Настало время выходить на сцену. Вздохнув, я ступил из спасительной прохлады темного угла на свет, как на казнь и, усаживаясь, на стул перед дежурным сказал:
– Спортинг. Стрелковая дисциплина называется спортинг.
– Вы кого мне мля, привели, – оглядев меня, взревел дежурный. – Его же мля, в больницу надо. У него же мля башка пробита!
– У этого козлика, Фердинандыч, здоровья вагон, какая ему нахрен больница, он Колобородько наземь сшиб только на ноги встал, и гасануть хотел. Пришлось примять.
– Я вижу, как вы его примяли, – недобро усмехнулся дежурный со странным отчеством Фердинандыч. – Доставай из карманов все и вот сюда, на стол выкладывай.
Я покорно вынул бумажник, охлопал карманы, развел руками и сел.
– Тебе кто-то садиться разрешал? – Тотчас рявкнул один из подобравших меня патрульных.
– Ты покури иди пока, – спокойно сказал ему Фердинандыч, – здесь стража, а не армия, а ты одолел уже меня со своими военными замашками.
Патрульный невнятно огрызнулся и вышел, вместе с напарником, за дверь. Дежурный вынул какие-то бланки, и, что-то в них записывая, не отрывая головы вдруг спросил:
– Фамилия?
– Моя? – Растерявшись переспросил я.
– Ну мля не моя же, – вздохнул дежурный и надолго склонился над бумагами.
Подняв, наконец, голову, он спросил:
– Фамилия, Имя, Отчество. Год рождения. Адрес. Место жительства. Цеховая принадлежность. Отвечать быстро, не думая!
– Сапожников Виктор Васильевич, – сказал я первое, что пришло на ум.
– Ты, мля, зачем на патрульного бросился?
– Да испугался я. Он меня со спины поднимал, я же не знал что он из милиции, в отключке был. Прихожу в себя, а меня кто-то тащит.
Фердинандыч одобрительно кивал, и в этих кивках мне чудилось призрачная надежда на что-то хорошее.
– Башку они, – дежурный кивнул на дверь, за которую вышли патрульные, – тебе пробили?
– Нет.
–А кто?
– Не знаю.
– Ладно. При каких обстоятельствах?
И я начал свой горестный рассказ:
– Отдыхал я на пляже. Немного выпил…
Дежурный занес ручку над листком, но задумался и ничего не записал.
– Значит, говоришь, парни молодые, – уточнил он, – на желтой легковушке?
– На красной, – поправил я.
– Описать их сможешь?
– Ну так, в общих чертах: модные такие мальчики, чистенькие, нарядные. Волосы у одного крашенные, по моде, пегие такие. Бусики…
–Бусики?
–Деревянные, в охват шеи, как четки.
Что-то мелькнуло во взгляде дежурного, тревожное что-то, нехорошее.
– А может ты, мля, все это выдумал, Сапожников? Может закусился ты с какой-нибудь урлой, такой же, как и ты, мутной? А теперь чешешь мне, что ребята из приличных семей, и вдруг взяли да по жбану тебе ни с того ни с сего надавали?
– С чего вы взяли, что они из приличных семей? – Спросил я, не подумав.
– Что? Что ты сказал?
– Я ничего не говорил, – до меня стало доходить, что дежурный догадался, о ком идет речь.
– Ты ничего не говорил?
– Нет.
– Ты точно ничего не говорил?
– Я точно ничего не говорил!
– Ну, про желтую машину-то все-таки сказал, – примирительно намекнул дежурный.
– Да, про желтую машину я сказал.
– Она точно желтая была? Может ты путаешь, мля, может обманываешь меня, Сапожников?
– С чего мне вас обманывать. Я ж вам говорю, они приехали, с музыкой, я подошел…
Дежурный одобрительно кивал головой и что-то записывал:
– На синей говоришь, машине?
–На красной. То есть, желтой.
– Смотри мне, – строго поглядел дежурный. – Не путай! А вдруг ты наговариваешь?
– Вы чего от меня хотите-то? – Взмолился я. – Да мне вообще побоку, не хотите, не оформляйте. Ну, подрался я с ними. Дело-то молодое. До свадьбы заживет. Отпустите вы меня. Заявления мне не надо.