Извращенность

Шофёр, вышедший из машины, радостно заржал.

Это возмутило Артёма – что, это быдло считает себя равным ему, великому заводчику?!

Злой Артём врезал ему кулаком в лицо, но не сильно, чтобы мог вести машину.

Парень затих, всю дорогу скованно смотрел вперёд, то и дело, как робот, переключая скорости.

Прибыв на дачу, разъярённый неудачей с кладовщицей, и сочно представляя, как окучивал Анну гадкий Карлик, Арбузов велел вывести из подвала Коротышку, раздеть до нага, и привязать к сосне.

Похоронив Анну, Артём, к своему неудовольствию, ощутил неодолимую тоску по ней. Получалось, что он всё-таки любил её, любил по-настоящему глубоким светлым чувством, а эта маленькая срань всё испоганила своим гигантским членом. Давясь обидой, Арбузов стал прицельно бить Коротышку крепко сжатым кулаком в губы и нос, мощными ударами превратив ненавистное лицо в месиво. Коротышка потерял сознание, свесил голову. Артём потребовал нож, и ловко, ухватив рукой член и яйца Коротышки, отсёк их, замаравшись в крови. Пронзительный крик, многократным эхом, запрыгал между соснами. Мощным ударом Арбузов вогнал нож по самую рукоять в печень парня. Тот обрызгался кровью, и умер. Архары послушно убрали труп. Артём каждому дал по тысяче долларов на выпивку, и разрешил привезти на дачу шлюх.

Усталость и ощущение утраты, гнетущим камнем, сдавили душу – он отделался от Анны окончательно. Захотелось напиться.

Приехав в свою городскую квартиру, вместо детей, нашёл записку на обеденном столе в зале – дочь гуляла с девчонками из института на вечеринке, сын уехал на рыбалку. Арбузов выпил стакан водки. Вот тебе и мир в семье, любящие дети, теплота, уют – один в пустой квартире! Дочь танцует в ночном клубе (хотелось в это верить!), ну, а сын, явно, отправился на ловлю двадцатилетних щук с золотыми зубами.

Он пил и думал. О детях, и об Анне, и совсем не вспоминал о казнённом Коротышке.

Вспоминая Анну, он подумал о неудаче с кладовщицей, и понял, что сексуальное желание к той замужней молодой женщине не утихло после убийства Карлика. Даже изрядная порция адреналина, после расправы над ним, не смогла погасить потребности сексуально опустошиться.

Артём позвонил Майре, и велел ей немедленно прейти.

Встретив её, проводил в зал, предложил выпить (почти приказал). Она отказалась. Он снял с себя брюки и трусы. Ну, и где волнующая сексуальность? Мерзость одна, больше ничего.

От этой мысли Артём ожесточился – не может он ничего сделать красиво, даже молодой женщиной, в экстазе, говоря красивые слова, лаская, принося ей радость близости…

Увидев его готовность к близости, Майра начала снимать плавки, но Артём мрачно качнул головой.

–Минет.

–Вы знаете –я этого не делаю.

–Почему?

Она пожала плечами.

–Начинай!

–Я не умею.

–Учись.

–Нет, я не буду.

Майра попыталась сесть на диван, продолжая снимать с себя чёрные кружевные плавки. В миг рассвирепев, Арбузов, что есть силы, врезал ей ладонью по губам, и в нос, другой раз, третий! Она взвизгнула, потом заорала благим матом! А он бил и бил, измазав ладонь кровью и соплями. Он изрыгал страшные ругательства, и бил, бил, войдя в экстаз, не владея собой и своим разумом, потом схватил её за короткие чёрные волосы, притянул к своему уже холодному бесчувственному члену, рыдающую, подрагивающую на костлявых коленях, толкнул в голову… И, о наслаждение!