Маленький клоп. Роман о дружбе

А волосищи – загляденье. Рыжие, густые, глаз не оторвать. Сидит, в меню уткнулась носом.

Да еще эти очки. Одни на носу, другие на столе разложены. Не очки, а бинокли какие-то. Как она в них видит только? Или наоборот – как видит без них? А впрочем, без очков она, наверное, и не бывает никогда.

Вот чудо из чудес. Сидит, в меню уткнулась почти носом и голову водит из стороны в сторону. Читает так, значит. Строка за строкой, строка за строкой. Вот не повезло девице. Пока меню все прочитаешь от начала до конца, кафе сто раз закроется. Сказала бы сразу, что хочется, дескать, того и того. Ей бы все принесли.

Наверное, не доверяет. Сама выбрать хочет. Официантка к ней уже два раза подходила. Нет, говорит, пока что не готова.

А потом – самое удивительное. Я-то думал, что она сейчас закажет какой-нибудь салат из овощей, куриную лапшу, сосиску с гречкой. То есть типичный набор бедного курортника, который целый год откладывал на отдых в месяц по пятьсот рублей и вот теперь всю эту сумму должен растянуть на две недели.

Но не тут-то было. Салат из семги, бутерброд с черной икрой (именно черной, не придумываю), осетрину, запеченную на сковородке, сто пятьдесят граммов джина (не какого-нибудь, а «Бифитера») и тоник.

Я, например, уложился в более скромную сумму. А она ничего. Одни очки – на стол, другие – на нос. То есть, смена оборудования. Эмпэтри-плеер, наушнички в ушки. И сидит, заказа поджидает.

А ушки, кстати, тоже очень даже ничего. Пока наушнички вставляла, гриву свою прибрала, и можно было насладиться зрелищем, хотя и ненадолго.

Я, значит, теплым пивом водку запиваю, а девица ждет свой царский завтрак. Хотя, это для меня час дня – самое время завтракать, а для нее, наверное, уже обед. Сидит, балдеет, озирается по сторонам. Не знаю, что уж она видит, – может быть, и ничего вообще. Но разглядеть старается. Хмурится все, щурится, и главное, это ее совсем не портит. Наоборот, какая-то она становится вся милая, беспомощная. Более женственная, что ли. И такая вся довольная. Еще бы – черную икру сейчас ей принесут.

И тут случилось страшное. Светлогорск – город довольно ветреный, тем, собственно, и знаменит. Да и все здешнее побережье такое. Россиянину, воспитанному на различных крымах и кавказах, здесь вообще чудно. Еще лет тому двести назад наш посол Филипп Вигель пугался: «Море, которое отражало мрак облаков, можно было назвать черным, из него высоко поднимались белеющие волны и всей этой картине давали вид совершенно траурный и гробовой».

Он-то думал: курорт.

Вот и вчера с утра уже сифонило, не говоря про дождь. А тут вдруг ветер как рванет, и на ее столе стаканчик пластиковый, легенький, с салфетками – на боковую, покатился и, естественно, упал. Все бы ничего, но по пути он прихватил очки, которые для чтения меню. Ясное дело, они тоже грохнулись.

– Ой!

Девица сразу сорвалась со стула, на коленки встала, а не видит ничего, руками шарит. Там вообще темно, а уж с ее-то зрением.

Ну, я, конечно, встал, очечки подобрал – они тяжелые такие оказались, как она их носит только. И не сплошные, стекла, а особенные – в середине каждого такая будто ямочка для глаза. А она все продолжает шарить, даже и не поняла, что я уже нашел ее хозяйство. Возвышаюсь, как дурак над ней, не знаю, что и делать, как отдать поделикатнее.

Но так стоять столбом хуже всего.

– Извините, вы тут потеряли… Я нашел… Вот, видите ли.

Видит. Что она там видит.

Поднялась, на меня смотрит, а глаза такие маленькие, ведь в очках, которые на ней, ямочки еще меньше, ну а в ямочках глазенки. Глядят на меня и подрагивают.

– Наверное, разбились?

Голосок такой испуганный, совсем не тот, которым она джин заказывала.

– Не волнуйтесь. Все ваше имущество в сохранности и целости. Его спас искусственный ковер, на самом деле страшный и не очень чистый. Так что имущество нуждается в протирке. Если у вас нет чистого платка, то у меня тем более. Могу предложить свежий край своей ти-шотки.

У нее сразу же от сердца отлегло. Опять заулыбалась, так довольно, руку протянула – дескать, ну, давай сюда. И протянула как-то не просительно, и вместе с тем не требовательно. Спокойно так, как будто бы мы сызмальства в одной песочнице играли.

– Огромное, огромное спасибо. Вы меня так выручили. Если бы не вы, то мне пришлось бы лупу покупать, а я не знаю, где они тут продаются. Я вообще посредственно ориентируюсь в пространстве, тем более в незнакомых городах.

– Ну, я ваши очки не склеивал. Спасибо не мне, а ковру. Тем не менее, что же платок?

– Спасибо, у меня он есть.

Тема встречи вроде бы исчерпана. Пора возвращаться к своим возлияниям. А меня словно чертик тянет за язык.

– Простите, а причем тут лупа-то? По моему скромному мнению, Господь послал вам близорукость, а не дальнозоркость. И, опять-таки, по моему скромному мнению, вам следует испытывать проблемы с ценниками в магазинах или же с автобусными номерами, но никак ни с чтением меню и прочей мировой литературы.

– Видите ли, близорукость разная бывает. У меня очень сильные очки, и, соответственно, изображение уменьшается в несколько раз. Буквы сквозь обычные очки, для постоянного ношения, становятся настолько маленькими, что разглядеть их совершенно невозможно, особенно с моим нистагмом. Поэтому для чтения я пользуюсь более слабыми очками. Так можно хотя бы что-то разобрать.

– А лупа?

– В таких случаях некоторые пользуются лупой. Обычные очки плюс лупа рядом с текстом. Но от этого, во-первых, увеличивается дрожание, а во-вторых… С лупой по-старушачьи как-то. Я предпочитаю специальные очки для чтения.

И шут меня сподобил завести этот бестактный, оскорбительно бестактный разговор. Стою красный, как рак, а девушка стоит напротив, и рассказывает мне весь свой анамнез так спокойно, будто речь идет о ее кошке или там, не знаю, хомячке. Ну ни грамма неловкости.

А тут как раз официантка подошла, с икрой, джином и прочими деликатесами.

– Я вас прекрасно понял. Приступайте к трапезе. Отпразднуйте победу над стихией. Будьте бдительны.

– Огромное спасибо.

И улыбка. Не смущенная, не извиняющаяся и не кривая – дескать, сделал свое дело и уходи, нечего разговоры разговаривать и в душу лезть.

Нет. Самая обычная улыбка. И рубашка в клетку. В красную.

3.

Собственно, все это было вчера. Сегодня новый день. Пока что неизвестно, что он нам подарит.

Куда пойти? На море или завтракать? Видимо, завтракать. Погода, похоже, не пляжная. Дождя вроде бы нет, но ветерок совсем не детский.

Куда пойти учиться? В смысле, завтракать. В смысле, кутим мы сейчас или не кутим. Дешевенькая блинная-самообслуживание или какое-нибудь настоящее кафе с официантками, меню и водкой.

«Белая лошадь»? Нет, туда я больше не ходок. Пиво противное, официантки вялые, половины меню нет в наличии. Да и девица вряд ли постоянно туда ходит.

Хотя что мне до этой девицы? Ну ее. Она небось вообще уехала. Приехала из Кенигсберга на день и уехала уже. Здесь с этим просто. Что ни выходной – столица региона прется в Светлогорск. Погода, непогода – это им без разницы.

Вряд ли, конечно. Не похоже, чтобы просто так она одна приехала на час джинчику выпить. Ну да шут с ней. Город маленький, надо будет – найдемся.

А я – в «Ветерок».

Ветер-ветер, ты могуч, ты колюч, живуч, пахуч. Какой здесь все же запах потрясающий. На юге море так не пахнет, хотя вроде там и соли больше, и гадов всяческих морских.

Располагаемся, естественно, на улице. Свободных столиков, конечно, нет. К кому подсаживаемся? Эти два другана уже пьяны, и как-то неприятно, тяжело пьяны. Сидят, уставились друг другу в хари, а хари – мама не горюй какие. Не будем нарушать их тет-а-тет. Эта компания уж чересчур крикливая. Точно, из Калининграда. Понаехали тут всякие, места в кафешках занимать. Эта романтическая парочка вполне прилична, только я им на фиг нужен. Девицы пошловаты. Здесь ребенок невоспитанный какой-то, вот, мороженое по столу размазал. Немцы. Да, пожалуй, немцы. С ними разговаривать по крайней мере не придется. Тем более что я, как всякий россиянин, знаю по-немецки только лишь «аусвайс» и « хенде хох».

Нет, еще один стишок..

Ауф дер маур, ауф дер маур,
Зицен кляйне ванц.
Я ношу все время траур,