Синар. Морские рассказы

По приходу в Кандлу я сразу же поехал к Джимми. Прошло почти две недели после нашего последнего разговора, когда я ему заказывал серьги и, к моему удивлению, эти серьги были уже готовы. Я заплатил за них Джимми, заранее приготовленными долларами.

Когда Джимми увидел деньги, с которыми я так легко расстался, платя за заказ, он чуть ли не прыгал от счастья.

Изумруды были невероятно хороши. Ярко зеленые, в обрамлении белых сапфиров, они смотрелись шикарно. Они красиво поблескивали в изящной бархатной коробочке.

Джимми тоже был доволен, наверное, он с меня поимел тоже неплохую сумму, потому что, когда он мне сказал про 150 долларов, то 20—30 долларов с этой суммы он, уж точно, положил себе в карман.

Серьги с кольцом мне очень понравились. Что об этом было говорить? В этот момент, деньги для меня были не столь уж и важны. Главное, что эти серьги и кольцо были дополнением к тому набору, что мы когда-то купили Инночке в Инчхоне.

Но там изумруд был искусственным. А здесь все было натуральное и золото – 18 карат, что соответствовало нашей Российской или Советской градации, как проба 750, а не 585 по советским стандартам, где добавлено меди 41.5%.

Золото было соломенного цвета. И на этом светло-желтом фоне ярко сияли зеленые, насыщенные изумруды, а сапфиры, в это же время, переливались цветами радуги на гранях при их наклоне к лампочке накаливания. Я был очень доволен. Поэтому такая разница в деньгах для меня сейчас не имела никакого значения.

В Кандле мы обычно стояли три дня, потому что выгрузка была очень медленной. Нас выгружали своими судовыми кранами. Судно стояло в устье реки, и постоянно надо было следить за его осадкой.

Приливно-отливные течения в реке достигали чуть ли не восьми метров. Судно, по отношению к причалу, гуляло вверх и вниз. Если в полночь оно стояло вровень с причалом, то в полдень уходило ниже его на восемь метров. И так постоянно продолжалось в течение всей стоянки. А контейнеры выгружались не стационарными береговыми кранами, а нашими, судовыми кранами.

Если в Дубае погрузка или выгрузка одного контейнера с берегового крана занимала около минуты, то здесь это могло растянуться и на двадцать, и на тридцать минут. Потому что два индуса должны были приставить лесенки к контейнеру в трюме и взобраться на него. Иногда они не пользовались приставными лесенками, а взбирались на крышу контейнера, как обезьяны. Одним прыжком, цепляясь за какие-то неровности на переборках контейнеров, они взлетали на крышу контейнера. Затем они цепляли спредер, разворачивали вручную все угловые крепления, спрыгивали с него на палубу и, только после этого, судовой кран начинал переносить этот 20-ти футовый контейнер на берег.

На берегу начиналось то же самое. Контейнер ставился на причал, а не на машину. Лестница приставлялась, люди залезали, раскрепляли его и спрыгивали с контейнера. Потом приезжала машина. На нее таким же образом ставился контейнер и только после этого следующий контейнер из трюма доставался таким же образом.

Наши краны были в ненадежном состоянии, за их техническим состоянием надо было постоянно следить. Это были электрические краны. И, поэтому за ними должен был следить специальный крановый электромеханик. Но так как у хозяина был строжайший режим экономии, то за кранами следил обычный судовой электромеханик, естественно, со мной вместе.

Мы с ним постоянно лазили по этим кранам. Смотрели и наблюдали за их рабочим состоянием. Наблюдали за температурой в машинных отсеках, за уровнем масла в цистернах и за смазкой подшипников. Это было не легкой работой. Для того, чтобы только залезть в кабину крановщика, надо было по внутренним скоб трапам взобраться на пятый этаж. А для обслуживания электроники – на седьмой.

Привод на все механизмы крана осуществлялся только электромоторами посредством руководящей электроники. За всем этим хозяйством должен был следить только этот виртуальный крановый электромеханик. За точками смазки и тросами должны были следить филиппинцы во главе со старпомом. Электромеханик же занимался электроникой и состоянием электромоторов, которые были основой основ этих кранов. А так как запасных частей на краны на судне вообще не было, то можно было себе представить, что стоило дяде Саше, в прошлом помполиту, поддерживать рабочее состояние кранов.

Выгрузка в Кандле производилась только своими кранами, и время стоянки доходило, иной раз, до трех суток, а то и больше. Поэтому после каждой стоянки и лазания по кранам, руки и ноги у меня, чуть ли не отваливались.

Когда мы входили в Кандлу, то всегда старались войти туда на приливной волне, чтобы безопаснее встать к причалу и ускорить начало выгрузки.

Вода в реке была бурого цвета. В этой воде находилось столько ила, что для нас, механиков, это было трагедией, потому что холодильники для охлаждения рефустановки, кондиционера и на холодильнике LT, который охлаждал главный двигатель, их забортная часть, постоянно забивались этим илом. Каждую стоянку все это оборудование надо было чистить. Но, мы уже привыкли к этому. Для нас особенных проблем это не создавало. А в этот рейс особенно.

Вернувшись на судно после получения серег для Инночки, я был полон радости о предстоящей встрече со своей женой.

Переход до Дубая занял двое с половиной суток. За это время я получил известие от Инночки, что, мол, «я вылетаю»…

У нее был рейс Москва-Стамбул-Дубай.

Данные об этом рейсе я сразу передал Питеру Борчесу. И мне только оставалось ждать нашего прихода в Дубай.

После швартовки в Дубае и остановки главного двигателя, я вышел на палубу. Перед входом с главной палубы в надстройку находилось помещение чекерской, там уже сидел Фарид, наш агент.

Я обратился к нему:

– Привет, Фарид, как дела?

Как всегда, улыбаясь своей яркой улыбкой, Фарид протянул мне руку:

– Хорошо, все нормально, чиф, – потом, так же радостно посмотрев на меня, добавил, – Твоя жена уже ждет тебя на таможне.

Вообще-то я и к нему узнать, где же Инночка, но это известие меня еще больше подбодрило:

– А можно мне поехать с тобой туда вместе?

– Конечно! Это не проблема. Сейчас оформлю документы, заедем к диспетчеру, а после этого сразу поедем на таможню забирать твою жену.

Я был очень рад. Быстренько поднялся к себе в каюту, переоделся, и так же быстро спустился вниз. Фарид уже заканчивал дела. Я подождал его еще минут пять, и мы сели в его машину, которая стояла недалеко от трапа.

До диспетчерской тут было совсем недалеко. Фарид быстро оформил там свои бумаги, и мы по просторным и чистым дорогам быстро проехали к проходной порта.

Фарид остановил машину у здания таможни, и мы вошли вовнутрь.

В прохладном помещении таможни Фарид указал мне на кресло, где я присел в ожидании завершения таможенных процедур. Потом он с таким же веселым лицом вышел из одного из кабинетов и также весело сказал:

– Ну что? Поехали за твоей женой.

Меня не надо было уговаривать, я тут же подскочил с кресла и последовал за Фаридом. Мы прошли к машине. Но тут произошел небольшой казус.

Машина Фарида, как две капли воды напоминала мне мою «Тойоту Карину». Но моя-то машина была японской сборки, и руль у нее находился справа. Поэтому я непроизвольно пошел садиться в машину с левой стороны.

Фарид опять рассмеялся:

– Чиф, ты куда? Пассажиры садятся с другой стороны.

Я понял свою ошибку:

– Ой, извини, я же привык к японским машинам. У них это пассажирское место.

Мы немного посмеялись над моей ошибкой, сели и поехали в сторону проходной.

До проходной в порт было совсем недалеко. Хотя в порту скорость автомобилей была ограничена, но мы до нее доехали минут за пять.

На улице было жарко, хоть и был конец декабря. Температура воздуха была градусов двадцать пять. По сравнению с летней температурой, это было нормально. Был почти полдень, но мне и при этой температуре было все равно жарко.

Когда мы вышли из машины перед проходной в порт, я почувствовал эту жару, но меня она уже больше не смущала. Сейчас я уже ничего не замечал. Ни яркого синего неба, ни палящего солнца, ни цветов, аккуратно высаженных у таможни. Абсолютно ничего. Все мое существо был направлено только к входу в таможню, где меня ждала самая прекрасная женщина мира.

Фарид, видя мое состояние, немного охладил меня:

– Не торопись, сейчас я все сделаю. А пока посиди там, – он указал на входные двери проходной.

Но меня уже ничем нельзя было удержать, я быстро пробежал через стеклянные двери в зал и окинул его взглядом. В нем никого не было.

Фарид, видя мой растерянный взгляд, успокоил меня:

– Она еще там сидит. У таможенников, – он указал куда-то вдаль, – Подожди, я сейчас ускорю оформление ее документов. Сиди здесь. Жди меня, – и он указал мне на кресла, стоявшие рядами в зале.

Через барьер, разделявший зал на две части, мне нельзя было выходить, потому что у меня не было с собой пропуска на выход. А выход без пропуска грозил штрафом, о чем были вокруг развешены объявления. Поэтому я покорно сел на одно из кресел, а Фарид прошел дальше через проходную.