Страховое право

Ряд авторов придерживаются традиционных представления о страховании и признают его видом деятельности, всегда основанном на риске наступления страхового случая.

Например, Ю. Б. Фогельсон пишет, что «важнейшим условием предоставления страховой защиты является вероятностный, случайный характер события, на случай наступления которого производится страхование. Договор, в котором это условие не соблюдено, ничтожен»[52 - Фогельсон Ю. Б. Комментарий к страховому законодательству. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 50.].

Но поскольку реальная практика страхования в виде договоров накопительного страхования явно не вписывается в эту формулу, то сторонники теории вероятности и случайности страхового случая пытаются найти эти признаки в общей конструкции страхования.

Так, В. В. Шахов усматривает рисковый элемент сберегательного (накопительного) страхования в том, что риск, покрываемый этим страхованием, – это исключительно продолжительность жизни застрахованного с учетом фактора возможного уменьшения доходов, которое привносит с собой преклонный возраст[53 - Шахов В. В. Страхование: Учебник для вузов. М., 1997. С. 159–160.]. Однако в данном случае страховой риск сводится к риску страховщика, а точнее даже – к тому сроку, в течение которого этот страховщик будет обязан платить страховую сумму (чем короче этот срок, тем выгоднее для страховщика, т. е. чем раньше умрет застрахованный, тем меньше страховщик потеряет денег на страховой выплате). Однако страховой риск (а именно он определяет «рисковый» характер страхования) заключается не в продолжительности производства страховщиком страховой выплаты и даже не в ее размере (это предпринимательский риск страховщика, точнее, выполнение им своего обязательства, предусмотренного договором страхования), а в вероятности наступления страхового случая и размере возможных убытков от его наступления. Иначе говоря, данная попытка обосновать, что любое страхование носит рисковый характер, основана на подмене видов рисков: страховой риск пытаются подменить предпринимательским риском страховщика. Но поскольку это ошибочно по существу, доказать или обосновать «рисковый» характер возвратно-накопительного (сберегательного) страхования, по нашему мнению, не удалось.

А. А. Иванов, хотя и признает, что «в накопительных договорах страхования выплата производится всегда, поскольку один из указанных в них рисков неизбежно превратится в страховой случай», но в то же время полагает, что эти договоры «всегда должны содержать рисковый элемент, в противном случае они не могут быть отнесены к договорам страхования. Рисковый элемент при накопительном страховании состоит в том, что в договоре обязательно должны быть указаны такие риски, которые способны воплотиться в страховых случаях далеко не всегда, но если это происходит, выплата должна произойти раньше, чем это предусмотрено накопительными условиями»[54 - Гражданское право. Часть II / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 1998. С. 534.].

Такого же мнения придерживается и С. В. Соловьева, которая считает, что «так как накопительный договор личного страхования относится к договорам страхования, он должен содержать рисковый элемент, который состоит в определении рисков, способных реализоваться в страховой случай»[55 - Гражданское право. Часть 2: Обязательственное право / Под ред. В. В. Залесского. М., 1998. С. 500.].

Однако существование договоров страхования, предусматривающих в качестве страхового случая как рисковые, так и безрисковые события, лишь подтверждает тот факт, что страховой случай, будучи безрисковым событием, может быть лишен признаков вероятности и случайности.

Еще дальше пошел В. С. Белых. В своем определении понятия страхование он говорит о возмещении ущерба, причиненного «при наступлении страхового случая либо иного определенного события в жизни граждан (выделено нами. – А. X.)»[56 - Белых В. С., Кривошеее И. В. Страховое право. М., 2001. С. 15.].

Иначе говоря, допускается возможность существования страховой конструкции вообще без страхового случая. Ясно, что такой вывод продиктован тем соображением, что некоторые виды личного страхования основаны на событиях, лишенных признаков вероятности и случайности. Поэтому, если понимать под страховым случаем лишь рисковое событие, то событиям, лишенным признаков вероятности и случайности, вообще приходится отказать в праве именоваться страховым случаем.

Однако страхование без страхового случая – вещь, немыслимая как в теоретическом, так и в юридическом плане.

«Понятие „страховой случай“, – отмечает В. И. Серебровский, – является чрезвычайно важным для страхового права. Ведь, собственно говоря, только с наступлением страхового случая приходится говорить о реализации страхового правоотношения в смысле выполнения основной его функции – уплаты страховщиком страхового вознаграждения. До наступления же страхового случая определенной уверенности в выполнении этой функции не имеется. Страховой случай представляется, таким образом, тем решающим событием, наступление которого влечет за собой ответственность страховщика…»[57 - Серебровский В. И. Страхование // Серебровский В. И. Избранные труды. М., 1997. С. 403.]

В том же духе высказывается и Ю. Б. Фогельсон: «Выплата производится только при определенном условии, а именно при наступлении предусмотренного в договоре события, – страхового случая. Если страховое событие не произошло, страховщик не производит выплату. Более того, он не вправе ее производить»[58 - Фогельсон Ю. Б. Введение в страховое право. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 120.].

Страхование при отсутствии страхового случая противоречит и страховому законодательству. В силу ст. 942 ГК условие о страховом случае относится к числу существенных условий договора. Отсутствие соглашения о событии, при наступлении которого осуществляется страхование, делает договор страхования незаключенным. Как отмечает Н. Д. Егоров, «договор страхования невозможен без определения страхового случая»[59 - Гражданское право. Часть II / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 1998. С. 500.].

Таким образом, точку зрения, согласно которой страхование может осуществляться без страхового случая, следует признать ошибочной. Она противоречит как всем имеющимся теориям страхового дела, так и практике его правового регулирования. Страховой случай является атрибутом страхования. Поэтому «иное определенное событие в жизни граждан», которое B. C. Белых хотя и полагает лежащим в основании личного страхования, но не признает за ним качество страхового случая, на самом деле является его разновидностью.

В итоге «безрисковое» страхование существует на практике, не запрещено (а следовательно, дозволено) страховым законодательством, что ставит науку страхового права перед необходимостью переосмысления сущности и характерных признаков страхования в целом и данной его разновидности в частности.

Применительно к такого рода страхованию и сам страховой случай, рассматриваемый как событие, на случай которого осуществляется страхование (ст. 942 ГК), лишается признаков вероятности и, что может показаться странным на первый взгляд, случайности своего наступления. Страховая конструкция заранее и осознанно основана на том, что страховой случай неизбежно и обязательно произойдет, о чем стороны не только знают в момент заключения договора, но, собственно, именно об этом и договариваются.

Однако если можно говорить о страховании при отсутствии страхового риска, то страхование при отсутствии страхового случая – вещь все-таки недопустимая. Поэтому при всех обстоятельства какое-то определенное событие должно быть обозначено в договоре страхования в качестве страхового случая.

Для классических теорий страхового дела свойственно признание как за страховым риском, так и за страховым случаем признака вредоносности. Так, В. П. Крюков писал: «Под понятием страхового случая мы понимаем тот факт несчастья с имуществом или личностью, в силу которого осуществлен договор страхования и с которым связана совокупность всех взаимоотношений между страховщиком и страхователем в период течения страхового договора, а также все юридические и экономические последствия, вытекающие из договора»[60 - Крюков В. П. Очерки по страховому праву. М., 1992 (переиздание работы 1925 г.).C. 79.].

Позиции некоторых современных авторов мало чем отличаются от воззрений представителей классических теорий. В частности, B. П. Агапеев полагает, что «страховым случаем называется причинение материального ущерба, нанесение вреда жизни и здоровью вследствие внезапного наступления событий и обстоятельств, не зависящих от воли и сознания людей и неконтролируемых ими»[61 - Страховое право. Учебник для вузов / Под ред. В. В. Шахова, В. Н. Григорьева, С. Л. Ефимова. М., 2002. С. 25.]. «Страховой риск, – пишет С. В. Соловьева, – это предполагаемое неблагоприятное событие, наступление которого причинит ущерб тому, кого оно коснется. Страховой случай – это наступление опасности, составляющей страховой риск. Из предполагаемого событие становится свершившимся»[62 - Гражданское право. Часть 2: Обязательственное право / Под ред. В. В. Залесского. М., 1998. С. 467.].

Страховое законодательство также стояло на этих позициях. Например, ГК РСФСР 1922 г. термины «риск» и «опасность» использовал как синонимы. Собственно, и ныне действующий ГК в ряде случаев, о чем было сказано выше, употребляет термин «риск» в значении «возможная опасность» (например, в выражении «страхование риска гибели имущества»). Да и само определение страхового риска, данное этим ГК, включает в себя не только вероятность наступления страхового случая, но и размер возможных убытков от его наступления.

Все это, безусловно, правильно, когда речь идет о тех видах страхования, которые являются «рисковыми». Между тем это не составляет фактической картины безрискового (накопительного, сберегательного и т. п.) страхования. При данном виде страхования в качестве страхового случая выступают события, лишенные признака вредоносности (например, при «свадебном страховании» в качестве страхового случая выступает факт вступления в брак, при страховании «до достижения совершеннолетия» – факт достижения совершеннолетия, при страховании «на дожитие» – пенсионном страховании, страховании ренты и т. п. – достижение определенного возраста или просто окончание срока действия договора). Здесь страховой риск (в том понимании, как он определен ГК) вообще отсутствует, а страховой случай лишен признака вредоносности. Поэтому авторам, стоящим на позициях вредоносности страхового случая, приходится признавать, что «есть риски (например, дожитие до определенного возраста), которые лишены обычно свойственной рискам опасности причинения вреда интересам застрахованного лица. Подчас, это желанные для лица события – достижение совершеннолетия, бракосочетание и т. п.»[63 - Гражданское право. Часть II / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. М., 1998. С. 533.]. От себя добавим, что в общепринятом значении слово «риск» все-таки всегда связано с опасностью. И применять данный термин, например, к свадьбе – значит высказать предположение, что это дело добром не закончится. Хотя такое суждение может быть и недалеко от истины, но на свадьбе об этом говорить, как известно, не принято. А если серьезно, то профессиональная терминология не должна существенно отличаться от общепринятого значения слов. Кроме того, даже при рисковых видах страхования термином «риск» нельзя обозначать ни предмет страхования, ни событие, на случай которого осуществляется страхование. Последнее, по терминологии ГК, – это не риск в целом, не страховой риск в частности, а страховой случай. Поэтому с точки зрения страхования свадьба – не риск, а страховой случай.

О возможности существования «безвредных» и «безубыточных» страховых случаев писал в свое время Г. Ф. Шершеневич, отмечая, что при личном страховании страховая выплата ставится в зависимость от наступления заранее предусмотренного соглашением события, которое «не должно быть непременно несчастием, т. е. приносящим вред»[64 - Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. Т. II: Товар. Торговые сделки. М., 2003 (переиздание работы 1908 г.). С. 327.].

Такого же мнения придерживается и В. И. Серебровский. Задав вопрос, является ли характерным признаком события, предусмотренного страхованием, его имущественная невыгодность или убыточность, он отвечает: «…для ряда страхований начало убыточности не является характерным признаком. В действительности, в основании всех видов страхования лежит не идея „убытка“, а более широкая идея „обеспечения возможной потребности“. Поэтому признак „убыточности“ не является характерным свойством риска в рассматриваемом значении»[65 - Серебровский В. И. Страхование // Серебровский В. И. Избранные труды. М., 1997. С. 509.].

Наконец, ряд современных авторов также вынужден признать, что при некоторых видах личного страхования страховой случай лишен признака вредоносности. В частности, А. К. Шихов отмечает, что в накопительно-сберегательных видах страхования «при страховом случае причиняется не вред, а наступает момент реализации (осуществления) права страхователя (застрахованного лица) на получение страховой суммы и исполнение обязанности страховщика произвести ее выплату»[66 - Шихов А. К. Страховое право: Учеб. пособие. М., 2003. С. 8.].

Заметим, что признание возможности существования «безвредных» страховых случаев означает признание возможности существования страхования, не связанного с возмещением вреда, причиненного страховым случаем.

Тем не менее многие авторы (особенно, из числа экономистов), исходя из «теории возмещения вреда», упорно стоят на позиции обязательной вредоносности страхового случая, что определяет страхование как способ возмещения вреда, причиненного этим случаем. Так, К. Е. Турбина пишет: «Представляется бесспорным, что во всех договорах страхования жизни: на случай смерти, дожития с выплатой ренты при выходе на пенсию, страхования от несчастных случаев на случай постоянной утраты трудоспособности с выплатой пенсии по инвалидности, – страховщиком компенсируется именно ущерб (вред), причиненный имущественным интересам самого страхователя или выгодоприобретателя»[67 - Турбина К. Е. Тенденция развития мирового рынка страхования. М., 2000. С. 133.].

Другие же авторы, исходя из понимания страхового случая как вредоносного события, а страхования – как деятельности, направленной на возмещение вреда, пытаются во что бы то ни стало найти в этом страховании элемент вредоносности. Чаще всего такие объяснения носят явно надуманный характер. Так, в XIX в. были ученые, которые утверждали, что назначением свадебного страхования выступает возмещение того ущерба, который причиняет свадьба в виде дополнительных расходов на приобретение платья невесте, проведения праздничного застолья и т. п. Известный немецкий ученый А. Манес относительно страховых случаев при страховании жизни писал: «…такого рода страховое событие вовсе не должно быть несчастным случаем. Оно может в житейском смысле рассматриваться даже как счастье (например, продолжительность жизни свыше предполагаемого возраста, замужество дочери, рождение ребенка и т. п.). Но, конечно, все эти события требуют имущественных издержек или уменьшают доход, и в силу этого, косвенно или односторонне, но все же причиняют имущественный ущерб»[68 - Манес А. Основы страхового дела. М., 1992 (переиздание работы 1906 г.). С. 13.].

Некоторые авторы вообще не признают такого рода страхование страхованием. Так, Ю. Б. Фогельсон пишет: «…страхование – это форма защиты от вреда, и поэтому обязательным атрибутом страховых отношений является возможное причинение вреда. Тот факт, что в ст. 934 ГК отсутствует требование о вреде как обязательном атрибуте события, на случай наступления которого производится личное страхование, не означает, что по договору личного страхования можно страховать на случай наступления событий, не причиняющих вред. Требование о возможном вреде как необходимом элементе страхования выдвигается в этом случае не законодательством, а доктриной, поскольку страхование на случай событий, не приносящих вред, лишает страхование его защитной функции (нет вреда – не от чего защищаться) и превращает его в чисто спекулятивную операцию»[69 - Фогельсон Ю. Б. Комментарий к страховому законодательству. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 26.].

По поводу данного высказывания можно сказать следующее. Во-первых, доктрина (даже правовая) не является источником права. Официальных доктрин страхования, которыми следовало бы руководствоваться при его осуществлении, не существует. Во-вторых, существуют лишь самые разнообразные научные теории страхового дела. Если придерживаться «теории возмещения вреда», то страхование действительно способ возмещения вреда, причиненного страховым случаем, который должен быть вредоносным. Однако если руководствоваться, скажем, «теорией обеспечения» или предлагаемой нами «теорией страховой защиты», то страхование не всегда есть способ возмещения вреда, а страховой случай – не всегда вредоносное событие. И еще неизвестно, какая из данных теорий верна. Во всяком случае, в-третьих, как страховая практика, так и практика его правового регулирования знает такие виды страхования, которые не решают задачи возмещения вреда, причиненного страховым случаем, поскольку и сам страховой случай при данном страховании не является вредоносным событием. И это факт объективной реальности. Можно, конечно, данное страхование считать «неправильным», критиковать законы, его установившие. Однако нельзя при комментировании этих законов фактически отменять их, возводя свои субъективные представления о «правильном» и «неправильном» в страховании в разряд доктрины. И самое главное – нельзя корректировать законодательство путем применения той научной доктрины, которая автору представляется единственно правильной. Закон же (речь в данном случае идет о Гражданском кодексе) определяет страховой случай при таком виде страхования, как страхование жизни, не как событие, приносящее вред личности застрахованного, а как событие, «на случай наступления которого в жизни застрахованного лица осуществляется страхование», ни слова не говоря (в отличие от имущественного страхования) о вредоносности этого события.

Таким образом, страхование делится на «рисковые» и «безрисковые» виды, отличающиеся друг от друга целым рядом существенных признаков.

Рисковый характер страхования определяется, во-первых, вероятностью и случайностью наступления события, предусмотренного в качестве страхового случая, во-вторых, «вредоносностью» этого события. В рисковых видах страхования применяется категория «страховой риск», означающая вероятность наступления страхового случая и возможность убытков от его наступления.

Рисковый характер страхования в большинстве случаев прямо предписан законодательством. Так, к рисковому страхованию относится все имущественное страхование, в соответствии с которым страховщик обязан возместить причиненные вследствие страхового случая убытки в застрахованном имуществе либо убытки в связи с иными интересами страхователя. Более того, устанавливая виды такого страхования в зависимости от характера имущественного интереса, ГК каждый вид этого интереса определяет через термин «риск» (ст. 929).

К рисковому страхованию относится и то личное страхование, которое осуществляется на случай причинения вреда жизни или здоровью страхователя или другого названного в договоре гражданина.

В связи с этим возникает вопрос о признаках того события, которое предусмотрено по рисковым видам страхования в качестве страхового случая. Отметим, что в отличие от Закона «Об организации страхового дела», установившего признаки события, обозначенного в качестве страхового риска, ГК в отношении страхового случая такого перечня признаков не дает. Тем не менее ряд из них вытекает из текста ГК, другие же можно вывести на основе теории и практики страхового дела.

Событие, на случай которого осуществляется рисковое страхование, должно отвечать следующим признакам:

1) вероятность наступления события, предусмотренного в качестве страхового случая. Этот признак вытекает из понятия страхового риска, данного ст. 944 ГК, предусматривающего вероятность наступления страхового случая. Вероятность означает возможность наступления события, т. е. оно может произойти, но может не произойти вовсе. Одновременно вероятность показывает степень возможности наступления события: ясно, например, что дом, расположенный в пойме реки, имеет больше вероятности быть затопленным, чем дом, расположенный на высоком месте. Как шутят англичане, если к вам поздно вечером постучали в дверь, то вполне возможно, что это окажется английская королева, у которой сломалась карета, но, скорее всего, это будет соседка, которая пришла попросить соли.

Обычно вероятность выражают в виде правильной дроби. При вероятности наступления события, равной нулю, можно утверждать, что страховой случай не произойдет никогда и страховщику, следовательно, не придется производить страховую выплату. Такое страхование будет для страховщика носить безрисковый характер. При вероятности наступления события равной единице можно утверждать, что страховой случай произойдет обязательно и страховщику неизбежно придется произвести страховую выплату. Такое страхование будет носить безрисковый характер уже для страхователя;

2) случайность наступления события, предусмотренного в качестве страхового случая. Этот признак вытекает из самой природы явления, именуемого страховым случаем. Случайность означает, что данное событие, будучи объективно допустимым как факт реальной действительности, происходит вне познанной закономерности и лишено свойства очевидности. Одновременно это событие должно носить характер происшествия, т. е. явления, нарушающего обычный и нормальный ход вещей;

3) реальность наступления события. Это означает, что событие, рассматриваемое в качестве страхового случая, выражает собой явление объективной действительности, способное быть причиной определенных вредоносных последствий. Страхование на случай падения Луны на Землю допустимо, поскольку хотя вероятность наступления такого события крайне маловероятна, но тем не менее реальна – физические законы движения небесных тел допускают такую возможность. Страхование на случай падения спутников планеты Марс Фобоса или Деймоса на планету Земля заведомо бессмысленно, так как с точки зрения динамики движения небесных тел такое событие произойти не может – оно нереально. Если возможность наступления страхового случая не существует в момент заключения договора страхования, то страхование не имело смысла уже с самого начала и данный договор будет носить фиктивный характер. Если возможность наступления страхового случая отпала уже после того, как договор был заключен, то дальнейшее страхование теряет свой смысл и договор подлежит прекращению в соответствии со ст. 958 ГК;

4) непредсказуемость наступления события, т. е. стороны страхового отношения хотя и предполагают, что данное событие может произойти (поэтому-то оно и определяется ими в качестве страхового случая), но достоверно предсказать его наступление (включая время и место) не в состоянии. При этом речь идет о субъективной оценке возможности наступления события. Иллюстрируя это положение, в старой литературе по страховому делу приводится следующий пример, ставший хрестоматийным: «Страхование корабля действительно, если сторонам неизвестно, что в трюме корабля спрятана адская машина, которая должна была с математической точностью через известное количество дней взорвать корабль». Применительно к данной ситуации теория страхового дела выдвигает требование, чтобы при заключении договора обе его стороны находились в добросовестном неведении относительно наступления события, на случай наступления которого производится страхование. Если сторонам заведомо известно, что страховой случай произойдет либо, напротив, не произойдет, страхование теряет смысл. Сложнее обстоит дело в ситуациях, когда об этом известно одной из сторон. За исключением некоторых случаев, о которых будет сказано ниже, такой договор страхования признается недействительным;

5) независимость наступления события от воли участников страхового правоотношения, т. е. данное событие не выступает актом их волеизъявления и не является результатом их действий. Говоря о неволевом характере события, следует иметь в виду, что само по себе оно может быть волевым актом со стороны неких третьих лиц (например, при страховании от кражи, совершенной вполне осознанно вором). Здесь же речь идет о волеизъявлении участников страхового отношения (страхователе, застрахованном лице и выгодоприобретателе). В соответствии со ст. 963 ГК страховщик освобождается от страховой выплаты, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица. В то же время страховое законодательство в некоторых ситуациях признает событие в качестве страхового случая, даже если это событие является волевым актом определенного участника страхового отношения. Так, привлечение к ответственности владельца транспортного средства за причинение вреда, что выступает в качестве страхового случая при страховании данной ответственности, является волевым актом потерпевшего, являющегося выгодоприобретателем;

6) нежелательность наступления страхового случая. Для страховщика нежелательность наступления страхового случая очевидна – при его наступлении страховщику придется произвести страховую выплату, что для него невыгодно, так как уменьшает его доходы. Однако наступление страхового случая должно быть нежелательным и для страхователя, даже несмотря на то, что при его наступлении он получит страховую выплату. Если страховой случай превращается в желательное для страхователя событие (в практике страхования это называется «спекулятивные риски»), то открывается дорога для всякого рода злоупотреблений, вплоть до умышленного совершения страхового случая, его провоцирования или фабрикации. Кроме того, при таком страховании у страхователя пропадает чувство бережливости и осмотрительности по отношению к предмету страхования. Поэтому не случайно, что страхование, например, имущества может иметь место лишь при наличии интереса страхователя или выгодоприобретателя в сохранении застрахованного имущества (ст. 930 ГК). Следовательно, конструкция страхования должна быть выстроена таким образом, чтобы интерес страхователя в получении страховой выплаты не превышал его интереса в сохранении предмета страхования;

7) будущность наступления страхового случая. Страхование может осуществляться лишь по поводу того события, которое произойдет в будущем. Если страхование осуществляется по поводу события, которое уже произошло, то, если это известно обеим сторонам, имеет место фиктивное страхование, где сделка, скорее всего, будет притворной (ст. 170 ГК), если же это известно лишь страхователю – имеет место сделка, совершенная под влиянием обмана (ст. 179 ГК). Говоря о будущности наступления страхового случая, следует иметь в виду, что конструкции некоторых договоров страхования допускают возможность, когда начало срока действия страховой защиты предшествует моменту заключения договора страхования. Иными словами, договору придается некая «обратная сила». Однако это может быть лишь тогда, когда ни страхователю, ни страховщику на момент заключения договора неизвестно, произошел страховой случай или нет, и договор заключается при полном их неведении по поводу данного обстоятельства;

8) вредоносность страхового случая. Как уже отмечалось, для рисковых видов страхования вредоносность страхового случая (наличие вредоносных последствий от факта его наступления) является свойством данного страхования. Если событие, предусмотренное в качестве страхового случая, объективно не может повлечь за собой никаких вредоносных последствий (например, страхование на случай пролета вороны мимо окна), то имеет место фиктивное страхование, где сделка, скорее всего, будет притворной (ст. 170 ГК). Если событие, предусмотренное в качестве страхового случая, хотя и могло повлечь вредоносные последствия, но реально их не повлекло (например, при страховании дома от землетрясения землетрясение произошло, но дом чудом уцелел), данное событие не приобретает характера страхового случая. Вредоносность страхового случая при имущественном страховании может выразиться в виде убытка, ущерба, упущенной выгоды (неполученного дохода), необходимости производства выплаты (при страховании, например, гражданской ответственности), при личном страховании – в виде смерти (гибели) застрахованного лица, ухудшения здоровья, заболевания, инвалидности, снижения трудоспособности и т. п.;

9) воздействие страхового случая на правомерные интересы страхователя, которые выступают объектом страхования. При рассмотрении объекта страхования уже отмечалось, что страхование противоправных интересов не допускается. В некоторых случаях это выражается в страховании рисков при осуществлении противоправной деятельности (например, страхование риска конфискации контрабандного груза или незаконно произведенной продукции). Здесь в роли страхового случая выступает событие, которое должно наступить вследствие законного развития ситуации.

Что касается события, на случай которого производится безрисковое страхование, то страховое законодательство каких-либо требований к этому событию или каких-либо его признаков не устанавливает.

Целью данного вида страхования является обеспечение условий существования застрахованного лица в виде получения дополнительного дохода, а не возмещение убытка, причиненного страховым случаем.

При таком страховании событие, обозначенное в качестве страхового случая, призвано выполнить лишь одну функцию – обозначить тот момент, когда возникнет обязательство страховщика по выплате страховой суммы. В силу этого страховой случай не только не должен обладать признаками вероятности, случайности и непредсказуемости своего наступления, а, напротив, должен ясно и четко обозначить данный момент. Страховой случай не должен обладать и признаком вредоносности, поскольку цель данного страхования не заключается в возмещении вреда. Следовательно, при данном страховании категория «страховой риск» (в смысле вероятности наступления страхового случая и возможности причинения вреда) не применяется вовсе, в силу чего оно является «безрисковым». Универсальным для такого страхования событием, рассматриваемым в качестве страхового случая, выступает определенная календарная дата. Например, достижение застрахованным предусмотренного договором возраста (страхование «на дожитие»), страхование детей на случай достижения ими совершеннолетия и т. п. либо дата окончания действия договора страхования.

Обоснование в целях «спасения лица» самого института страхования, понимаемого в духе его исторических канонов, «рискового» характера данного вида страхования ссылкой на непредсказуемость момента смерти застрахованного лица (а это событие в качестве риска страхователя может иметь место до наступления страхового случая или, напротив, его жизнь, к досаде страховщика, слишком затянется, что выступит уже риском страховщика) вряд ли можно считать убедительным. Продолжительность человеческой жизни и неизвестность срока ее окончания являются «рисковым моментом» всего человеческого бытия, включая существование самого человека. Кстати, с равным основанием рисковый момент в страховании можно найти в возможности банкротства самой страховой организации или бегства ее руководства со всеми страховыми резервами. Продолжительность человеческой жизни лишь в том случае выступает в качестве рискового момента страхования, когда это страхование специально предусматривает смерть застрахованного лица в качестве страхового случая.

Исходя из конструкции безрискового страхования, признаками события, рассматриваемого в качестве страхового случая, будут те же самые признаки рискового страхования, но взятые в диаметрально противоположном значении, а именно: