За жизнь… Сборник рассказов. Издание третье (переработанное и дополненное)

– Вы не сопротивляйтесь, если спать хочется, закрывайте глазки и засыпайте.

Я послушался его и закрыл глаза.

***

Почему-то я оказался в большой темной комнате: левый ближний угол в ней был освещен слабым серым светом, а правый дальний угол был темный. В этой комнате стоял большущий длинный стол. Он овалом вдавался в освещенное место и уходил в бесконечность, куда-то вдаль вправо. Я не поворачивал туда голову, но мне было видно, что там, вдоль этого стола, сидит много-много людей.

Голова у меня была опущена. Я поднял голову и посмотрел перед собой. Напротив меня сидели Иннин папа и Иннина мама.

Я посмотрел направо. Справа от меня сидели моя мама и мой папа. Я попытался сказать маме что-нибудь хорошее, потому что я её давным-давно не видел, но мама глядела только на папу, руки их были скрещены и лежали на столе. Они о чем-то разговаривали между собой, как будто меня и рядом не было.

Иннин папа и Иннина мама, точно так же скрестив свои руки на столе, разговаривали между собой. Я попытался им что-то сказать, но из глотки не вырывалось ни звука. Я посмотрел направо, затем налево. Все сидели парами и о чём-то разговаривали между собой.

Справа от меня люди сидели тоже парами, но их лица невозможно было различить из-за сгущающейся темноты. Но всё-таки я разглядел своих дедушку и бабушку. Они также о чём-то говорили, скрестив руки на столе. Как когда то в 1983 году в Бодайбо в спальне у родителей.

Все люди сидели вдоль этого овального стола, который всё уходил и уходил в далёкую черноту. А я всё смотрел и смотрел туда, стараясь хоть что-то там рассмотреть.

Я вновь попытался наклонить голову, чтобы всё-таки увидеть, где же окончание этого стола. Но конца его я так не увидел.

Я посмотрел налево от себя – там была бабушка Маруся. В руках у нее был телефон. Я пошарил по карманам. А где же мой телефон? А, вот он.

Я его достал, но телефон был отключен. Я пытался его включить, но кнопка включения не работала, экран у телефона не засветился. Я был так занят включением телефона, что не заметил, как бабушка Маруся встала и подняла ближе к свету свой телефон. Экран его засветился, и раздался телефонный звонок.

Бабушка Маруся своим голосом, который я давным-давно не слышал, сказала:

– Да, Инна, я тебя слышу, сейчас, сейчас. Подожди. Да, он тут. Да, да, он тут, вот он сидит один. Ты что? Хочешь с ним о чем-то поговорить?

Мне показалось, что в телефоне прозвучал утвердительный ответ.

– Хорошо. Я передам ему трубку, – так же спокойно сказала бабушка. Она мне передала трубку своего телефона, и в него я услышал голос Инны:

– Алечка, родной, ты где?

Я, стараясь говорить спокойно, прошептал:

– Я сам не знаю, где я. Я тут сижу за столом, напротив твои мама с папой, справа от меня мои мама с папой, они о чем-то разговаривают, но мне их не слышно.

Последние слова я произнёс очень громко, чуть ли не крича. Но мои соседи не обращали на меня внимания, и не смотрели в мою сторону. Создавалось такое ощущение, что они меня не слышали совсем.

Я тоже в ответ спросил Инну:

– А ты где?

– Я? Я сейчас. Я сейчас к тебе приду. Подожди. Я тут недалеко. Я к тебе иду. Ты не переживай, мы все равно сейчас встретимся, хорошо? Мы всегда будем вместе.

Ничего не понимая, у меня вырвалось:

– Хорошо. Но где же ты? Я тебя не вижу и не слышу.

А в ответ раздавался, столь родной и близкий мне голос:

– Вот я подхожу к двери, сейчас, подожди, я открою дверь. Открывай. Я уже здесь!

Раздался звонок в дверь, бабушка Маруся подошла к двери и распахнула её. Из двери брызнул, ослепляя меня свет. Яркий поток света из проёма двери, освещал невероятно ярким белым светом, женскую фигуру.

Я эту фигуру узнаю из миллиона ста тысяч и одного человека, потому что это была именно она. Хотя лица её не было видно, но эта прическа, эти плечи, руки, бедра, ноги….

Это была именно она. Моя неповторимая женщина.

Она была в обычном платье, в розовой кофточке, в которой она когда-то приехала ко мне на судно в Дубай, такой красивой и легкой.

Перешагнув порог, она протянула ко мне руки, как бы предлагая мне их взять. Невольно я сам встал из-за стола и пошел к ней, потянув руки навстречу своего счастья.

Расстояние между нами было на взгляд небольшое – несколько метров, но мы это расстояние преодолевали очень и очень долго. Мне так хотелось, мне очень хотелось прижать мое дорогое создание ближе к своему сердцу, чтобы оно было рядом со мной, что бы мы соединились как можно быстрее.

Мне так хотелось услышать запах ее волос, увидеть всю прелесть её глаз.

И вот…. Наши руки сомкнулись. Я увидел родное для меня лицо, его тонкие черты, красивые глаза. Эти бездонные зеленые озера, которые на меня так ласково смотрели. Кудри ее волос разметались по плечам, и я потрогал их шелк.

Это вызвало во мне желание еще сильнее прижать ее к себе. Я ее обнял и крепко прижал к себе. Голова ее легла мне на плечо, а лицо было приподнято немного вверх – ко мне.

Тут наши губы слились в поцелуе. После этого я облегчённо выдохнул.

– Ну, все, мы вместе. А я так долго тебя ждал, – как будто вырвалось у меня. Ощущение счастья, ощущение яркого света, добра, ласки, которое шло от Инны, заполнило мое сердце и разум. Я смотрел на нее, а вокруг был только яркий, всепоглощающий белый свет. Белое-белое яркое солнце вставало из открытой двери и освещало нас. В моих руках была Инночка.

***

Кто-то хлопал меня по щекам:

– Ну, что, как Вы себя чувствуете? Вы уже проснулись?

Потряхивая головой, и с трудом разлепляя глаза, и не желая расставаться с ощущением радости и счастья, которое только что меня посетило, я пробормотал:

– Да-да, все нормально, все хорошо.

Мне так не хотелось уходить оттуда, от этого счастливого видения, которое только что посетило меня, но я открыл глаза.

По щекам меня хлопала медсестра, которая делала мне укол снотворного, чтобы я заснул.

– Ну, вот и всё, – только и сказала сестра, – Всё прошло благополучно. Не двигайтесь, лежите спокойно. Вам пока нельзя шевелиться.

Я попытался пошутить:

– Я знаю. Вы такие замечательные врачи, что, когда я в ваших руках, со мной не может случиться ничего, – но она как-то отвела глаза в сторону, ничего мне не сказала и вышла из палаты.

Я повернул голову налево, стараясь опять рассмотреть это скрюченное странное существо, напоминающее обезьяну, с трубочками, которые входили в дырки носа.

Объем в капельнице у этого существа, уменьшился на одну треть.