Война кланов. Охотник 1

– Не баклань, Сергеич, – Черный поднимается со шконки. – На рыло его посмотри, вчера синего приволокли, а сегодня?

– Восстанавливается быстро, – ворчит охранник. – Не шуршите понапрасну, бродяги. Уходит он. Давай, шустрей собирайся! А будете возникать, то обещаю, что шмонами замучаю. Да и к стукачам начну прислушиваться.

Заключенные следят, как я скатываю порванный матрац. Заточку, невидимую со стороны охранника, я прячу в рукав. Черный прищурился, глядя на мои действия, но промолчал.

– Что с ним? – охранник кивает на запрокинувшего голову Жмыря.

– Со шконки навернулся, – за всех отвечает Черный. – Видать приснилось, как в прорубь на воле ныряет.

Заключенные напряженно улыбаются, Жмырь хочет что-то сказать, но под взглядом Черного сдерживается.

– Ага, ныряй почаще, глядишь и ума немного воткнется, – ворчит Сергеич.

– Всех благ по жизни и скорейшего освобождения, может, ещё свидимся! – я останавливаюсь на пороге, вспомнив, как это делали в фильмах.

Если с вещами, то вряд ли вернусь. Но не могу отказать себе в маленьком удовольствии поддразнить тех, кто недавно хотел меня побить.

– Шуруй быстрей, вежливый ты мой! – жесткая ладонь охранника шлепает между лопаток.

Я чуть не ныряю носом в плитку и пробегаю несколько метров, пока не восстанавливается равновесие. В спину доносится оголтелый ржач и улюлюкание. Видимо, Сергеича в камере уважали. А вот меня не очень.

– Лицом к стене!

Я выпрямляюсь на окрик.

Звуки ключа в замке режут слух, пока я рассматриваю стену. По масляной краске молниями скользят трещинки, внизу отколоты небольшие кусочки и стыдливо открывают серую штукатурку. Очень не хочу сюда возвращаться, но что ждет дальше?

Уползай, малыш, уползай!

– Вперед! – кнутом хлещет резкая команда.

Подошвы шуршат по плиткам, из рукава чуть не выпадает заточка. Накатывает волна оторопи – а если вывалится, то прощай почки? Я делаю вид, что поправляю тяжелую скатку, и засовываю нагревшуюся сталь глубже внутрь рукава.

– Малой, иди быстрее. Нужно выйти до прихода начальства, – шепчет подошедший охранник.

Почему охранник шепчет?

Я оборачиваюсь, но он холодно подает команду двигаться дальше, на безучастном лице не дергается ни один мускул. Глубоко внутри шевельнулась почти умершая надежда… Неужели? Так утопающий хватается за соломинку, как я хватаюсь за этот шепот.

Мы проделываем обратный путь. Охранники на выходах здороваются с Сергеичем, окидывают меня подозрительным взглядом, но крепкие двери отпираются. Заминка происходит на выдаче одежды.

– Едем на очную ставку, забери одёжу и отдай прежнюю! – командует Сергеич охраннику-каптеру.

– Подожди, но как же Владимир Александрович? Он за такое по головке не погладит, – охранник мотает головой.

– Ты его головку будешь гладить, если сейчас не выдашь. Голубев велел привезти в Шую на место происшествия или тебе его личное присутствие нужно? Так я сейчас позвоню и вызову! Можешь сходу писать рапорт! – каждое слово Сергеича прессом раскатывает охранника по стеллажу.

– Ладно-ладно, хорош угрожать. Чего ты так, Сергеич? Надо, так надо, – охранник уходит и вскоре возвращается с моей одеждой.

Я быстро переодеваюсь, заточку удается незаметно спрятать в кроссовку. Холодное лезвие впивается жестким ребром в край ступни.

– Долго ты ещё возиться будешь? – бурчит Сергеич. – Как баба собираешься!

– Всё-всё, я готов, – я выпрямляюсь и одергиваю куртку.

– Покеда! Шмотки далеко не убирай, авось ещё вернется, – Сергеич смотрит на охранника и подталкивает меня к выходу.

Выходим в промозглый серый день, но даже свет от низкого неба кажется ярким после тусклой камерной лампочки. Четырехэтажное здание удаляется по мере приближения к КПП. В лужах отражаются стальные ворота, увитый колючкой забор опоясывает территорию. За забором кипит жизнь, тут же она делает остановку.

Всего одна ночь, а как сдвинулось сознание. Всё готов отдать и рассказать милиции – лишь бы не возвращаться обратно. Вряд ли меня ждут в камере с распростертыми объятиями.

На КПП Сергеич достает из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок и передает за зарешеченное стекло.

– Чё без наручников? – интересуется опухшее лицо за стеклом.

– Да куда он денется? – в ответ спрашивает Сергеич. – Даже дерзкий джигит с простреленными ногами далеко не убежит.

Пухлый охранник улыбается дежурной шутке и отдает листок обратно.

На выходе рычит заведенный милицейский «уазик». За рулем сидит крепкий парень в камуфляже, короткий ежик русых волос приветственно кивает моему провожатому. Я ныряю на заднее сиденье, громко хлопает дверца, с другой стороны залезает Сергеич.

– Здорово, Сань! – я поворачиваюсь к охраннику, но оказалось, что Сергеич обращается к водителю. – Давай по дороге заскочим ещё за сигаретами.

– Здоров, Сергеич! Вроде есть пока, угощайся, – водитель протягивает назад полупустую пачку «Примы».

– Сам травись такой гадостью, я же от «Балканки» не отступлюсь. А ты, дружок, сиди тихо и не дергайся, тогда и доедем мирно, без лишних болевых телодвижений, – Сергеич кладет мне на плечи не руку, а железнодорожный рельс.

Сквозь ткань камуфляжа ощущаются тугие мышцы, словно руку сплели из канатов. Водитель окидывает меня взглядом, хмыкает, и машина резво трогается с места.

Саня ведет умело, ловко маневрирует в потоке неспешно ползущих машин. Пару раз подрезал, но возмущенных сигналов не последовало – люди предпочитали не связываться с ментами. Однако в запыленном зеркале заднего вида виднелись сомкнутые губы и нахмуренные брови «подрезанных» автовладельцев.

Охранник и водитель переговариваются о быте. Санек жалуется на жену, пилящую из-за маленькой зарплаты, Сергеич сочувственно вздыхает. Видно, что не первый день знакомы и подобные перевозки для них не в новинку. До Кохмы мы долетаем за пятнадцать минут, и Санек притормаживает у «единственного магазина, где продавались нормальные сигареты».

– Сань, купи сразу блок, чтоб постоянно не мотаться! – Сергеич протягивает через сиденье пятисотенную купюру.

– Океюшки, Сергеич, тогда машину глушить не буду. Слушайте радио, – водитель залихватски натягивает форменную кепку и выскакивает на улицу.

Охранник ждет, пока захлопнется дверь магазинчика и наклоняется ко мне.

– За пятиэтажкой будет стоять машина. Забегаешь, ложишься на пол и не дышишь. Передавай Иванычу, что мы с ним в расчете. Дергай, пока Сашка не вернулся! – скороговоркой выпаливает Сергеич, а после меня от тычка выносит из машины.

Из лужи в разные стороны прыскают воробьи, когда я приземляюсь в рябившую под ветром гладь. Обернувшись на Сергеича (даже имени его не спросил), вижу, как тот широкой ладонью прихлопывает ноздреватый нос. По салону машины разлетаются алые брызги, охранник картинно откидывается на спину. Прямо подстреленный бандит из фильма про девяностые.

– Беги, – шипит Сергеич и обморочно закатывает глаза.

– Уби-и-или!

Я тут же срываюсь к указанному дому. Истошно верещит какая-то бабка, которая подошла к магазину и рассмотрела в открытую дверь окровавленного охранника.