Вперед, по жизни

– Я слышала, как Серега хвастается, что он, ну уж очень крутой мужчина, что у него было очень много женщин, и что он любую женщину может соблазнить и склонить к сожительству. И, мол, то же самое сможет сделать и с его женой и дочкой. Только ему надо на это время.

Она, ничего не поняв из этого бахвальства, захотела встать, чтобы выгнать хвастуна, но сил у нее хватило только лишь на то, чтобы подняться, и крикнуть пьяным мужикам:

– Вы что? Идиоты что ли? Вам, что? Не о чем больше говорить? Заткнитесь немедленно!

Только она это крикнула, как раздался выстрел, а затем второй.

Вбежав в комнату, она увидела Соколова, сидящего с пистолетом в руке и окровавленного, полулежащего Серегу. Потом прибежали мальчишки и об остальном все уже знали.

Тут же встал вопрос – куда девать убитого? Что делать, никто не знал.

Начальник прииска, позвонив в Зею, пришел к Валееву с новостями:

– Завтра приедет следователь и будет расследовать это дело, но надо бы и отцу Серегиному сообщить. У тебя хоть адрес то его есть?

– Да, ничего у меня нет, – Валеев был раздражен, как никогда. – Надо сообщить в отдел кадров и пусть они сами оповещают его. Ох и не нравился мне этот Серега! Как я не хотел его брать, но те, – он указал пальцем куда-то вверх, – настояли на своем. Вот теперь придется отдуваться. Папаша-то у этого Сереги – непростой…

А отец Сереги был, как нам было известно, каким-то КГБ-шником.

Когда Серега учился в военном училище, он там избил то ли командира роты, то ли старшину роты, да так сильно, что чуть ли не убил того. Из-за этого он провел толи 5, толи 6 лет в дисбате. А когда, после отсидки, вернулся в Благовещенск, то начал пьянствовать и бузотёрить. Отцу это не понравилось, и он решил его отправить подальше из города, чтобы занять трудом и отвлечь от друзей. Так и получилось, что Серега попал в геофизическую партию.

Работал он неважно, не хотел он себя перегружать «столь непристойным занятием», как он однажды выразился. Он больше терся с начальством, особенно с Соколовым, они, оказывается, уже не первый раз пили с ним водку, якобы, как друзья. Но как только они начинали пьянство, то у них всегда возникали какие-то неприязненные отношения друг к другу. Таким образом, и получилось, что Соколов, не выдержав хвастовства Сереги, застрелил того.

Через день приехал следователь с врачом-патологоанатомом и начал всех опрашивать об обстоятельствах гибели Сереги. А врач, взяв себе приискового фельдшера и пару мужиков с прииска, сделал вскрытие.

Тут же приехал высокий сухопарый мужик, который оказался его отцом.

На время разборок Серегу положили в ледник.

Следователь, после оформления всех бумаг, спросил отца Сереги:

– Что Вы собираетесь делать с сыном? Отвезете в Благовещенск?

Полковник был не особенно разговорчив, поэтому он только и сказал следователю:

– А что его везти? Как я его повезу? Я хочу его тут захоронить. Место тут хорошее, тихое. Он всю жизнь куражился, так пусть в тишине полежит. Надо тут организовать похороны.

Следователь позвал директора прииска и тот начал организовать похороны.

Мужики с гидравлики выкопали могилу, а в клубе все подготовили для поминок.

Начальник прииска из-за похорон дал всем своим рабочим выходной. Так что людей, которые бы занимались похоронами, было достаточно.

Гроб обшили красной тканью и Серегу понесли на кладбище.

Из провожающих выстроилась небольшая колонна, медленно двигающаяся к небольшому приисковому кладбищу.

Мальчишки тоже пристроились к общей колонне.

Когда гроб с телом поставили на край могилы для прощания, начальник прииска выступил с речью:

– Сергей был замечательным, обаятельным парнем, он много и старательно работал, в нем было столько энергии и жизнерадостности, и так бы и продолжалась его молодая жизнь, если бы рука убийцы не прервала ее. Это был красивый, высокий, голубоглазый молодой человек. Как жаль, что молодая жизнь ушла. Но убийцу настигнет кара. Нам всегда тебя будет не хватать, Сережа. Спи спокойно, дорогой ты наш товарищ. Пусть земля тебе будет пухом, – закончил он свою речь.

Завороженный красотой и пафостностью речи начальника, Ленька, как дурачок, взял, да и захлопал в ладоши.

Моментально на него уставились возмущенные глаза присутствующих, и послышалось со всех сторон:

– Ты что делаешь? Немедленно перестань!

– Ого, на кладбище-то, оказывается, нельзя хлопать. Это тебе не собрание, – понял Ленька по реакции окружающих.

Выступило еще пара человек, но их речи, по сравнению с речью начальника, были ничто. Они только мямлили, что знали Серегу, как общительного человека.

Отец Сереги стоял рядом с гробом и все время молчал. Он первым взял горсть земли и бросил ее на крышку гроба. Звук падающей земли гулко донесся до Леньки. Так, молча и закопали Серегу.

Был человек – и не стало человека. Все, что было связанное с ним, осталось под этим небольшим холмиком земли, находящемся на краю кладбища.

Для Леньки это было так необычно. Несколько дней назад Серега смеялся, что-то старался кому-то доказать, совершал подлости, отбывал наказание за них – и все…. Никому он уже ничего не докажет и, вообще, никому он никогда не был нужен и сейчас не нужен. А теперь особенно. Будет догнивать на этом Богом забытом кладбище где-то в глубине тайги. Или наоборот, останется навсегда вечно молодым в этой мерзлоте, как тот убитый старатель, которого ребята нашли в шахте. Какая-то нехорошая мысль посетила Ленькину голову:

– А, может быть, отец так сильно любит сына, что хочет, чтобы тот навечно остался молодым, оставив его в тайге и закопав в мерзлоту?

Но тут все были приглашены на поминки, и для дальнейших размышлений у Леньки просто не было времени.

После того как была кинута последняя лопата с землей на могилу Сереги и холмик был выровнен, народ бодро двинулся с кладбища в сторону клуба.

Если на кладбище все шли тихо и благородно, то сейчас, в преддверии предстоящих возлияний, настроение у народа поднялось, стройность рядов потерялась и даже, кое-где, раздавались шутки.

Все прошли в клуб, где были накрыты столы с обильными закусками и выпивкой. Водяры было немерено.

Ленька с Сашкой тоже оказались за общим столом. Им дали попробовать по полстакана красного вина, чтобы они помянули усопшего.

От такой дозы спиртного, мальчишки здорово захмелели. Они точно, как дурачки сидели и только крутили головами, наблюдая за происходящим вытаращенными глазами.

Ленька слышал от кого-то, чтобы хмель прошел побыстрее, надо много есть. Поэтому они с Сашкой навалили себе полные тарелки всего, что было на столе и ели от пуза.

Неожиданно Ленька почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо. Обернувшись, он увидел Ивана Михайловича:

– Закусываете, ребятки? – как бы невзначай начал тот непринуждённо.

Ленька знал, что такой тон Михалыча ничего хорошего не обещает.

– Угу, – только и смог он ответить с полным набитым ртом.

– Это хорошо, – так же вкрадчиво продолжал Иван Михайлович. – Ешьте, ешьте, голубки – а потом, как будто, что-то вспомнив, вновь потрепал Леньку по плечу. – Леня, а не съездил бы ты на Дубакит, на нашу заимку. Вещи там Серегины надо забрать. Отец его хочет, чтобы эти вещи были у него. Сможешь? – Михалыч уже с просьбой заглядывал Леньке в глаза.

Что уж там такого важного у Сереги осталось на заимке, Ленька не знал. Но ехать ему в такую даль очень не хотелось.

Но тут к ним подошел отец Сереги и проникновенно, глядя прямо Леньке в глаза, попросил: