Человеческая оболочка

– Да не трамблер, тупой ты дебил! – отвечал ему сосед по поселению, одетый в перемазанную мазутом куртку. – Это бронепровод!

– А я говорю, трамблер! Расступитесь парни! И не глушите мотор!

Коренастый растолкал солдат в серых одеждах, будто для него это были всего лишь ребятишки, и усевшись за руль опустил ковш-клин на землю. – Санчо! Откручивай ковш! Иначе капот не откроешь.

– Ща. Жди. – перепачканный достал стопку ключей и начал подбирать их к гайкам на петлях ковша. – Дай пониже. Не ослабли.

Марк удивлялся, глядя на этих мужиков. Они только что спорили, но стоило добраться до работы, как тут же забыли про разногласия и уже вовсю сотрудничали. Меньше десяти минут потребовалось, чтобы отцепить клин. Грузовик отъехал чутка назад, давая доступ к слегка выпуклому капоту.

– Че ж не на тех-то навернули бронепровод? Там вон, мотор сзади. За минуту бы поменяли! – жаловался один из механиков, указывая на другие машины.

– Да не бронепровод это! – кричал второй.

Марк вглядывался в открытый капот, пытаясь протиснуться между товарищей по экспедиции. Он смотрел на черную железную силовую установку, и не мог понять, что с ней вообще не так. Механик что-то отцепил, что-то перекинул. Достал из своей сумки короткий проводок, и воткнул его в переднюю часть двигателя, моментально выровняв работу механизма.

– Говорю же провод! Щас бы пол вэшки разобрали, если б ты сюда полез.

– Да заткнись ты! Знаешь сколько я на этих поперечках трамблеров уже поменял?

– Ой, да иди ты! – грязный хлопнул капотом и дал команду товарищу вернуть машину на место, чтобы выставить ковш.

Снова пара минут слаженной работы, и машина как новая. Точнее, как та, которая и не ломалась. Новой ее назвать было трудно. Как и на всех других, краска облезла, а где-то виднелись следы от пуль. Машины в конвое были хоть и разных конструкций, но двигались практически одинаково. Марк же только сейчас обратил на это внимание, и то, лишь по тому, что механик чуть ли не ткнул пальцем на эти различия.

Стоило только работе закончиться, как ругань вновь началась. Механики цапалась, споря из-за каких-то непонятных окружающим мелочей. Толпа солдат расступилась, и к ним подошел капитан Токарев. Высокий, молодой, но с полной головой седины. Он сверху вниз смотрел на чумазых механиков.

– Что было? – командным голосом спросил капитан.

– Да провод у вас прогорел. Я свой поставил. Правда, он у меня короткий был, но ниче… До Ямы доедете. И даже обратно.

– Сколько с нас?

– Вот! Сразу видно – военный! Ни единого лишнего слова! – подключился к разговору второй механик. – Дай нам четыре ведра топлива. И этого хватит.

– Дам два.

Эхх… – грустно вздохнули механики, понимая, что два ведра – справедливая оплата. – Давай два.

Капитан махнул рукой, и тут же за его спиной появились два солдата с полными ведрами переливающейся на солнце жидкости. Марк даже не понял, как появилась такая слаженность между солдатами и Капитаном. Он без слов отдавал приказ, и это явно было ему не впервой.

Люди, что работали с Уиллисом, всегда препирались и жаловались. А этому капитану даже говорить не приходилось. Марк был поражен. Вот таким капитаном он хотел бы стать.

– Славно, – сказал один из механиков. – Заезжайте еще!

– Спасибо, – ответил Капитан. – Мы вам благодарны.

Марк открыл рот. Вот чего не хватало его брату! Он глянул на Уиллиса, что ковырялся в ухе, стоя позади толпы. Капитану Хайле было наплевать на других, он хоть и пытался сравнивать себя с Токаревым, но уж явно не по части человечности. Да и к тому же, признание в том, что он вырезал целый город, человечности в глазах брата ему не добавило.

Солдаты быстро разбежались по машинам, и запустив моторы двинулись дальше.

Глава 42

Последний приказ

Грузовики отъехали совсем недалеко от нового Повала. По левую руку тянулась все та же горная гряда, что защищает теплый город. За рулем сидел Марк и пристально вглядывался в цистерну идущей впереди машины. Человек, сидящий в люльке на верху бочки, начал махать парню и ткнул пальцем в небо. Над горой.

Дверь открылась и человек в плаще залетел внутрь, отряхивая налетевший всюду снег. – Там за горой че-то горит. Смотрите!

Все уткнулись взглядом в небо. Марк смотрел через грязное стекло двери, а тем, кому его не хватало, запрокидывали головы через лобовое стекло. Сейчас все взгляды людей в грузовиках были направлены туда.

– Пан Оптикум… – прошептал Марк, глядя на скопившийся в небе черный дым далеко за горой.

– Пан Оптикум? – подхватил кто-то из бойцов. – Это тот город, в котором тепло?

– По рассказам – да, – продолжал парень. Уиллис сидел на заднем сиденье и пристально его слушал. – Поговаривают, что там сама земля обогревает город. Тепло поднимается к поверхности и разогревает воздух. Башня там, как в Ред Вотер, только светится. Вон – кончик торчит.

– Так ветром же сдует, один черт! Тепло, в смысле…

– Не. Там высокая стена. Больше десяти метров. Полностью из металла. Она и от ветра защищает, и от врага извне.

– Не, я конечно слышал про этот город, но че значит его название?

Марк на секунду задумался. – Ну это местные придумали, вроде как. Вряд ли жители теплого города часто идут на контакт, или выходят на связь. У них, скорее всего другое название своего городка, типа «Блаженство», или «Восторг».

– Да ну тебя, с твоим «восторгом»! Че значит-то, этот «Пан Оптикум»? – хлопал лысый парень по плечу Марка.

– Я читал… давненько, правда… Произносится и пишется слитно, как «Паноптикум». В древности это был то ли метод, то ли строительное решение, направленное на контроль заключенных в тюрьме. Большое здание в несколько этажей, усеянное камерами заключения с прозрачными решетками. И все это в форме кольца, где камеры по периметру. Ну а в середине смотровая башня.

– Так и в чем фишка-то? Тюрьма, как тюрьма. Хоть складывай стопкой, хоть расставляй. Суть-то не меняется.

– Ну не совсем. Трюк в том, что заключенным постоянно кажется, что за каждым из них постоянно наблюдают из смотровой башни. Это заставляет контролировать себя. Говорят, бороться с этим ощущением постоянного присмотра практически нереально.

– Брось, откуда знаешь?

– Так читал, говорю же!

– Ладно, с тюрьмой понятно. А вот с городом-то че? – чесал затылок самый любопытный из бойцов. – Хочешь сказать, что шпиль, как у нас в Ред Вотере, это типа смотровая башня. А стена – границы камер заключения. По кругу, типа?

– Ну в целом да, – Марк повернулся к бойцу. – И вообще, че ты меня-то расспрашиваешь? Не я же название давал! Хрен его знает, чем там руководствовались до меня…

– А, ну да. Извини. Ну а че он горит-то? Вон, сколько дыма!

– Да, е-мое! Мне-то почем знать? – разозлился Марк от такой прорвы вопросов, явно ему непосильных. – Горит, значит проблемы у них! Может выбраться хотят, а начальник не разрешает. Сам подумай: вот ты смог бы усидеть на одном месте несколько целых жизней. Они ведь дохрена лет так! Ты же не просто так ничего о них не знаешь! По любому нашелся энтузиаст, который выбраться хочет, вот и устраивает суматоху внутри.

– М-да, Марк… Ты хоть и умный, но че-то совсем мрачный…

– А че мрачного-то? Явно же город горит! Судя по куче дыма, что даже ветер не может унести целиком.

– А ну все успокоились! – подскочил Хайле старший. – Хорош тут наводить споры! Щас я вам все скажу.