Синар. Морские рассказы

Но, иногда, этот грек, мне мог скостить двадцать, иногда и двадцать пять тонн. Но это если у этого грека было хорошее настроение.

Перед каждой бункеровкой я уже знал, что меня будут обманывать, но когда это произойдет, я не знал. То есть принцип гарема. Знаешь, что трахнут, но когда это будет – не знаешь.

После того, как мы встали к причалу, к нам подошел бункеровщик. Капитан, увидев меня, радостно помахал мне рукой. Я тоже оскалился в улыбке и также «радостно» поприветствовал этого грека.

Механики и мотористы начали подсоединение бункеровочного шланга, а я полез на танкер, чтобы сделать замеры.

Замеры были сделаны, я подписал предварительные документы и поднялся на борт.

Нам предстояло принять 300 тонн тяжелого топлива для главного двигателя. Танки для бункера были приготовлены заранее. Общий их объем составлял 450 кубов, надо было принять 330. Так что опасности переполнить танки не было. Да и грек вместо 330 кубов даст мне только 300. Я был в этом полностью уверен. Поэтому я был полностью спокоен.

Поэтому я взял Инночку и вышел с ней на палубу. У меня была с собой японская удочка, с очень меленькими крючками. На каждый крючок была надета фосфоресцирующая бусинка. Во Владивостоке такая удочка пользовалась большой популярностью у рыбаков, потому что на такую бусинку корюшка очень хорошо ловилась.

Я вооружил удочку, и позвал Инночку:

– Давай, попробуй. Порыбачь, – вручил я ей подготовленное удилище.

Тем более я звал ее на левый борт, с которого велась бункеровка. Так что мне не надо было никуда бегать для замеров топлива и контроля его по танкам.

– Да я никогда не ловила эту рыбу. Я понятия не имею, как это делается, – все сопротивлялась Инночка.

– Не переживай. Как только ощутишь, что что-то там под водой дергается, то сразу вынимай удочку. А я помогу тебе снять рыбку.

А ловить было что. Около борта вся вода вокруг нас кишела мелкой рыбкой. Ее, этой мелкой рыбешки, было так много, что, по-моему, и вода отсутствовала. А в ней была только одна рыба. Это какой-то косяк каким-то образом зашел в бухту.

Я показал Инночке, как закидывать удочку и передал ее ей. Инночка взяла удочку и опустила ее в воду. И тут же неожиданно вскрикнула:

– Ой! Там что-то трепыхается! Что делать? – растерянно смотрела она на меня.

– Тащи удочку! Потом разберемся, что у тебя там трепыхается, – как можно спокойнее учил я ее.

Наконец-то мы вдвоем вытащили леску из воды. На леске было шесть крючков. А на трех из них трепыхались рыбки. Радости у Инночки не было предела. Глазки азартно заблестели, движения стали уже более отточенными. И бадейка, предназначенная для рыбешки, начала постепенно наполняться. Иногда леска путалась, и мне приходилось ее распутывать. Инночка нервно меня торопит, а потом, когда я распутаю леску, опять закидывает удочку. И, как результат по три-пять рыбок за один заброс. Таким образом, рыбачка Инна наловили бадейку почти в три литра. Так что за время бункеровки, которая длилась около полутора часов, она наловила почти полную бадейку.

Ну, а потом, когда меня уже позвали подписывать документы на окончание бункеровки, я ее оставил одну. Одной ей стало скучно ловить, и она пришла в ЦПУ, гда я считал топливо, с этой знаменитой бадейкой.

– А что делать с этой рыбой?

Я посмотрел на почти полную бадейку:

– Подожди, вот сейчас выйдем из Корфаккана, тогда и займемся твоей рыбой. Тут переход около двух суток до Кандлы. У нас еще будет время, что с ней сделать, а пока поставь бадейку в холодильник на камбузе. Пусть там стоит пока. Ничего с ней, с этой рыбой не случиться, вечером ей займемся.

Обманули меня, удивительно, на этот раз, всего лишь на пятнадцать тонн. Когда я начал возмущаться про недоданные пятнадцать тонн, капитан неожиданно предложил:

– Я вижу ты сегодня со своей женой на судне. Удачного тебе рейса. Давай сделаем по этому случаю, half and half, – то есть пятьдесят на пятьдесят, – Тебе половина, и мне половина, – добродушно смеялся грек.

Так и порешали, что сегодня у меня недостача будет только семь с половиной тонн.

Ну и ладно, подписали документы, как предложил грек. Времени для дальнейшего обсуждения уже не было. Контейнеры были полностью загружены, лоцман уже был на борту, и ждал на мостике, когда мы закончим оформление документов.

При подписании документов на полученное топливо я со смехом даже сказал Андрею Сергеевичу:

– Удивительно! Меня в очередной раз обманули, но только на семь с половиной тонн.

– Это ему сказали, что у тебя жена на борту, поэтому он сегодня такой добрый, – капитан тоже рассмеялся.

– Ну, и хорошо, пусть будет хоть так. Сэкономлю на переходах. Выкручусь.

И это называлось экономией – чуть-чуть нагрузки меньше, а считаем больше. В этом рейсе я не выдержал и составил программу по этой, так называемой экономии.

Инночка меня даже сфотографировала, как я сижу и сочиняю эту программу по «экономии» топлива.

Эта программа потом еще много-много лет, которые я ходил на других судах, помогала мне «экономить» топливо, которое мне недодавали бесчестные бункеровщики.

После того, как закончилась погрузка, и были оформлены все документы на полученное топливо, опять поступил приказ о подготовке главного двигателя для очередного отхода.

Я поднялся в каюту, чтобы переодеться. Комбинезон был весь мокрый от пота. Это был уже второй за сегодняшний день.

– Ну что, мамусь, пойдешь машину смотреть? – ехидно поинтересовался я у жены.

Она дернула плечиком:

– Нет, не пойду. А то опять ваша ревнивая девица, что-нибудь выкинет. Я уже все у вас там видела. Я лучше пойду на мостик. Андрей Сергеевич меня туда приглашал.

Тогда я почесал затылок и посоветовал:

– Опять же, надень брюки. А я говорил тебе, чтобы ты не подходила к окну в ЦПУ. А ты все-таки, наверное, подошла, – с интересом посмотрел в ее ясные глазки, – Машина тебя увидела и заревновала. Видишь, что у нас получилось? – не знаю, говорил ли я это в шутку или всерьез. Но эффект от моих слов возымел действие.

Инночка потупилась, но потом обняла меня за шею и извинительным голосом продолжала:

– Да. Это все из-за меня. Подходила я к окну. Ну, мне же было интересно посмотреть, куда вы все убежали – и заглянула мне в глаза.

От таких объятий сердце растаяло:

– Ты не переживай. Все же благополучно закончилось. Давай, надень брюки, и иди на мостик, чтобы машина тебя не увидела, – от этих слов мы оба рассмеялись.

Инночка, послушавшись меня, пошла на мостик, через две палубы наверх, а я спустился опять в машину. Так же подготовили двигатель. Завели его, и через час совершили очередной отход на Кандлу.

Лоцман был скоро сдан, и судно на следующие двое суток продолжило работать в режиме полного хода.

Часть вторая

Утро началось, как всегда. Этому помог мой лучший друг будильник. Еще несколько лет назад я купил его в Бристоле. Думал, что его хватит на один рейс, а он все работает и работает. Безотказно и без всяких сбоев. Особенность его конструкция была в том, что низ у него был очень тяжелый и нижняя плоскость покрыта каким-то нескользящим полимером. Во время качки он всегда оставался постоянно в вертикальном положении, не падал со стола и не скользил по нему. Он пережил со мной много штормов, что сейчас я считал его одним из своих лучших друзей.

И сейчас, этот лучший друг разбудил меня утром своим нежным голоском.

Я его слышал всегда – в любом положении и в любом состоянии. Наверное, я был так на него настроен.

Осторожно поднявшись с кровати и, стараясь не разбудить Инночку, я тихо прошел в душевую. Там умылся, побрился и на цыпочках прошел в кабинет, чтобы одеться. Потом спустился в кают-компанию. Там, за столом уже сидели все механики и усердно поглощали завтрак.