История Саудовской Аравии

Отметим из англоязычных авторов Д. Хайро («Холодная война в исламском мире…»). Неожиданно откровенной оказалась книга чиновника американской администрации Б. Ридела «Короли и президенты. Саудовская Аравия и США со времен Ф.Д. Рузвельта». Публикаций, посвященных терроризму, – легион. Например, «Кровавый след: история войны „Аль-Каиды“ против династии Аль-Саудов» (Т. Смол и Дж. Хачер). Интересные факты, но именно факты в форме захватывающего детектива, изложил американский автор Я. Трофимов, посвятивший свою работу восстанию в Мекке в 1979 г.

Среди публикаций по теме безопасности Саудовской Аравии заслуживают внимания А.Н. Кордесман и Н. Обайд.

Взаимоотношения между «ваххабитской корпорацией» и властью, эволюцию самой системы ваххабизма, появление крайних экстремистов можно найти в серьезных трудах Б. Хайкела, Т. Хеггхаммера, С. Лякруа (переводы с французского), Н. Мулина, Д. Комминса, Д. Холдена, и Дж. Ричарда. Все они используют арабоязычные источники.

Существенным дополнением к информации, полученной из СМИ и Интернета для последней главы данного издания, стала книга Дэвида Ранделла, который провел в Саудовской Аравии 15 лет, и совместный труд Брэдли Хоупа и Джастина Шека.

Из современных российских авторов выделяется К.П. Дударев («Саудовская Аравия. XXI век на родине ислама: от „всемирной бензоколонки“ к „лаборатории инноваций и совершенства“»). Автор – журналист-арабист, провел примерно 10 лет в Саудовской Аравии в качестве строителя-предпринимателя и оставил уникальную книгу наблюдений, в которой объединены советы «как делать бизнес в Саудовской Аравии» с оценкой политической системы, отношений власти и ваххабизма, психологических, этнографических особенностей населения, политической эволюции страны. Эту книгу можно считать источником наравне с прежними сочинениями европейских путешественников XIX – начала XX вв.

Другой автор, Г.Г. Косач, специализировался по Ближнему Востоку в целом, исламу и российскому мусульманству Он оставил несколько книг, посвященных эволюции политической жизни королевства за последние десятилетия, внешней политики страны, позиции в израильско-палестинском противостоянии, российско-саудовским отношениям. Все его работы основаны на арабских источниках и излагают, как правило, официальные подходы к событиям, не затрагивая, впрочем, борьбы вокруг некоторых аспектов саудовской политики.

О советско-саудовских отношениях в 20-30-е гг. XX столетия писали В.В. Наумкин и О.Б. Озеров. Автор этих строк отдельную книгу, вышедшую на русском, английском и арабском, посвятил королю Саудовской Аравии Фейсалу.

Автор использует в русском тексте некий облегченный вариант написания арабских имен и терминов. Так, президент Джамаль Абд ан-Насир именуется Гамаль Абдель Насер – то есть под именем, существующем в СМИ и даже в научной литературе. Слово «ибн» (сын) в именах в ряде случаев становится «бен» или «бин» (например, Бен Ладен).

Общепринятые до 90-х гг. прошлого века даже в научной литературе названия, например, племен или городов/оазисов (атайба – племя, Анайза – город) были даны по прежним изданиям книги, хотя сейчас это племя именуется утайба, а город Унайза.

Автор выражает глубокую благодарность Раису Республики Татарстан, Председателю Группы стратегического видения «Россия – исламский мир» Р.Н. Минниханову и Заместителю Председателя Комитета Совета Федерации по международным делам, Чрезвычайному и Полномочному Послу, доктору политических наук Ф.М. Мухаметшину за важные советы, касающиеся российско-саудовских отношений и внешней политики Королевства.

Часть I

Глава I

Аравия накануне появления ваххабизма. хозяйство, общество, политика

Государство Саудидов возникло в Аравии в XVIII в. на основе движения мусульманских реформаторов – ваххабитов. Естественно, что ключ к пониманию ваххабитской идеологии, причин создания, развития, гибели и возрождения государства, которое сегодня именуется Саудовской Аравией, может дать прежде всего изучение аравийского общества.

Заранее оговариваемся, что наше внимание сосредоточивается на центральных, северных и восточных областях полуострова – Неджде и Эль-Хасе. Йемен и Оман остаются за пределами нашего исследования не только потому, что они сохранили самостоятельное от Саудовской Аравии существование, но прежде всего в силу ясно выраженных особенностей (географических, исторических, этнических, религиозных), которые дают основание рассматривать их жителей как отдельные народы со своей судьбой. Святыни ислама Мекка и Медина были слишком заманчивой добычей для всех ближневосточных империй, чтобы Хиджаз, где они расположены, сохранил независимость. Его общественно-политическое и хозяйственное устройство было примерно таким же, как Неджда, который практически не знал иностранного владычества, но положение провинции Омейядского, или Аббасидского, или Фатимидского халифата, или Османской империи, а также хадж и связанная с ним торговля и другая хозяйственная деятельность паломников делали Хиджаз отличным от соседей. Поэтому, говоря об «аравийском обществе», мы будем иметь в виду главным образом Неджд, колыбель ваххабизма и государства Саудидов, и прилегающие к нему районы к северу и востоку.

Два песчаных моря: на севере – Большой Нефуд, на юге – Руб-эль-Хали – примерно определяют южную и северную границы Неджда. С запада на восток Неджд простирается от гор Хиджаза до побережья Персидского залива. Общий наклон территории идет с запада на восток. Климат отличают правильные колебания температуры – очень большая, но сухая жара летом и довольно сильный холод зимой. Часто бывают годы совсем без дождей. Но когда идут дожди – это не всегда благословение: бурные сели, проносящиеся по долинам – вади, иногда приносят катастрофы. Самая известная долина, вади Эр-Румма, начинается в Хиджазе, к северо-востоку от Хайбара, идет на восток примерно 360 км, поворачивает на северо-восток, пропадает в песках и затем появляется под новым названием, Эль-Батин, и кончается около Басры в Ираке примерно в тысяче километров от своего «истока». Другие известные вади – Ханифа, Эд-Давасир, а также Наджран. В вади подпочвенные воды подходят наиболее близко к поверхности, и там может быть жизнь. Как раз в вади Ханифа и появилось несколько больших оазисов, которые стали колыбелью ваххабизма и династии Саудидов.

В вади Эр-Румма находятся главные города провинции Касим – Бурайда и Анайза.

Неджд разделен на районы с плохо определенными границами. Однако эти районы сложились исторически и имели некоторое географическое единство. Самые важные из них – центральные: Арид, который пересекается вади Ханифа, Махмаль, Судайр и Вашм. В Ариде расположена столица государства – Эр-Рияд. На юге главные районы – Эль-Хардж, известный своими глубокими колодцами и небольшими озерами, Эль-Афладж, в котором сохранились древние подземные оросительные каналы, вади Эд-Давасир и, наконец, Наджран. На севере находятся районы Касим и Джебель-Шаммар. В Касиме города-соперники Бурайда и Анайза расположены на пути из Басры в Медину, поэтому они всегда были важными торговыми центрами. Джебель-Шаммар находится южнее Большого Нефуда. Это самая северная часть Неджда.

Материалы XVIII столетия донесли до нас изолированные фрагменты общественной жизни Аравии. Лишь более поздняя информация позволяет хотя бы в общих чертах восстановить всю картину. Замедленность развития производительных сил, многовековая устойчивость социальных структур дают возможность как бы проецировать общественные отношения Аравии XIX или начала XX в. на более ранние эпохи.

Жизнь подавляющего большинства населения Неджда, Эль-Хасы, а также Хиджаза была в основном связана с двумя видами хозяйственной деятельности – поливным земледелием в оазисах и кочевым скотоводством.

Поливное земледелие.

Засушливый субтропический климат на большей части полуострова определяет необходимость искусственного орошения для земледелия. Более или менее обильные подземные воды пробиваются на поверхность лишь в восточных районах Аравии. В большинстве других областей орошение возможно при помощи колодцев; реже используются собранные дождевые воды или селевые потоки. Источники воды иногда отстоят друг от друга на десятки и даже сотни километров. Но в Неджде, где водоносные слои подходят близко к поверхности земли, и в Эль-Хасе можно наблюдать сравнительно большое сосредоточение оазисов.

Создание колодцев требовало значительных труда и средств; примитивные водоподъемные механизмы приводились в движение верблюдами, мулами или ослами. Все это, естественно, ограничивало площадь орошаемого земледелия и объем сельскохозяйственного производства. Из обычного колодца глубиной около 10 м при помощи водоподъемника орошали примерно 1 феддан – две пятых гектара

.

Главной сельскохозяйственной культурой северных и центральных областей Аравии была финиковая пальма. Ее плоды употребляли в пищу в разных видах, и они были единственным жизненно важным земледельческим продуктом, который в благоприятные годы как-то удовлетворял потребности оседлого и кочевого населения. Финиковая пальма требовала постоянного тщательного ухода и начинала плодоносить в полную силу лишь лет через 15 после посадки.

На втором после фиников месте стояли зерновые – ячмень, просо, пшеница, овес. Известно, что из Неджда в отдельные годы вывозили некоторое количество зерновых в Хиджаз. Кое-где выращивали рис и хлопчатник. Там, где было много воды, выращивали овощи и фрукты. Своими огородами и садами славился, например, Эт-Таиф.

На поливных участках получали относительно высокие урожаи, но общий объем продукции был незначителен из-за ограниченной площади обрабатываемых земель, недостатка удобрений, примитивной агротехники. Постоянные засухи, о катастрофических последствиях которых сообщают и аравийские летописцы, и европейские путешественники, означали невозможность гарантировать устойчивые урожаи даже на поливных землях. В период продолжительной засухи некоторые колодцы пересыхали полностью. Тогда гибли посевы, сокращалась площадь обрабатываемых земель и высыхали даже финиковые пальмы; жители голодали, умирали или массами покидали насиженные места. Когда вновь выпадали дожди, и колодцы и водоемы наполнялись водой, крестьяне возобновляли посевы, начинали ухаживать за уцелевшими финиковыми пальмами. Но некоторые оазисы исчезали навсегда, поглощенные пустыней.

Не только засуха, но и редкие проливные дожди могли быть врагами земледельцев. Случалось, что мощные сели сносили верхний слой почвы вместе с посевами, разрушали жилища, уничтожая плоды многолетнего труда. Часто саранча пожирала все растущее и оставляла людей без средств к существованию. Продуктов питания у населения оазисов зачастую не хватало до нового урожая. Жители Табука, например, весной утоляли голод почти исключительно дикорастущими травами, «съедая их сырыми или варенными в воде без чего-либо более существенного в добавление»

.

Эпидемии холеры и чумы нередко опустошали целые селения.

Узость производственной базы, враждебные земледельцу природные факторы (речь пока не идет о социальных), примитивная агротехника, изолированность оазисов – все это приводило к крайне замедленному развитию хозяйства. Возможность регулярного расширенного воспроизводства была незначительной, и оно часто прерывалось попятным движением.

Оазисное земледелие отличалось дроблением хозяйственных усилий, деятельностью небольших групп крестьян или отдельных семей. Крупных ирригационных сооружений и больших массивов обрабатываемых поливных земель, которые навязывали бы централизованную организацию общества, в средневековой Аравии не существовало. Разобщенность оазисов не требовала объединения земледельцев под централизованным руководством для совместной хозяйственной деятельности.

Кочевое и полукочевое скотоводство.

Скотоводческое хозяйство аравийских кочевников разделялось на два типа.

«Настоящими» бедуинами считались кочевники, которые по преимуществу или исключительно занимались разведением верблюдов, «едва ли не самых универсальных из всех животных»

. Верблюжье молоко, свежее или кислое, сыр и масло шли в пищу; зачастую долгие недели бедуин мог жить только на молоке и молочных продуктах. В особых случаях животное закалывали и ели его мясо и жир. Из шерсти верблюда изготовляли ткани, шкура использовалась для различных поделок, навоз шел на топливо, моча – для мытья и медицинских целей. Необычайно неприхотливый, выносливый, верблюд служил незаменимым транспортным средством при переходах через безводные местности. «Верблюд для пустыни столь важное животное, что если бы он исчез, то вместе с ним исчезло бы все ее население»

, – справедливо замечал К.-Ф. Вольней.

Однако широко известное изречение австрийского востоковеда А. Шпренгера: «Бедуин – паразит верблюда» – не более чем острота. Труд кочевников-верблюдоводов был тяжелым и требовал навыков и умения. Они должны были хорошо знать и использовать пастбища, перегонять верблюдов, лечить их, доить верблюдиц, стричь шерсть. Молодняк приучали выполнять различную работу, ходить под седлом или вьюком. Бедуины рыли и поддерживали в пустыне колодцы. Протяженность перекочевок верблюдоводов достигала нескольких тысяч километров.

Жизнь была полна лишений. В редкие снежные зимы молодняк погибал, скот голодал, верблюдицы переставали давать молоко. Лишения и опасности подстерегали бедуина и сухим летом, когда даже скудные запасы фиников и зерна кончались и малоимущие бедуины питались дикорастущими съедобными корнями и плодами, а многие гибли от недоедания. Около летних стоянок бедуинов обычно расположены кладбища

.

Знаменитые арабские лошади – предмет гордости владельцев и зависти неимущих – использовались лишь для военных целей и парадных выездов. В долгих перекочевках для лошади всегда везли запас воды или поили ее верблюжьим молоком. Небогатый бедуин отрывал воду и молоко от своей семьи, чтобы поддержать это благородное животное.

Тех скотоводов, кто преимущественно или исключительно занимался разведением овец и коз, чаще всего называли «шавия». Возможности перехода по безводной местности у них были ограниченны, поэтому они кочевали лишь на расстояние нескольких сот километров; близ пастбищ обязательно должны были находиться источники воды.

Сравнительно небольшие расстояния перекочевок в местах с постоянными водными источниками позволяли овцеводам заниматься земледелием. Они прерывали кочевание в месяцы земледельческих работ, чтобы ухаживать за рощами финиковых пальм или за полями зерновых. Для части овцеводов земледельческий труд становился главным.

Описание такого рода сочетания земледельческого и кочевого скотоводческого хозяйства в Северном Неджде можно найти у Г. Валлина: «Вследствие тесных и близких уз, связывающих два подразделения шаммаров, мы находим, что сельчане в определенной степени еще цепляются за обычаи и нравы кочевой жизни, в то время как бедуины обращаются к занятиям, которые обычно считаются для них неподобающими. Большое число первых весной кочует со своими лошадьми и стадами овец в пустыне, где они некоторое время живут в шатрах, как номады, а многие бедуинские семьи владеют рощами пальм и полями зерновых… которые они обрабатывают сами»

.

И. Буркхардт сообщал, что одно из подразделений хиджазского племени харб «владеет несколькими водопоями, расположенными в плодородной местности, где они сеют рожь и ячмень. Но они живут в шатрах и большую часть года проводят в пустыне»

.

Между кочевниками-верблюдоводами, полукочевниками-овцеводами и оседлыми непреодолимых границ в смысле хозяйственной деятельности, как правило, не было. Многие бедуины-верблюдоводы начинали заниматься разведением овец; часть кочевников оседала на землю. Одновременно происходил встречный процесс номадизации. Скользящее равновесие между кочевниками и оседлыми определялось природно-историческими условиями Аравии и не могло выйти за определенные рамки. Избыточное кочевое население мигрировало на север. Если оно оседало там, то по большей части навсегда порывало со своим бедуинским прошлым. Недаром говорили, что «Ирак – могила арабских племен»

. В известной степени это относится и к Сирии. Поэтому в пределах самой Аравии оседание и номадизация уравновешивали ДРУ

Друга.