Человеческая оболочка

Он был последним капитаном этого безумного человеческого стремления выжить. Стремление переплелось с безумием и появилась цель, к которой капитан Орлов шел, ни на секунду не сбавляя свой шаг.

Второй капитан закрывал собой мир, что был создан настоящими людьми. Живыми, озлобленными и алчными, но все-таки настоящими. Впусти он Айзека вглубь корабля – обречет всех существующих в этом мире на невероятные страдания.

Уиллис даже не догадывался, что спасает все города во всех секторах одновременно и сразу. Капитан нового человечества был последней надежной сохранить привычный, относительно мирный, ход вещей.

С людьми, живущими в крупных поселениях, с детьми, что бегают и резвятся, еще не понимая, какой ценой, они даются родителям. С той нелегкой инфраструктурой, которую веками оттачивали люди, доводя до совершенства. Это был настоящий, аутентичный мир далекой колонизированной планеты. Забота и братство, вот что было за спиной Уиллиса. Но он откинул все эти глупости, и если Айзека толкала вперед цель, порожденная безумным стремлением, то Хайле шел вперед, повинуясь своим инстинктам. Для него не было ничего важного в том, что он сейчас защищал. Люди? Нет, лишь мусор. Может дети? Тоже нет, их всегда было много. Отношения? Лишь до первой выгоды.

Хайле видел смысл лишь в ощущении мира, страха, жгучего желания выжить и убить. Он был человеком, которому надо было чувствовать. Но рутина отнимала у него эту возможность, порождая зуд в его голове, порождая безумие. Безумие заставило его идти за Айзеком до самого конца, каждый день чувствуя страх смерти под жгучим взглядом молодого парня.

Два капитана стояли на входе в секцию для разгрузки. Что Айзек, что Уиллис, на самом деле и не были никакими капитанами. У одного рухнувший флот, у другого вымершие подчиненные. Жалкий конец для таких великих людей.

– Я так и знал, – ехидно улыбнулся Уиллис.

– Знал и подыгрывал?

– Ну да, – вновь расслабился Хайле, опустив свой карабин. – Ты же изначально считал меня безумцем. Я тебя, кстати, тоже.

– Я-то безумец? Ты привел израненного человека в свой дом, сказав жене, что это твой потерянный в бою брат! – надрывался Айзек. – Ты, блядь, даже сыну меня представил! А что, если бы убил их?

– Да плевать.

– И на родителей, что заботились даже обо мне, зная, что я всего лишь твой раненый враг?

– Да и на них тоже. Эммм… – Уиллис задумался, пытаясь вспомнить настоящее имя парня.

– Айзек, блядь! Ты даже имени моего не знал!

– Айзек, важен был только ты! Ты заставил меня прожить настолько яркие два года, настолько восхитительную и полную чувств жизнь, что я даже… даже не жалею подчиненных, что убил ради тебя! Ты был мне настоящим братом, Айзек. Я воспитывал тебя, делая сильнее! И все ради этого момента… – Хайле ткнул указательным пальцем в юношу.

– Ты омерзителен, Хайле, – руки парня тряслись от тяжести направленного прямо в голову Уиллиса карабина.

– Да, брось! Это не я находился в полном здравии, прикидываясь бравым рядовым организации, что своим долгом считает истребление всех, кто не похож на них. Ну и еще выгоден, – Уиллис раскинул руки, не выпуская из них карабин. – Не я убивал всех этих людей, которых признали неугодными. И ладно бы ты был в беспамятстве… я бы принял мертвых на свой счет… Нет! Оказывается, ты действительно отдавал отчет своим действиям. Сколько их там, на твоем счету? Десять? Двадцать? Или уже за сотню перевалило? Запишешь на свой счет погибших в Яме?

– Ахаха! Что за чушь ты несешь? Их убил отнюдь не я. Это был ты!

– Прикидываться всего лишь инструментом – не честно, ты в курсе?

– На моем счету лишь двое. И то… авансом.

– Оккер, и, дай угадаю, я?

– Верно мыслишь, ублюдок.

– Не обзывай своего брата, Марк. Прости…. Айзек, – Хайле вновь начал безумно улыбаться. – Ты реально думал, что я не распознаю подделку в том приказе? Я же не такой тупой, как Токарев. Ты ведь это не забыл?

– Почему не сдал меня?

– Не знаю. Хотел дождаться этого момента. Напряжение оно такое… лучшее. Это лучший момент в моей жизни. Лучший! Я даже не знаю кто из нас больше похож на загнанного в угол зверя. Я? Или ты? Ты ведь не думал, что все пройдет как по маслу? Я же учил тебя продумывать наперед все возможные варианты и ответвления плана? Учил ведь? Иначе меня не одолеть, парень.

Руки Айзека начали дрожать и оружие еле заметно опустилось ниже. Хайле поймал этот момент и вскинул свой карабин, не успев забить свои мышцы весом металла. – Можешь взять на свой счет еще и умерших в Повале. Будет честно.

Хайле нажал на спусковой крючок, но вместо привычного выстрела палец лишь продавил железо, так и не иссечя искру из капсюля. Айзек успел испортить оружие за долгие дни пути.

– Вот и все, Хайле, – Айзек вернул карабин наизготовку и продавил крючок. Но ничего не произошло.

– Вот ты, неужели думал, что будет так легко? – говорил Уиллис, давая Айзеку время отстегнуть сломанный карабин, пока сам выкидывал свой с высоты трапа.

Айзек рванул вперед, остервенело готовясь вцепиться в шею своему заклятому врагу. Уиллис лишь успел достать пистолет из поясной кобуры. – Капитанский! Смотри!

Но Айзек тут же сбил его с ног, ухватившись за затворную раму левой рукой. Оба покатились вниз по наклону пандуса. Айзек не успевал считать сколько раз он уже ударил Уиллиса головой об метал, но тот все еще улыбался, гладя ему прямо в глаза.

И вот Айзек впервые в жизни оказался сверху, крепко придавив коленом шею своего врага. Он готовился к этому целых два года, каждый день перед сном представляя этот момент.

– Эй, Айзек. Хочешь знать, что случилось с Иннес?

– Мне наплевать! – Айзек колотил руку Хайле, что держала пистолет о рифленое железо около которого они приземлились. Рука Уиллиса уже кровоточила от количества ударов, но он смеялся через придавленное горло, не желая отпускать оружие.

Айзек придавил пистолет, поняв, что выбить его не выйдет. Он с трудом просунул свой палец между пальцем «брата» и спусковой скобой, и начал нажимать на курок, превозмогая усилия, что прикладывал Уиллис явно переломанной ладонью.

Выстрел отрикошетил от трапа. Второй. Третий. Звон и грохот продолжались до тех пор, пока затворная рама не застыла в отведенном состоянии. Айзек расслабился и в этот момент Уиллис перехватил инициативу.

– Задолбал уже! – Хайле вывернул левую руку и со всей ярости опрокинул Айзека на снег, усевшись на него сверху. Коленями он придавил руки парня выше локтей так, чтобы он не мог дотянуться до него в попытке опрокинуть. Айзек запутался в своем плаще, чувствуя, что вот-вот проиграет. Цена победы – жизнь, но Хайле словно получал от этого удовольствия. Он протянул руки к шее мальчишки и принялся его душить. Кислород моментально перестал поступать в легкие Айзека.

Парень с трудом сунул руку к своей пояснице, борясь с собственным весом, дополненным весом Хайле. Он принялся ковыряться под собой, раскапывая в спешке снег под поясом в попытке не упустить свой последний шанс.

– Ты не забыл, что хреного держишь нож? Пальцев-то маловато! – хохотал Уиллис.

Айзек шевелил губами в надежде сказать какую-то грубость, и пока Хайле отвлекался на чтение по губам фразы «ты сейчас сдохнешь, мразь», мальчишка-охотник вытащил руку из-под плаща и сунул ее к ножнам. Рука моментально скользнула обратно, летя в противника.

Хайле убрал левую руку от шеи в попытке поймать нож. Но то, что он увидел, никогда ножом и не было. Айзек успел забрать из Повала свой двуствольный пистолет, спрятав его там давным-давно, как личную реликвию. Тогда он даже не знал, что однажды вернется в это умершее для него место.

План Айзека был просчитан ровно до этого момента. Хайле выставил левую руку, планируя остановить нож, но остановил огнестрел, что теперь пристально смотрел своими дулами прямо в его лицо. Айзек отвел курки, зажмурив глаза чтобы кровь в них не налетела. Мальчишка перед самым выстрелом почувствовал, как шея освободилось, а пистолет слегка отклонился.

Грохот немереной силы раздался на всю округу. Патрон, не рассчитанный под такой короткий ствол, моментально выбил оружие из руки Айзека. Кровь брызнула на лицо, но когда Парень открыл глаза он увидел не совсем то, что ожидал.

– Ах, ты ж блядь! – Уиллис разглядывал месиво, что осталось от его руки, пытаясь проморгать налетевшую в глаза кровь. В самый последний момент он толкнул правой рукой оба дула, отведя линию поражения от своей головы. Цена такого маневра – ладонь целиком. Пальцы разбросало по округе, окрасив снег в красный. Словно фейерверк, из повсюду начали летать не успевшие упасть капли крови.

Вот только Уиллис, кажется, не сильно расстроился. Его улыбка не сходила с лица даже тога, когда Айзек перевернул ошарашенного Хайле на спину, придавив его точно так же, как был придавлен он сам секунда назад.

Душить Айзек не стал. Он один за другим наносил тяжелые удары сбитыми кулаками по лицу Уиллиса, пытаясь нащупать момент, когда кости черепа сломаются и Хайле потеряет сознание. В считаные секунды лицо превращалось в фарш, а руки самого парня начинали ныть, теряя тяжесть ударов. Сопротивление пропало. Уиллис обмяк.

Айзек опрокинулся на бок и перекатом отдалился от своего врага, чувствуя, что руки его теперь тоже сломаны. Пальцы, хоть и не все, практически не двигались, моментально увеличившись в размере.

Парень поднялся на ноги и спотыкаясь пополз по трапу вверх. Воздуха категорически не хватало. Мало того, что Уиллис передавил ему кадык, так и все это действие продолжалось невероятно долго. Пусть даже и целую минуту, но она тянулась словно вечность. Отдышаться не получалось.

Передавленное горло еле произнесло слова. – Закрывай, ИСП.

Платформа начала подниматься, и из щели раздался голос Уиллиса. Айзек испугано метнулся к закрывающемуся трапу, и в последние секунды перед смыканием двери, в небольшой вертикальной щели, он увидел Уиллиса. Тот уже успел подняться на ноги и беззубо улыбался, вытянув вперед культю, с торчащим вверх большим пальцем, единственным уцелевшим на всей руке.