Боец

– Да, похожий стиль.

– Очень похоже, тем более крестьян упоминают… То время. Крепостные голодные крестьяне…

– Не, Пушкин молодец, он написал все великое, и стихи, и прозу!

– Слушайте, стихотворение про Пушкина, в тему.

– Чье?

– Да вы его знаете!

Пушкин был веселый барин —
Заберет у девки честь
И дурехе благодарен —
Сразу стих спешит прочесть.

Забирает осторожно,
Сочинит,
Что просто ах!..
Только гению возможно
Прославлять дурех в веках!

В курилку заглянула строгая Антонова:

– Господа филологи, знатоки литературы и любители русского языка, может, прекратите поэтический диспут и вернетесь к исполнению своих непосредственных служебных обязанностей по раскрытию преступлений?

Все разбежались, как серые мыши…

Ровно в шесть вечера Павел вышел из стен родного управления полноправным отпускником. Оставалось еще завтра заскочить в бухгалтерию за отпускными, дела же он успешно передал занывшим Соболеву и Килькину.

– Забирайте, забирайте! Потом я отдуваться за вас буду, когда вы в январе свалите на Роза Хутор на горных лыжах кататься!

Павел вышел из управления с довольной улыбкой – пусть что хотят, то и творят в начале января, ему и так будет декада оплачиваемых государством каникул!

Летний день источал аромат надвигавшегося дождя – небо укрыла пелена серых туч, готовых расплакаться мириадом холодных слез. Легкий ветерок веселил душу – месяц он будет бездельничать, спать сколько влезет, смотреть телевизор хоть до утра, валяться на пляже, не заботясь ни о чем. Отпуск. Летом уйти в отпуск – мечта! И эта мечта сбылась.

Управление располагалось прямо напротив городского парка, пестревшего зонтами кафе. Павел направился к ближайшим столикам, взял себе стакан газировки и тарелку теплых пельменей, обильно политых шашлычным кетчупом. Он без аппетита поел, попивая напиток, снова листал тетрадь.

– Здравствуйте. Это снова я, – прозвучал звонкий голос над головой Павла. – Вы говорили, что мы с вами побеседуем после…

Павел поднял глаза. Медсестра Маша. Работа не хотела отпускать.

– Вы? – Павел удивился, но, невзирая на совершенно сексапильный вид медсестры без медицинского халата (простенькое легкое платье ей очень шло), ощутил досаду. – Присаживайтесь. – Он указал на белый пластиковый стул рядом с собой. – Хотите чего-нибудь? Я закажу. Не ожидал вас здесь встретить.

– Я отработала, завтра у меня выходной. Домой идти особого желания нет. Прогуливалась по парку, увидела вас.

– Может, вы меня специально поджидали?

– Может быть, – рассмеялась Маша, но тут же помрачнела. Ее красивое лицо теперь выражало серьезную озабоченность, а выразительные глаза, на которые Павел сразу обратил внимание, наполнились мерцающим внутренним светом. От такого свечения у любого мужчины начинало сосать под ложечкой, и было понятно почему.

Павел напряженно рассмеялся:

– Интересная тетрадь. Вы читали?

– Читала. Много говорила с Алешковским, слушала его рассказы. Он не походил на других наших больных, с виду был абсолютно нормальным. Но наш главврач держал его взаперти. Бывали, конечно, моменты, когда Алешковский начинал панически бояться.

– Скажите, Маша, все здесь написанное – это дело рук Алешковского?

– Да, он при мне половину тетради исписал за два месяца. Он сказал, что силы Зла как никогда близки к победе над добром, потому Высшая Сила (он не говорил – Бог, он говорил – Высшая Сила) дала ему дар увидеть будущее и, уже оглядываясь оттуда, написать программу борьбы. Он сказал, что осознал свою роль и Боец (вы читали о Бойце?) тоже однажды осознает. Тогда придет спасение.

Павел задумался. Очень похоже на бред. С другой стороны, во всем этом было очень много «но».

– И вы верили во все это? – кривя губы в усмешке, спросил он.

Маша подперла подбородок ладонью. В ее глазах снова возникло мерцание.

– Я и сейчас верю. А вы не поверили?

– Хм-м. Хма-гха-а. Я был бы сумасшедшим, если бы верил всему написанному. Очень все смахивает на фантастическую повесть. Нет? А мне кажется – да. Вот здесь у него, – Павел указал пальцем в текст, – Поборники Зла все отмечены специальным знаком – татуировкой. Кружок. Внутри буква «Р» наискось. Для чего им этот знак? Получается, они взаимосвязаны? Или Алешковский это придумал, чтобы его Бойцу было легче выявить Поборников?

– Все просто – Зло всегда стремится к объединению своих сил, и знак Зла позволяет отличить своих от чужих. А добро – оно эфемерно. Оно в каждом человеке. В ком-то добра больше, в ком-то – меньше.

– Но Поборники Зла не знают, что они Поборники Зла?

– Я думаю, что они не знают, но смутно догадываются. Ими правят личные идеи и амбиции, несущие человечеству, и в первую очередь нашей стране, неисчислимые бедствия.

– В тетради «северная страна» – это Россия? – наигранно удивился Павел.

Маша обидчиво рассмеялась:

– Почему вы не воспринимаете меня всерьез, господин полицейский?

– Отчего вы так решили? Вы очень интересный человек – говорите убедительно. И вы красивы. – У Павла возникло неодолимое желание поцеловать Машу – начался процесс оформления отпускного настроения: амурчики, шабаши на уме, оргии.

– Спасибо. – Маша вдруг сникла. – Никак не могу отойти от шока. Утром меня просто трясло всю. И как он умудрился перепилить решетку? Выбросился. Он был очень напуган. Страшно все. А?

– Я привык к смертям. В день иной раз по нескольку трупов разбирать приходится.

– Неужели у нас так много убивают? – ужаснулась Маша.

Павел поспешил ее успокоить:

– Я же сказал: иной раз. К тому же это делают не безжалостные, вооруженные с ног до головы бандиты-отморозки, а обычные люди, вот такие, какие вокруг нас. Убивают друг друга кухонными ножами в пьяных ссорах, душат подушками в порыве ревности, травят, морят голодом престарелых родителей, чтобы поскорее завладеть жилплощадью…

– Это еще страшнее. – Маша искренне вздохнула. – Значит, гибель Алешковского не будет расследоваться?

– Он себя убил сам.