядел подчеркнуто мужественным и бородатым. Еще один бородач, встав с гитарой наперевес, громко исполнял что-то агрессивно-романтичное из походной тематики. Пассажиры утренней субботней электрички, обходя островок рюкзаков, смотрели на это по-разному. Кто с одобрением, кто отводил глаза, а у кого-то на лице было написано:

"Хватит бренчать, и без тебя с утра тошно! "

Сергей и Макс сразу отнесли себя к группе недовольных. Одному все это напомнило загородные бдения "Клуба самодеятельной песни". В институте Сергей поддался модному тогда веянию, но вскоре почувствовал стойкую неприязнь, не к самой авторской песне, а публике, что на этих мероприятиях собиралась. Максу же этот гитарист напомнил бывшего приятеля Глеба. Такая же бородка и дерзость во взгляде. Как вскоре выяснилось, и звали его точно также. Стоило это узнать, как что-то щелкнуло в памяти, и в душе опять ожила и зашевелилась змеей давно околевшая ревность. Даже в резком коротком рукопожатии нового знакомого сразу почувствовался вызов. Женоподобный Аркадий ограничился кивком при знакомстве. Зато второй бородач, Артем, руку пожимал крепко и вроде бы без всякой задней мысли. Сразу чувствовалось, что парень настроен на волну позитива, и вряд ли что-то может его с этого сдвинуть.

Когда до отправления оставалось несколько минут, подошла еще одна семейная пара с разнополыми детьми-двойняшками. Кампания начала загружать рюкзаки в электричку. И вскоре, согласно расписанию, состав, лязгнул колесными парами и медленно пополз вдоль платформы.

Глава 9

В наполовину занятом рюкзаками тамбуре было тесно. Выходивших на перекур мужчин Глеб в резких выражениях прогонял дальше. Один раз чуть не дошло до драки. Услышав в ответ: "Да шел бы ты, борода, лесом …", он с истеричным блеском в глазах кинулся на грубияна. Растаскивать пришлось Сергею с Артемом. Хорошо, что поезд как раз подходил к остановке и мужик перешел в соседний вагон. Выходя, он еще раз "послал" любителя устанавливать порядки. Глеб снова дернулся, но так, чтобы смогли удержать.

Дальше ехали без инцидентов. Аркадий и две дамы из походной кампании затеяли разговор на политические темы. Речь шла об общих знакомых, у которых на днях госбезопасность устроила обыск и изъяла самиздатовскую литературу. Рассказчицей, и вроде бы даже очевидцем, была коротко стриженная особа бальзаковского возраста. С придыханием она рассказывала, что, узнав о происходящем, многочисленные друзья кинулись по этому адресу. Согласно инструкциям, гэбешники всех впускали и никого не выпускали. В итоге в короткое время квартира оказалась набита людьми, которые мешали сатрапам работать, не давали возможность подкинуть еще что-то запрещенное и морально поддерживали хозяев.

Подобные истории Сергею уже приходилось выслушивать в своей прошлой жизни. Приходилось и общаться с теми, кто буквально жил этой темой. Но даже тогда, будучи в кухонной оппозиции к властям, он чувствовал от таких компаний отторжение. Сам Сергей частенько поносил родную советскую власть, любил рассказывать политические анекдоты. Но, когда сталкивался с подобным, в сознании что-то переворачивалось. То, над чем еще недавно смеялся, хотелось теперь защищать от нападок и издевательств. Как защищаешь от посторонних своих родственников, к которым у самого частенько бывает много претензий. Но в какой-то момент что-то произошло и он уже без всякой раздвоенности, выкрикивая "Долой!", влился в ряды протестующих. И вот теперь, сполна хлебнув последствий того массового помешательства, снова слушал разговоры, с которых все начиналось.

Все больше раздражаясь, Сергей ругал себя за то, что поддался на уговоры и согласился поехать. Однако, главный аргумент к такому решению вроде бы оказалась верным. Краем глаза Сергей видел, как у противоположной стены тамбура его сын, сутулясь и смущаясь, о чем-то беседует с девчонкой. Дочь Макса была на голову ниже Сашки. Встряхивая косичками, смотрела снизу вверх, но явно задавала тон в беседе. Уже было видно, что девочка вырастет симпатичной (скорее всего, пойдет в мать). От отца, возможно, переймет деловитость. Так что сыну, если останется в ее орбите, грозила участь оказаться подкаблучником.

" Ну ничего. Лучше так, чем в виртуалке просиживать! А то они и на свидание ходить скоро только он-лайн будут." – думал Сергей, наблюдая за юной парочкой.

Электричку они покинули, отъехав верст за семьдесят от столицы. Никаких признаков цивилизации, даже будки с билетной кассой, на платформе не наблюдалось. Однако, народу здесь сошло много. Вывалившие из вагонов дачники быстро рассосались, отправившись к невидимым за стеной леса поселкам. А участники пикника, взвалив рюкзаки, двинулись по уходящей от платформы тропинке. Впереди тренированной походкой шли Глеб и Артем, за ними старались поспеть дамы. Дальше общим табором растянулись семейства Сергея и Макса. Замыкали колонну Аркадий и родители двойняшек со своими отпрысками.

Оказавшись рядом с супругой, Макс поинтересовался:

– Они что, все у нас в министерстве работают? Чего-то я их не припомню.

– А у тебя вообще с памятью не важно, – съязвила Анжела- Аллочка с Валей и Артем из нашего отдела. Стриженную и тех, что с двойняшками, не знаю, наверно чьи-то приятели. Аркадий из Архитектурного, сотрудничает с нами. Глебчик фрилансер, тоже сотрудничаем.

Макс начал припоминать, что названных барышень он действительно иногда встречал в курилках. Видел как-то и Артема, но на работе в костюме и при галстуке парень выглядел совершенно по-другому. Однако, спрашивая, Макс интересовался вовсе не ими! Ласкательное "Глебчик" тут же резануло слух. И снова, целясь за слова, недомолвки, перехваченные взгляды, поехал раскручиваться маховик ревности. Словечко "фрилансер" Анжела притащила из их прежней реальности. Но и здесь в последние годы начала образовываться эта не поощряемая официальной идеологией прослойка. Шли туда по разным причинам. Кто-то рассчитывал на вольных хлебах больше заработать. Кто-то становился "свободным художником" из фрондерства и нежелания подчиняться какой-либо дисциплине. Встречались среди этой когорты убежденные волки одиночки, и те, кто себя мнил таковыми. Так что, образ вероятного соперника уже начинал в общих контурах обрисовываться:

" Крутизна из всех щелей прет! Бабам такие нравятся." – со злостью подумал Макс. Но как-то озвучивать свои мысли не стал. Интуитивно он понимал, что показывать свою ревность занятие не только бесполезное, но еще и усугубляющее. Когда имеешь дело с женщинами, глупо рассчитывать на призывы к соблюдению семейного кодекса и социальной ответственности. А вот спровоцировать процесс там, где все еще витает на уровне ахов и моральных терзаний, вспышкой ревности очень даже возможно.

Через пару километров тропинка вывела на березовый пригорок, за которым в камышовых берегах, извиваясь, протекал неширокий ручей. Место было туристами насиженное, и ближайшая сторона бугра уже оказалась занятой. Обойдя стоянку конкурентов, они остановились на дальнем склоне. Скидывая рюкзак, Глеб громко, так чтобы слышали соседи, объявил:

– Тут и закрепимся! А потом разойдемся, да разлетимся, и весь лес на уши поставим!

Подхватив тему, Артем издал нечто похожее на боевой клич ирокезов. Дальше, к счастью, все пошло вполне мирно. Детей отправили за дровами, женщины начали доставать из рюкзаков продукты и на расстеленном брезенте накрыли стол. Аркадий пошел за водой к ручью. Остальные мужчины занялись установкой палаток. Макс и Сергей действовали одной командой. Правда, опыта в туристическом деле обоим явно не доставало. Сергей успел подзабыть походные навыки. Макс лишь пару раз ночевал под брезентом в платном кемпинге, где установка палаток, как и организация прочих удобств, входила в обязанность администрации. Так что, Глеб и Артем справились гораздо быстрее. Осмотрев поляну, флирансер иронично бросил напарнику:

– Артемка, ты бы помог ребятам! А то у них как-то не получается.

Макс хотел отвергнуть навязанную помощь. Но Артем уже активно включился в процесс, и взял на себя инициативу. Им с Сергеем осталось только помогать, выполняя его указания. Вскоре обе семейные палатки, без единой складочки, соответствуя всем канонам туристического искусства, растянулись на вырубленных тут же в лесу кольях. В ответ на спасибо, Артем весело бросил:

– Да не за что, мужики! Обращайтесь.

Прозвучало с некоторым оттенком превосходства, но в отличие от Глеба, этот парень Максу даже нравился. Весельчак-оптимист производил впечатление человека недалекого, но надежного. О высоких материях с таким не подискутируешь, но в разведку взять можно. Он, конечно, тоже работал с Анжелой в одном отделе. И по логике, если уж ревновать супругу, то и Артема не стоило сбрасывать со счетов. Но ревновать, как и интуиция, формальной логике не подчиняются, и они дружно указывали на фрилансера.

В котелке над огнем запустили вариться гречневую кашу. По мере приготовления ее планировалось заправить тушенкой. Своей очереди ожидал нанизанный на шампуры шашлык. А для начала решили размяться бутербродами и овощами. По кругу пустили и несколько бутылок из привезенных запасов. Дамам досталось крымское "Каберне". К их кампании присоседился Аркадий, а остальным мужчинам Артем разлил на пятерых поллитровку "Столичной". Сорокоградусная в походной кружке пробудила у Сергея целую серию ностальгических образов. Как это часто бывает, когда незначительная деталь обстановки, звук, вкус или запах, словно оброненное в колодец ведро, начинают раскручивать цепь воспоминаний. И мысли уже неслись во времена прежних студенческих турпоходов. Вспомнилась та своеобразная атмосфера молодежного студенческого братства, которое, словно тряпичную куклу в шаманском ритуале, пронзали острые спицы борьбы за лидерство и конкуренции. Вспомнилось, как однажды взял в поход свою новую знакомую первокурсницу Марину. Девушки там оказались в дефиците и его подружка пользовалась у приятелей большим успехом. А она, как сама потом призналась, не могла определиться и выбирала. В итоге сделала, тогда еще не окончательный, выбор. Ну а когда родители Сергея, наконец, укатили отдыхать в Алушту и оставили его одного в квартире, пришла пора более близких отношений. Дальше была свадьба, бессонные ночи у кроватки с орущим младенцем, борьба за выживание в годы лихолетья. Затем измена, разрыв, вроде бы окончательный и бесповоротный. Но вот судьба сделала круг, и не утратившая привлекательности спутница жизни, облокотившись на его колено, сидит рядом на поросшем мхом бревне. А их сын по другую сторону костра о чем-то оживленно беседует с бойкой симпатичной девчонкой.

"Интересно бы знать, о чем?"

Взрослые, тем временем, затеяли разговор на высокоинтеллектуальную тему. Сотрудница дизайнерского отдела Алла состояла в одном из недавно вошедших в моду неформальных обществ. Как понял из ее разговора Макс, там взрослые люди занимались неким подобием социальной игры на тему: "Стань лидером". И, судя по завязавшейся дискуссии, их это очень увлекало. А Макс, слушая напичканные цитатами психоанализа рассуждения, вспоминал офис из своей прежней жизни:

" Туда бы этих игроков! Быстро бы прочувствовали, что такое настоящая борьба за место под солнцем!"

То, от чего он бежал, для этих людей, похоже, было идеалом. И в голове крутились мысли в духе теории заговора: