Дыхание

– Вадим, вечер добрый. Всё в графике. Работали в ночную. Паллеты готовы. Утром отгружаем.

– Принято. А от «Северного Альянса» платежи были? Зина контролирует процесс?

– Вадим, нет, ничего не было. Завтра придут. Там нормальные ребята, не динамят так-то.

– Слушай, Игорь, я два дня ещё побуду здесь, в Питере. Держи «Альянс» на контроле. И документы на обеспечение кредита Шелепину завтра завези. Нельзя затягивать.

– Ок. Сделаем.

«Так, с этим понятно. Понятно, что непонятно. День прошёл, движения нет», – Вадим поморщился. С возрастом, как он понял, время сжимается, и оно особенно дорого. Иногда даже чересчур.

Вадим скользнул по страничке взглядом. Увидел своего начальника Службы безопасности, Владимира Викторовича.

– Володя, добрый вечер! Ответ пришёл от твоих? Тему они пробили?

– Вадим, категорически приветствую. Да, пробили. Мутная тема. Там помойки в цепочке, опасная потом может вылезти амплитуда. (((

Владимир Викторович, бывший майор службы собственной безопасности областного УВД, любил вставлять, как он говорил, «умные словья» при разговоре. Ему казалось, что это придаёт некую значимость в разговоре. Сейчас Вадим спрашивал майора о проверке предложения, полученного совсем недавно от государственников, как он называл их про себя, то есть, чиновников. Предложили схему участия в работах на очень интересных бюджетах, но при условии «загона массы» через цепочку фирм. Про них Вадим и спрашивал:

– Ладно, Викторыч. Время ещё есть. Ты мне скинь, что накопал на них. Где и как они светились.

– Хорошо. Сделаю.

«Так, надо Лере маякнуть, обижается она часто последнее время… хотя, ведь знает прекрасно, где я и почему», – Вадим задумался. Валерия, Лера – приятная и добрая женщина, с которой у него несколько лет назад было завязался роман, потом немного поутихший. И сейчас вот опять, были встречи, какие-то слова, не оправдания, нет, скорее, слова – разведчики. Таким образом люди прощупывают друг друга, хотят понять глубинное. То, что иногда не узнать после нескольких лет совместной жизни.

– Лера, привет. Не спишь?

– Неа. Фильм смотрю на Ютубе. Интересный)))

– Про любовь-морковь? Он с другой, она одна, потом автокатастрофа, он в больнице, она возле изголовья… такой сюжет?

– Ахаха. Да нет, тут мистика и немного ужаса, а так – да. Он и она в заброшенном доме. Ой, вот ща было реально страшно! Ты когда будешь?

– Дня два ещё здесь. Есть причина.

– Что-то серьёзное? Хотя ладно, потом расскажешь.

– Ну. Так как-то. Да, ты права: потом, при встрече. Пойдём в «Мама Миа»? Там пицца вусная, мне понравилось там. Или к китайцам в «Чжан Жен»? Кисло-остро, всё не просто)))

– Можно и к ним))) Там в прошлый раз супчик был хороший. Под него и пиво китайское хорошо заходит)))

– От пива толстеют))) Мне ты нравишься с настоящей талией)))

– Да ладно, с одной бутылочки ничего не будет с моей талией…)))

– Лер, ладно, спокойной ночи. Мне тут один персонаж пишет. Надо ответить.

– Давай, споки.

После переписки с Лерой он почувствовал какое-то облегчение. День выдался длинным, и утреннее ощущение усталости стало понемногу отступать. «К вечеру распогодилось, – ухмыльнулся про себя Вадим, – так, теперь надо с Зурабом поговорить». Зураб был одним из главных поставщиков комплектующих для бесперебойной работы бизнеса Вадима. Степенный грузин, покинувший родные места для службы тогда в ещё Советской армии, да так и оставшийся в России. Зураб имел инженерное образование, успел поработать в одном из ведущих проектных НИИ советского формата – в общем, неплохо разбирался в технике и механизмах лесной отрасли.

– Зураб, ты на связи? Приветствую.

– Да, добрый вечер, Вадим. Как поездка, как Питер?

– Нормально всё, ровно. Стоит Питер. Зураб, послезавтра отгрузишь?

– Конечно. Всё в графике. Только есть на будущие отгрузки корректировки.

– Точнее? Что-то с норвежцами?

– Не. С норвегами нормально всё. Таможня начинает интересоваться, категории товарные хочет перепрошить. Типа, мало денег платим.

– Но ты же заносил?

– Заносил. Сейчас будет немного по-другому. Хочу работать ещё долго, поэтому новые правила надо принимать. При встрече всё расскажу. Время терпит, пока терпит.

– Ок. Приеду – наберу.

Вадим встал из-за стола, прошёлся по квартире. Окна кухни выходили во двор, кухня была большая, при перепланировке квартиры по каким-то причинам её не сильно обрезали. Вадим открыл форточку: они с братом решили не ставить стеклопакеты, потому что прочные деревянные рамы казались им более уютными, как один из пазлов детства.

Многое на кухне осталось из их детства. Конечно, Вадим, как приверженец рационализма, обустроил пространство по своим представлениям. Новая большая поверхность для готовки, новые холодильник и прочие «гаджеты». Всё это было, что значительно упрощало быт во время приездов Вадима.

На стене, у дверного косяка, в простенькой рамке, висела фотография. По цвету сразу можно было определить, что из 90-х годов, Вадим всегда машинально это отмечал про себя.

На фото был он, в «кооперативной» кожаной куртке, неловко пошитой по образцу американских лётных курток, в широких джинсах, по моде того времени, в кроссовках неведомого южнокорейского бренда. Рядом с ним друзья-партнёры по «бизнесу», как тогда они думали.

«Да, думали, что бизнес, а на деле просто суетливое зарабатывание бабла, капусты, как тогда все повсеместно говорили, – Вадим смотрел с улыбкой на фото, – какой у Серёги чуб смешной, тогда казался признаком мужественности. Где сейчас Серёга, как фамилия…а, да, Степцов…. Рядом с Сергеем стоял, хитро улыбаясь на камеру, третий из их компании тех лет, Игорь Сазонов. Тот был в пиджаке дивного огуречного цвета с золотистыми пуговицами. Тогда они узнали, что это «блейзер» – слово им очень нравилось. Казалось, что включение в лексикон таких новых понятий и слов приближает их к чему-то очень хорошему, что они заслужили.

…Это был 1996 год, Вадим год как вернулся из армии. В стране настали «жирные времена», до дефолта 1998 года было еще далеко. Все старательно изображали из себя серьезных бизнесменов или не менее серьезных бандитов. Вадим закрыл глаза, вспомнил…

Встретив своего сослуживца на Литейном, зашли посидеть – покалякать, как выразился его армейский приятель, здоровяк из Череповца, Шурик Чулдаков, в подвальный бар «Трюм», недалеко от «Чернышеской». Дешевое пиво «Степан Разин», тогда, почему-то оно заполонило все кафешки и разливухи, сухарики, чипсы. Традиционные продукты «шалманов», как сих называли с надрывом новоявленные певцы блатной культуры на волне «Радио шансон». Сейчас, – подумал Вадим, это какая-то карикатура на жизнь, на нормальное общение… Тогда все казалось иначе. Это и была жизнь.

Шура был полон энтузиазма. Приехав утром на вологодском поезде, он с ходу решил «пробить», как он выражался, Питер на различные коммерческие схемы. Которые, на его взгляд, немедленно должны были привести к обогащению и долгой беззаботной жизни. Шура по матери был финн, что вдохновило его на решение эмигрировать на историческую родину, в Финляндию. Мама вроде не возражала, а папа не проявлял интереса к такому решению по причине нахождения в исправительном лагере в Мордовии.

Чулдаков сразу с вокзала отправился в консульство Финляндии на Чайковского, простояв там два часа и поняв, что попасть на приём не получится, решил, с его слов, “немного дерябнуть» и встретил Вадима.

Шура рассказывал про жизнь в Череповце, про бардак, который происходил в городе вокруг металлургического комбината. В общем, череповецкая жизнь мало отличалась от остальной российской действительности тех лет. А ещё Шура был полон идей и планов по их реализации. Как он сам повторял в своём монологе, потому что Вадим больше слушал, «планов громадьё», работать только некому.

Один из Шуркиных планов состоял в том, чтобы на железнодорожной станции вблизи Череповца, на которой распределялись составы с прокатом, направляющиеся во все стороны бывшего Союза, наладить «цивилизованный бизнес крючников». Заключался он в следующем. На станцию приходили составы, в которых было, по словам Шурки, огромное количество вагонов с металлопрокатом – трубы, пруток, швеллера и прочая продукция комбината. Составы стояли некоторое время на станции, обычно сутки-двое, потом отправлялись к заказчикам, как предполагал Шура. «Бизнес» был простой и нехитрый. За то время, пока вагоны стояли, ушлые пацаны стаскивали с них крючьями металл, грузили на машины и везли в скупки металлолома. Со слов Шуры, таким образом можно зарабатывать «приличные бабки». Чтобы быстро не попасться, надо договориться с охраной на железной дороге, и всё тогда будет отлично. Для выстраивания договорных отношений с охранниками нужны были деньги, Шура просто и незатейливо полагал, что охрану можно просто взять на зарплату, платить раз в месяц фиксированную ставку – и всё: успех близок.

Другая Шуркина идея заключалась в том, чтобы организовать бригады по сбору лесных ягод и наладить широкий их сбыт в рестораны и магазины Петербурга и Москвы. Скорее Петербурга, потому что, как был уверен Шура, в нём проще наладить схемы по сбыту лесных даров.

Слушая эмоциональные разговоры своего армейского приятеля, Вадим тогда впервые задумался, что люди, в сущности, стремятся к лёгкому существованию, какой-то не сильно сложной жизни. Тогда, в 90-х, на страну обрушились потоки информационной канализации, бесконечные «глянцевые» и «около глянцевые» журналы твердили о том, что работать надо не напрягаясь, что деньги делаются непринуждённо и легко. Сейчас Вадим понимал, что очень много светлых голов было забито подобной чепухой, очень многие погнались за «рубкой бабла».

Дойдя до подвального бара «Трюм», решили накатить по кружечке. В баре было полутемно и накурено. Шура, захмелев после третьей кружки, начал говорить в ухо Вадиму, что надо срочно подняться, обогатиться, что время не ждёт, что в стране бардак и надо этим воспользоваться. Вадиму не нравилась эта обстановка, не нравились пьяные лица вокруг и какой-то угар, висящий в воздухе. Он чувствовал некий дискомфорт, словно вокруг накапливалось какое-то поле отрицательной энергии. Эта энергия сулила нехорошее в тот вечер.

Так и произошло. Шура, отлучившись по малой нужде, по пути задел какого-то крепыша в ярко-синем спортивном костюме. Начало драки Вадим не видел, услышав шум, он прошёл к проходу в соседний зал и увидел, как Шура отбивает боксёрские выпады двоих стриженых парней. Третий, в синем спортивном костюме, лежал вниз лицом на столе и громко мычал. Вадим попытался отбить атаки самого здорового крепыша, применив для этого стул. Потолки были низкие, и стул задел пару потолочных светильников. Завизжала буфетчица, кто-то громко орал в соседнем зале. Дальше Вадиму не хотелось вспоминать: всё было сумбурно и неприятно. Наутро, как он помнил, болела голова от крепкого пива и от пары-тройки пропущенных ударов.