Синар. Морские рассказы

Потом, когда стали разбираться, то выяснилось, что за сутки до прихода, этот наш умный третий механик Серега перебирал сепаратор. Он его разобрал и почистил. Но надо было поменять старые резинки уплотнения на барабане на новые. А это чучело взяло, и забыло, или поленилось поменять там то ли одну, то ли две резинки.

После отхода судна из Дубая он, пока оставался один на вахте, решил пополнить расходную цистерну свежим топливом и запустил сепаратор. А так как уплотнение было нарушено, то вода из гидрозатвора сепаратора была перекачана в напорную (расходную) цистерну топлива для дизель генераторов. Цистерна была расположена над дизель генераторами, на высоте около шести метров. Поэтому в топливных трубках, которые подводили топливо к насосам высокого давления дизель генераторов всегда было давление 0,6 – 0,7 кг/см

.

После каждой подкачки топлива в напорную цистерну, надо было обязательно спустить из нее отстой и проверить качество топлива в ней. Но Серега вчера этого не сделал, поэтому сегодня мы получили такой плачевный результат его деятельности.

Кинулись к расходной цистерне. Ну а там, естественно – вода. Сколько ее там находиться – определить невозможно. Темно и по мерительному стеклу ничего видно не было. Когда открыли верхнюю горловину на ней, то сверху плавало топливо без малейших признаков воды. Это уже радовало.

Теперь все стало ясно:

– Ну что, ребята? Давайте эту воду сливать. Да, побыстрее! Капитан ждет. Причал пока еще свободен, – пытался объяснить я всю сложность ситуации механикам.

Мужики как-то сразу сориентировались и работа закипела. Их не надо было подгонять. Дядя Витя, дядя Саша и оба Сергея быстренько приделали к спускному крану на цистерне шланг, направили его в цистерну грязного топлива, и начали спускать туда эту чертову топливную эмульсию.

Сколько в цистерне было воды? Как много времени займет ее спуск? Никто не знал.

Я тут же позвонил на мостик и рассказал капитану причину остановки, добавив:

– У вас там безопасно? Минимум час может занять спуск этой топливо-водяной эмульсии.

– Пока работайте, – чувствовалось по голосу, что капитан был недоволен.

В ЦПУ полумрак, везде горят красные лампочки. Сигнализация срабатывает постоянно. Я остался в ЦПУ, чтобы корректировать процесс. Вся же машинная команда была занята спуском эмульсии из напорной цистерны. Бегаю по ЦПУ от одного щита к другому, выключаю аварийные сигналы.

А тут дверь в ЦПУ осторожно открывается и туда входит Инночка. Она вошла осторожно, бочком:

– Ой, а что случилось? – осторожно и тихо спросила она.

– Что случилось? Да мы обесточились! Причину уже выяснили. Скоро все наладим и поедем дальше.

Она выглядела очень испуганно. Но как она потом мне рассказывала:

– Вы все носитесь, тишина, но ты так уверенно отдаешь всем команды. Все на тебя смотрят, и паника прошла только из-за того что ты был в абсолютном спокойствии. Ты не кричал, не орал ни на кого, и все под воздействием твоей внутренней силы действовали слаженно и направленно.

Ну, может быть, так оно и было. Кто его знает? Но, во всяком случае, моей задачей было находиться в ЦПУ и смотреть за уровнем топлива в расходной цистерне и обеспечить, чтобы она как можно быстрее опустошилась от эмульсии и наполнилась чистым топливом.

А топливо то где было брать? Топливо надо было набрать в запасном танке. Я поднял филиппинцев, те открыли горловину в днище второго дна, и оттуда черпали ведрами топливо.

Когда в расходной цистерне из спускного крана пошла уже густая эмульсия, а не гольная вода, то ее перестали спускать. Вернее, не перестали ее спускать, а стали добавлять в эту цистерну ведрами свежее топливо.

Из междудонной цистерны надо было зачерпнуть ведро с чистым топливом, отнести его на три палубы вверх, до платформы генераторов. А так как по скобтрапам с ведром не поднимешься на шести метровую высоту, то ведра поднимали к цистерне на веревках, и заливались в верхнюю горловину расходной цистерны.

Я подозвал третьего механика и приказал ему запустить второй дизельный сепаратор, который имел питание от аварийного дизеля.

– Но только не тот, который ты перебирал, а другой. Целый. Попытайся хоть как-то пополнить расходную.

Серега убежал заниматься сепаратором, а я попытался запустить один из дизель – генераторов.

Но не тут-то было. Дизеля не запускались, потому что вся система топлива была еще заполнена водой. Для начала мы спустили все обводненное топливо из трубопроводов. В расходную цистерну набрали около пятидесяти ведер чистого топлива. Это заняло больше часа. Все в мыле, в машине температура была далеко за тридцать. Но темп работ не снижали. Все работали слаженно, как часы.

Когда убедились, что в расходной цистерне уже нет воды, то снова попробовали завести дизеля, но дизеля опять не заводились, потому что в топливной магистрали все еще оставалась вода. Пока ее всю выпустили, затем выпустили весь воздух из топливных трубок, вот тогда уже и запустили все вспомогательные дизеля.

Запустили все три сразу, на всякий случай. Не дай Бог, опять что-нибудь случится. Когда убедились, что дизеля работают стабильно, то подали питание в сеть. После этого запустили все насосы и подготовили главный двигатель к запуску.

Вот только тогда я уже доложил капитану:

– Все! Мы готовы. Прошу разрешения на запуск.

Капитан не меньше моего был рад, что все неприятности позади и разрешил запускать главный двигатель. Двигатель запустился легко. После обычных тестов, я передал управление на мостик и с облегчение, чуть ли не проорал в трубку телефона:

– Давай ход! Поехали в порт!

Но так как мы опоздали к причалу, то пришлось встать на рейде Корфаккана. Глубина под килем была метров тридцать-сорок, но все равно якорь бросать было нельзя, и судно осталось стоять в дрейфе, ожидая разрешения на вход в порт. Машина была в полной готовности,

Делать теперь было нечего, и мы все собрались на корме.

Третьего механика я оставил в машине, чтобы тот наблюдал за работой своего дизельного сепаратора, как за своим собственным дитем. Чтобы каждые пять минут брал топливо на анализ и постоянно следил, не пошла ли в цистерну вода, и чтобы постоянно спускал оставшееся обводненное топливо из расходной цистерны, чтобы там вообще не оставалось больше никакой воды и эмульсии. Провинился – так работай.

Дизеля работали исправно, слава Богу, что все так обошлось. Андрей Сергеевич тоже спустился к нам на корму, отвел меня в сторону и говорит:

– Да, перетрухал я немного. Думал, вы сейчас вообще ничего не сможете сделать, позаклинивают у вас топливные насосы. Тогда вообще труба дело.

Ну, а что делать? Пришлось принять такой умный вид, и с важным видом сказать:

– Мы для того здесь и нужны, чтобы все работало нормально.

Сейчас только вахтенный помощник остался на мостике и третий механик в машине. Вооружили удочки, и давай таскать окуней.

Окуни были очень даже приличные. Все, как на подбор, сантиметров по двадцать пять, но иногда вместо окуня вытаскивали на крючке из воды только одни головы. Когда окунь клюнул, то сразу начинаешь тащить его из глубины. Тащишь его, но вдруг ощущаешь удар по руке – бах. И потом вытаскивается только одна голова. Это хулиганили барракуды, которые дефилировали на глубине в метров десять. Окуни же были донной рыбой. Когда его вытащишь на палубу, то от перепада давлений он сразу становился красным и глаза у него вылезали из орбит.

Серега, второй механик, даже поймал одну из хулиганок. Он оставил удочку с наживкой посередине, до дна он ее не опускал. Так и поймал одну из барракуд.

Успели наловить почти целое ведро окуней. Но тут поступила команда идти в порт. Рыбалка сразу была прекращена. Завели главный двигатель, и пошли в порт.

Когда встали к причалу, то агент сказал, что у нас во время погрузки должна произойти бункеровка. Надо будет заправиться топливом. На бункеровщике нас ожидали наши триста тонн тяжелого топлива.

Этого грека, который был капитаном танкера – бункеровщика, я прекрасно знал. Если мы берем триста тонн, то он всегда выдавал мне двести семьдесят.

– Это у тебя неправильная цистерна, это у тебя неправильная таблица. У нас все верно. Таблицы проверены DNV. Смотри вот сюда, – постоянно убеждал он меня в моей неправоте и совал мне под нос свои таблицы с замерами топлива.

Но мне было досконально известно, что на этом танкере есть какой-то неучтенный танк, куда он перекачивает все это «лишнее» топливо. И получалось всегда четко, что тридцать тонн топлива у меня не хватало. У меня даже сомнение какое-то возникло – может, он и прав, что у меня там что-то с моими таблицами замеров, с танками, и со всем прочим? Но если бы я работал один день на этом судне, я бы сомневался, а так у меня это был уже второй контракт на нем, то сомнений никаких не было, этот танкерный капитан меня обманывал.

И каждый раз мне приходилось биться за эти недоданные тонны. А если не биться, то вообще без штанов останешься.

Стоянка короткая, за это время капитану танкера ничего не докажешь. А если этот капитан увидит, что ты потерял контроль над собой и начал орать или брызгать слюной, то все. Лишишься ты своих тридцати тонн и документы, но на эти 270 тонн, все равно придется подписать все документы.

А если не подпишешь, то надо вызывать независимого сюрвейера и делать дополнительные замеры танков танкера и судна. На эту процедуру может уйти уйма времени. Это значит, что простой судна произошел по вине экипажа. А простоя у контейнеровоза быть не должно.