Слезы Бодхисаттвы

Но дальше Хиена ожидало гораздо большее потрясение. Взглянув на свой огород, он тихо застонал.

Грядки с бататом, всегда такие ровные и аккуратные, теперь были грубо разрыты и разворошены. Повсюду валялась начавшая увядать ботва, перемешанная с комьями влажной красноватой земли. Было видно, что кто-то поспешно, под покровом ночи выкопал весь еще недозревший батат, оставив после себя такую неприглядную картину.

Но и это было еще не все. Когда Хиен с Викрамом подошли к роще манговых деревьев, они увидели десятки сломанных веток и валявшиеся на земле раздавленные спелые плоды, которые Хиен накануне намеревался собрать на продажу.

– Мерзавцы, негодяи! – ворчал сквозь зубы Хиен, на ходу оценивая нанесенный хозяйству урон. – Ну ничего, я быстро найду того, кто это сделал!

Викрам тоже почувствовал обиду и злость, глядя на разоренный огород, который его отец буквально поливал своим потом. Но кому понадобилось спешно собирать недозрелый батат и топтать спелые и вкусные плоды манго, чтобы они гнили на земле? Да и велосипед можно было украсть, а не портить.

Все это хулиганство похоже на месть, подумал Викрам. Но кто и за что мог мстить его отцу, человеку, у которого не было врагов и которого в деревне все любили и уважали. Может быть, Кмао? «Ну конечно, кто же еще!» – пронеслось в голове у мальчика. Викрам вспомнил вечер танцев и тот момент, когда Кмао мастурбировал в кустах, его похотливые взгляды, которые он бросал на Совади… Однако ведь Хиен и с ним установил нормальные отношения и даже отдавал ему часть своего урожая. Нет, за этим явно стоял кто-то другой.

– Мне кажется, я знаю, кто это мог сделать… – тихо сказал Викрам, когда они с Хиеном еще раз обходили разоренный огород.

Однако охваченный негодованием Хиен не слышал слов сына и продолжал ворчать, время от времени топая ногами и размахивая руками.

– Я вам покажу, хулиганы! – говорил он. – Вы еще пожалеете, что связались со мной!

Подойдя к дому, Хиен увидел Пучеглазого Тяна, которого разбудили гневные тирады соседа. Тян с волнением смотрел на Хиана и на сидевшую на ступенях Совади, которая утирала краем саронга выступившие на глазах слезы.

– Что случилось, друг? – спросил добродушный Тян. – Если чем помочь надо, ты только скажи, я всегда готов соседу подсобить.

– Да что уж тут… – грустно вздохнул Хиен. – Представляешь, кто-то ночью разорил все мои грядки с бататом и испортил манговые деревья. Весь урожай батата пропал. Да еще и велосипед мой сломали. Вандалы, изверги! Ну кто это мог сделать, скажи на милость?

Тян растерянно пожал плечами.

– Не знаю, друг. Никто из наших такого сделать точно не мог. Странно, я ночью просыпался пару раз, но никаких звуков не слышал… Не знаю, друг, не знаю… Но ты не волнуйся, я тебе чуть позже дам своего батата, у меня нынче знатный урожай выдался! Так что ты, сосед, не грусти, все образуется.

– Спасибо тебе, Тян, – улыбнулся Хиен. – Но мне все-таки очень важно узнать, кто на меня так взъелся и за что? Ты же знаешь, я ничего никому плохого не делал.

– Ну, может, хулиганы какие из соседнего кхума нагрянули, мало ли, – предположил Пучеглазый. – Хотя к нам они редко лазают, в последнее время у всех все тихо-спокойно было…

– Вот именно, – сказал Хиен. – Ну да ладно, надо браться за работу. Хватит причитать, оун, пора приступать к делу.

Викрам еще раз почувствовал гордость за своего отца. Хиен никогда не унывал и всегда умел найти в себе силы жить дальше, даже в самых сложных ситуациях. Год назад, когда Совади потеряла так давно ожидаемого ребенка, который мог бы стать братом Викрама, он смог успокоить ее, вдохнуть в нее силы и убедить в том, что нужно продолжать жить и смотреть вперед, а не оглядываться назад. Это наставление он то и дело повторял Викраму: надо двигаться вперед, что бы ни происходило с тобой, какие бы несчастья и разочарования ни преграждали твой путь. В этом и состоит вся сущность жизни, объяснял отец.

Первым делом Хиен принялся за починку велосипеда. Однако необходимых запчастей в доме не нашлось. А поскольку во всей деревне лишь один Хиен был счастливым обладателем этого роскошного средства передвижения, то и соседи ничем помочь не смогли.

– Сходи-ка в соседний кхум к старику Лонгу и возьми в его мастерской новые камеры и велосипедный гаечный ключ, – сказал Хиен Викраму, вручая ему три мятые банкноты по пять риелей. – Помнишь, как туда пройти?

– Да, конечно, – кивнул Викрам. Отец несколько раз водил его с собой в мастерскую Лонга, очень толстого и мрачного китайца, который все время громко и смешно пыхтел от одышки, стоило ему сделать малейшее движение.

Лонг жил в большой деревне примерно в сорока минутах ходьбы от дома Хиена. Чтобы дойти до нее, нужно было пересечь небольшую поляну и прошагать около километра по широкой лесной дороге.

Викрам засунул в карман деньги и тут же пустился в путь. Ему очень хотелось помочь отцу, поэтому он бойко побежал через поляну, чувствуя, как сухие стебли травы шуршат под его сандалиями.

Пару раз на бегу мальчик спотыкался о выступавшие из земли камни и падал, но тут же поднимался и продолжал бежать. Главное, чтобы старик Лонг был на месте! Деловой китаец часто уезжал из своей деревни в Пномпень или в какой-нибудь другой город – покупать и продавать разные запчасти. Как и большинство китайцев, он был очень деловым, оборотистым и предприимчивым малым, поэтому не любил засиживаться на одном месте. У него была единственная мастерская с запчастями для велосипедов и мотоциклов во всей округе, так что Викрам понимал, что если его не окажется на месте, то придется ждать приезда Сопхата и просить его привезти необходимые запчасти из Пномпеня.

Однако Лонг, к счастью, оказался на месте. Викрам купил у него две новенькие, пахнущие свежей резиной камеры и гаечный ключ для велосипеда. За все это строгий, но добрый старик взял десять риелей. Следуя своим китайским правилам этикета, он долго расспрашивал Викрама о здоровье родителей, и мальчик терпеливо заверял его, что они чувствуют себя прекрасно. Выйдя из просторной мастерской, возле которой располагался большой и красивый дом китайца, Викрам отправился в обратный путь.

Мальчик быстрым шагом шел по обочине широкой лесной дороги, как вдруг услышал шорох в кустах. В следующий миг он почувствовал резкую боль в затылке. Взглянув на землю, Викрам увидел маленький засохший кокосовый орех, отскочивший от его головы.

Обернувшись, Викрам встретился взглядом с широко улыбавшимся Апангом, вышедшим на дорогу из леса. Рядом с ним стояли его неизменные спутники, Тьрук и Тьяп.

– Привет, Викрамчик, как дела? – насмешливым тоном произнес Апанг, делая шаг навстречу мальчику.

– Вы чего, больно же! – процедил сквозь зубы Викрам, потирая ладонью ушибленный затылок. – Дураки!

– Ой-ой, больно ему, какие мы нежные! – усмехнулся Тьяп.

– Это кокос с дерева тебе на голову упал, дубина, – сказал Тьрук. – Мы-то тут причем вообще?

– Ты выбирай выражения, Викрамчик, – тихо и размеренно произнес Апанг. – Ты же знаешь, я не люблю, когда со мной так разговаривают. Я смотрю, ты так и не научился общаться со старшими.

– Да пошел ты! – гневно воскликнул Викрам. – Чего тебе опять надо от меня?!

– А что это у тебя на плече висит? Ну-ка дай посмотреть, – сказал Апанг, указывая на перекинутые через плечо Викрама велосипедные камеры.

– Не твое дело, – проворчал Викрам.

Мальчик снова почувствовал, как от страха начали подгибаться коленки, а в висках начала стучать кровь. Однако он понимал, что нельзя показывать Апангу свой страх. Ни в коем случае нельзя.

– Зачем вы испортили наш огород? – набравшись смелости, спросил Викрам. Однако его голос предательски дрогнул на последнем слове.

– Что? – переспросил Апанг. – Что ты такое мелешь, парень?

– Сам знаешь что. Если мой отец узнает, тебе не поздоровится, учти это!

– Да ты, я смотрю, совсем обнаглел, птенчик, – ехидно произнес Апанг, гневно взглянув на Викрама. – Кажется, тебе надо опять дать урок. А ну-ка, парни, держите-ка его покрепче.

Викрам кинулся бежать, однако Тьрук и Тьяп быстро нагнали его и повалили на землю. Тьрук вывернул мальчику правую руку, и Викрам застонал от резкой боли. Рядом послышались неспешные шаги Апанга.

– Так-так, что у нас тут имеется? – сказал хулиган, присаживаясь на корточки возле прижатого к земле Викрама. – Велосипедные шины, ну надо же! Совсем новенькие. Дай-ка их сюда, Тьяп.

Викрам попытался прижать к груди камеры, которые висели у него на левом плече, однако Тьяп без труда вырвал их у него и передал Апангу.

– Отлично, – удовлетворенно произнес Апанг, разглядывая камеры. – А теперь пошарьте-ка у него в карманах, нет ли там чего интересного.

Викрам попытался вырваться из рук Апанговых дружков, но Тьрук еще сильнее завернул его правую руку за спину, и мальчик громко взвыл от боли. Тьяп тем временем полез обшаривать карманы его шорт и извлек оттуда бумажку в пять риелей.

– О-па, да ты у нас богач! – воскликнул Апанг. – Что, все клянчишь денежки у родителей, да? Нехорошо…

– Сволочь, подонок! – прохрипел Викрам и закашлялся от попавшей в рот дорожной пыли. – Жалкий трус!

– Так, ну все, хватит, мне это уже порядком надоело, – сказал Апанг. – Сейчас придется дать тебе еще один полезный урок, Викрамчик.

Апанг неторопливо стянул со своих старых дырявых брюк жесткий кожаный ремень и сложил его вдвое. Викрам почувствовал резкий удар, обрушившийся на его спину. Затем еще один. И еще один… Мальчик сжал зубы и зажмурился, изо всех сил сдерживая неумолимо подступавшие к глазам слезы.

– Ну вот, думаю, теперь ты научишься правильно вести себя с теми, кто старше и умнее тебя, – удовлетворенно произнес Апанг, заправляя ремень в штаны. – Отпусти его, Тьрук.