Вперед, по жизни

– Конечно, Михалыч, – в один голос чуть ли не завопили мальчишки от радости.

– Ружья у нас есть. Патроны сейчас приготовим, – тон его стал решительнее, и он уже приказал. – Тогда нечего здесь Ваньку валять, давай, завершайте ужин и начнем готовиться.

И в самом деле. Стаи первых уток мальчишки уже видели над озерами, которые были вокруг прииска.

Вернее, это были не озера, это старые котлованы, оставшиеся после работы гидравлики.

Купаться там было очень опасно, да и невозможно. Вода в них была ледяная.

Ленька как-то соскользнул в такой котлован, так потом еще полчаса трясся от холода.

Да и неизвестно было, какая глубина в этих котлованах, так что мальчишки обходили их стороной.

Добраться до воды, тоже надо было умудриться. Все берега бывших карьеров густо поросли тальником, так что, если бы и понадобилось подобраться к воде, то надо было это делать только с помощью топора и мачете.

Дождавшись, когда мальчишки закончат ужин, Михалыч достал свой заветный сундучок и стал вынимать оттуда латунные гильзы, пыжи, порох, дробь, капсюли.

На Гилюе Михалыч уже показывал ребятам, как надо заряжать патроны, а тут он подробно стал показывать и рассказывать какую порцию пороха надо насыпать в гильзу, как забивать пыж, какую именно дробь брать на утку.

Под руководством Михалыча ребята и сами зарядили несколько патронов, а когда припасы были готовы, то каждому было выделено ружье.

Михалыч и тут провел курс молодого охотника.

Он показал и рассказал, как разбирается, собирается, и чиститься ружье, приговаривая при этом:

– Так-то ребятки. Смотрите и запоминайте. Оружие оно всегда должно быть чистым и готовым к действию. Сам провались, а оружие держи в чистоте, бо от него зависит жизнь твоя.

Потом, немного покряхтев, добавил:

– Я с вами не пойду, хочу немного отлежаться, да баньку надо приготовить. Что-то поясница ноет. А вы чешите, вон на верхнее озеро, то, что первое выше прииска. Там я больше всего уток видел.

К этому озеру от прииска была протоптана отдельная тропинка, которую мальчишки хорошо знали. Они сами несколько раз ходили туда. По ней, к озеру, можно было добраться без проблем.

– А теперь, вот вам по ружью и берегите их, как зеницу ока.

Сашка с Витькой взяли себе двустволки 16-го калибра, а Леньке досталась одностволка 12-го калибра.

Вручая ее Леньке, Михалыч посоветовал:

– Ты, Леня, смотри, сильней прижимай приклад-то к плечу, когда стреляешь. Отдача у нее сильная, как бы ключицу оно тебе не выломала. Я сам, когда из нее стреляю, и то опасаюсь. Будь осторожен.

Взяв ружье у Михалыча, Ленька с просьбой посмотрел на него:

– Не знаю я, Михалыч, как оно стреляет. Пойдем, хоть покажешь, как.

– Ладно, – тут же согласился он. – Дело это не трудное. Покажу. Заодно и ружьё пристреляешь, узнаешь, как и куда будет дробь ложиться. А вы тут прихватите банок, да склянок. По ним-то пулять и будем.

Он взял несколько заряженных патронов и, махнув мальчишкам рукой, чтобы они следовали за ним, пошел к Хугдеру.

Мальчишки тут же кинулись за дом, где они скидывали банки и, выбрав по паре, догнали Михалыча.

– Там поставьте их, – распорядился Михалыч, вновь увидев мальчишек. – На камнях, по над речкой.

Мальчишки расставили консервные банки, и отошли метров на двадцать к ожидавшему их Михалычу.

Было еще не темно, поэтому банки были отчетливо видны.

– Ну что? Охотнички, – Михалыч отошел немного назад от ребят. – Давайте, пробуйте свои ружья.

Когда Ленька первый раз выстрелил, то, как он ни старался покрепче прижать приклад к плечу, тот все равно больно ударил его.

Увидев, сморщившегося после выстрела Леньку, Михалыч вновь посоветовал ему:

– Ты крепче, крепче его прижимай. Да не рви курок. Плавно дави на него и не дыши, как паровоз, а задерживай дыхание перед выстрелом. После выстрела надышишься.

А потом, поскреб лысину и как бы про себя посетовал:

– Кажись, что-то переборщил я с порохом. Надо, наверное, поменьше его положить. Ну, ладно. Вернемся в дом, я перезаряжу патроны и поменьше туда пороху насыплю. Вам-то все равно метров на 10—15 стрелять.

Сашка с Витькой тоже пристреляли свои ружья и, вернувшись в дом, мальчишки вновь их почистили и, приготовив себе попить, по куску хлеба, и по банке тушенки, без всяких команд, завалились спать.

Утром Иван Михайлович поднял мальчишек на рассвете:

– Ребятки, подъем, тихонько тормошил он их. – Рассвет уже. Скоро солнышко встанет. Как раз выходить надо.

Конечно, из теплых спальников никому вылезать не хотелось, но через силу и огромное нежелание, мальчишки вылезли из них.

Ополоснувшись холодной водичкой из рукомойника, они налили горячего чая, который принес Михалыч.

Небо еще только зарозовелось, когда они вышли из дома.

Выйдя на улицу, Ленька поежился. Было очень прохладно, но судя по безоблачному небу, день обещался быть жарким.

Идти надо было с полчаса. От обильной росы спасали сапоги. Мальчишки растянули их вплоть до паха, чтобы ноги остались сухими. А пока шли до озера, то от бодрой ходьбы и согрелись.

Придя на озеро, они разошлись вдоль берега и расселись полукругом, так, чтобы при стрельбе не попасть друг в друга.

Перед тем, как разойтись, Витька сказал:

– Если утки прилетят, то вы по ним сразу не палите. Дайте им немного поплавать, а потом, по команде сразу все вместе по ним и стрельнем. Я махну рукой, – и он показал, как он будет ей махать.

С тем, мальчишки и разошлись по берегу озерка.

Серый увязался за мальчишками и весь мокрый, настороженно сидел около Леньки. Он как будто понимал, что надо сидеть тихо и даже прилег около Леньки, прислонившись к нему спиной.

Сидеть пришлось долго. Солнце уже стало выходить из-за сопок, а уток все не было.

– Пора бы уж и домой идти, – невольно подумалось Леньке, и он посмотрел по сторонам, надеясь увидеть, что делают Витька с Сашкой. – Утки-то прилетают только на заре.