Последнее лето

– Как не слыхать, слыхал. Да только не поговорка это, а так… присказка бестолковая. Вот ты одет, голодом не живёшь, – Матвей кивнул на круглый живот зятя, – на машине ездишь, квартира с удобствами. Чего же ещё-то тебе надо?

– Не, ну ёлки-палки! – Юрий развёл руками в стороны и посмотрел на жену. – Да мало ли чего…

– Пап, ну ты прям… – укоризненно мотнула головой Наталья. – Если уж про машину говорить, так наша и не самая лучшая даже.

– А тебе лучшую надо?

– А почему бы и нет? – с вызовом спросил зять. – Я, может, «Волгу» хочу. Или «Мерседес»! У нас вот квартира трёхкомнатная, а я дом хочу. Двухэтажный! Коттедж! А что такого? Или съездить куда-нибудь. Я за границей ни разу не был, а мне охота мир посмотреть. Во Франции побывать, в Италии! На это тоже деньги нужны, между прочим.

– Зачем? – коротко спросил Матвей.

– Что – зачем? – не понял зять.

– В Италию-то тебе зачем?

– Интересно!

– А «Волга» зачем?

– Ездить!

– Куда тебе ездить-то на ней? Тебе сколь годов-то уж? На пенсию ведь скоро.

– Мне пятьдесят пять. Ещё пять лет до пенсии. Только я и на пенсии сиднем сидеть не собираюсь. Скучно!

– А-а… – протянул старик. – Ну понятно. Ты вот поговорку помянул, а я тебе сказку одну напомню. Про рыбку золотую. Читал? Пушкин написал. Писатель такой был когда?то.

Юрий иронически хмыкнул:

– Хм… В курсе. Читал, было дело. Так чего сейчас, с разбитым корытом всю жизнь сидеть?

– Зачем с корытом? Не надо с корытом. Просто меру знать надо, чтоб не лопнуть. Оно ведь как… Ни картошка, ни морковка, ни дерево какое не растут без конца-то. Вырастет до своей нормы и всё, так и сидит, зреет, семена даёт. Стало быть, понимает, когда хватит. А когда у человека на первом месте деньги получаются, так ему завсегда мало. Это уж так заведено. Не может он никак остановиться. А там и лопнуть от жадности недолго.

– Ой… ладно. Не надо меня только жизни учить, хорошо? – недовольно поморщился зять. – Норма… Кто её, эту норму установил?

– Бог, – коротко ответил Матвей.

– Кто?! – скептически скривил губы зять.

– Пап, ну какой ещё бог? Я вот тебя тоже не понимаю. Что плохого, что человек больше зарабатывать хочет? – опять вступилась за мужа Наталья.

– Так он не зарабатывает, а народ дурит! Государство обманывает. На казённой фабрике сапоги шьёт, а потом финтиля такие выкидывает, хлястики пришивает. Людям носить нечего, а он дерёт с них втридорога. Да ещё и «Волгу» ему подавай. На «Волгу»-то честно не заработаешь, я слыхал, сколь она стоит.

Зять кхекнул и ухмыльнулся, покачав головой:

– М-да уж… Понятия у вас.

– Пап, ну ты вот тоже… думай, что говоришь-то. – Взгляд у дочери сделался колючим.

Старик отвёл глаза в сторону и вздохнул. Ему стало неприятно от получившегося разговора. Сердито пожевав губами, он тихонько пробормотал:

– Да живите вы, как хотите. Моё дело маленькое, я своё по?жил.

Стукнула избная дверь, и на крыльцо вышла Клавдия.

– Ну слава богу, управилась, – устало промолвила она и села рядом с Матвеем. – Руки чего-то болеть стали последнее время. Пальцы ломит. Ночью иной раз как возьмётся, так, прям, не знаешь, куда их засунуть.

– Может, у тебя артроз? Может, мазь какую-нибудь надо? – хмуро спросила дочь.

Клавдия внимательно посмотрела на неё:

– Ты чего такая? Случилось чего?

– Да так… Папа тут… жизни нас учит.

Клавдия сердито глянула на мужа:

– Старик, ты чего опять? Да не слушайте вы его, он под старость-то лет совсем вредный какой-то сделался.

– Да ничего, всё нормально, – махнула рукой Наталья, – проехали…

Матвей, насупившись, молчал.

– Мам, так я говорю, может, мазь тебе какую надо? Ты у врача-то была? – спросила дочь у Клавдии.

– Да какие уж врачи в мои-то годы.

– Что значит «какие врачи»? Врачи в любые годы нужны.

– Так у нас ведь и нету в деревне-то уж никого. Весной ещё амбулатория закрылась. Я ж писала тебе, врач-то, которая была, так в декрет ушла, а больше и некому работать. Сейчас в случае чего, так в райцентр ехать надо.

– Ну и съездила бы.

– Да когда мне…

– Ну, смотри сама. – Наталья подошла к скамейке, на которой сидел Юрий. – Дай тоже сяду, а то ноги стоять уже устали. – Тот подвинулся, и она села рядом мужем.

Матвей молча поднялся и пошёл в сенки.

– Ты далёко? – спросила вслед Клавдия. – Куда пошёл-то?

– По? воду схожу.

Старик снял с крючка висевшее на стене коромысло, взял со стола два оцинкованных ведра и вернулся на крыльцо.

– Так, потом бы сходил, не к спеху. Посидели бы все вместе, поговорили бы.

– Ничего, насидимся ещё. – Матвей, сунув ноги в галоши, вышел за калитку.