Лабиринт двухгодичника

На вопрос Игната «Что случилось?» был получен ответ: подождать и не мешать важному разговору.

Трофимов налил себе в стакан чай, принёс из комнаты стул и сел рядом с ребятами.

Из разговора он понял, что днём из города приезжала одна из девушек, с которыми они восьмого марта проводили время, а конкретно та, которая досталась Шалевичу.

Причём девушка приехала не просто так проведать понравившегося ей мужчину, а с радостной для него вестью, что беременна.

– Ты точно помнишь, что у вас с ней что-то было? Мы же все были очень пьяные, – усомнился Бушуев, поглаживая волосы на затылке.

– Да, помню – было. К сожалению, даже не один раз, – гордо ответил Шалевич.

– Валера, сейчас не время хвастаться своими способностями. В таком состоянии – и несколько раз? Я в это не верю. Тем более что через полчаса после вашего уединения ты уже спал. Точно помню, как слышал твой громкий храп, даже несмотря на закрытую дверь кухни, – поддержал в сомнениях Бушуева Погодин.

– Ну, может, и не несколько, но то, что было, – это точно, – после паузы, вызванной попытками вспомнить обстоятельства той ночи, ответил Валера.

– Ну, в это поверить ещё можно. Хотя положение от этого лучше не становится, – констатировал Погодин.

– Вы точно не предохранялись? Моя, помню, пила какие-то таблетки – по всей видимости, противозачаточные, – с надеждой произнёс Бушуев, напуганный возможностью, что и его женщина поставит его перед подобным фактом.

– Да я в тот момент и не задумывался об этом, у меня и мысли не возникло, что что-то такое может произойти.

– Ну конечно, что же может произойти? Ведь интимные отношения даны нам только для того, чтобы Шалевич мог получить удовольствие. Нет, Валера, природа распорядилась так, что это дело нужно именно для продолжения рода, а удовольствие – это, так сказать, побочный эффект, – нравоучительно изрёк Погодин.

Валера грустно слушал, что говорят ребята, периодически зачерпывая ложкой смородиновое варенье прямо из литровой банки. И по выражению его лица можно было понять, что создавшаяся ситуация его мало волнует.

***

Внешность Шалевича всегда притягивала внимание противоположного пола. Высокий рост, мужественные черты лица никогда не оставались незамеченными. Даже короткая стрижка не могла скрыть красоту густых тёмных вьющихся волос. Смуглая кожа, выразительные брови и шикарные усы на лунообразном лице делали его похожим на одного из персонажей картины Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» – того, что изображён с забинтованной головой.

Красивая внешность не слишком гармонировала с крупным, но визуально неуклюжим телом с коротковатыми, полными ногами.

Большими способностями природа Валеру не наделила. По складу ума он скорее напоминал сына зажиточного крестьянина из богатого украинского хутора. О чём свидетельствовала и его чрезмерная прижимистость. Хотя на себе он старался не экономить. Одевался всегда модно и недёшево: вещей у него было множество, на все случаи жизни. Всё самое дорогое и качественное, что можно было купить в Томске. А выходной костюм он пошил в ателье, у лучшего, как он утверждал, портного Западной Сибири. Шалевич единственный в квартире ежедневно пользовался одеколоном. Также он единственный в ДОСах был обладателем длинного кожаного плаща, насколько модного, настолько же и безумно дорогого. Если позволяла погода, Валера всегда надевал его, выезжая в город или даже просто собираясь с сослуживцами в поселковый клуб просмотреть новую видеокассету на недавно приобретённом местной администрацией видеомагнитофоне «Электроника».

Но если дело касалось каких-то совместных хозяйственных трат, то взять с Валеры деньги было непросто.

Однажды ребята загорелись сделать в квартире генеральную уборку. Такие общие созидательные порывы охватывали холостяков крайне редко, так что этот нетривиальный случай упускать было никак нельзя.

Приняли решение сброситься на всякую химию для мытья плиты, сантехники, пола, окон и стен, на стиральный порошок для запылившихся занавесок, а также на всякую другую мелочовку. Также было необходимо купить средство от тараканов, которых на кухне расплодилась тьма. Прикинули, и получилось, что на всё про всё надо потратить около шести рублей. Узнав о сумме, Шалевич возмутился, сказав, что это очень дорого и он сам очистит всю сантехнику в совмещённом санузле квартиры, а также чугунную раковину на кухне, что и будет его вкладом в общее дело уборки.

Валера сделал такое предложение не на пустом месте, а рассчитывая на новый, удивительно продуктивный метод борьбы с туалетным камнем, ржавчиной и другими загрязнениями. Про него Шалевичу рассказали солдаты из его взвода, признавшись, что всегда так втихаря от командования драили в казарме туалеты.

Метод был очень прост: когда офицеры отсутствовали на позиции его технического дивизиона, солдаты сливали из ёмкости с резервным ракетным топливом канистру этой ядовитой и чрезвычайно токсичной жидкости. При сливе небольшая часть топлива непременно испарялась, образуя ядовитое оранжевое облачко, так что эта операция должна была осуществляться обязательно с надетым противогазом и желательно в ОЗК – общевойсковом защитном комплекте, который обязаны иметь все военнослужащие.

Ночью эта заначенная едкая субстанция заливалась в туалеты казарм, и через несколько минут эмаль унитазов сияла девственной белизной.

Таким образом, Валера попросил своих солдат отлить ему литров пять этого волшебного чистящего средства в металлическую канистру, которую он собирался отвезти домой по окончании следующего рабочего дня, а если кто-то из попутчиков спросит про её содержимое, то он скажет, что это дистиллированная вода, которая нужна ему для доливки в аквариум.

Но уже на подходе к ожидающей офицеров машине он внезапно понял всю неправдоподобность своего объяснения: ведь никакого аквариума у него – да и ни у кого из жильцов ДОСов – не было.

Не придумав никакой другой достоверной версии, Шалевич решил не рисковать и идти пешком, но не по дороге, где его могли увидеть, а через перелесок и картофельное поле. Прикрытием ему должны были служить молодые деревца, лет десять назад высаженные вдоль дороги.

Пока он шёл по краю поля, скрываясь за лесополосой от любопытных глаз изредка проезжающих по гравийке людей, на него напали две небольшие лохматые дворняжки, выпущенные сюда колхозным председателем для охраны урожая молодого картофеля, несанкционированным сбором которого промышляли солдаты части, а также некоторые специально ради этого идущие домой пешком офицеры.

Валера мужествено отбивался от громко лающих животных ногами и канистрой, которая ему больше мешала. Только когда он вышел на дорогу, собаки, не переставая гавкать, отстали. Уже подойдя к ДОСам, Шалевич заметил, что зверюги умудрились отхватить у него кусок голенища. Войдя в квартиру, он с досадой и злостью запустил новый, начищенный до блеска и теперь порванный хромовый сапог в дальний угол комнаты, случайно разбив при этом стоящий на тумбочке почти целый флакон своего одеколона «Шипр». Это был явно не его день.

Назавтра Шалевич заступал в караул, и до трёх часов должен был находиться в квартире один.

Утром, после того как остальные обитатели квартиры отправились на службу, Валера не спеша встал с кровати, позавтракал в столовой яйцом под майонезом и котлетой с гречневой кашей. Вернувшись к себе, он решил побыстрее разделаться с уборкой, дабы осталось побольше времени, чтобы послушать музыку и написать письмо родителям.

Надев ОЗК и противогаз, Валера открыл на всю ширину окно на кухне, взял канистру с ракетным топливом и залил ядовитую жидкость в унитаз. После чего, не снимая защитного одеяния, быстро вышел на лестничную клетку, намереваясь через минуту вернуться и смыть выполнившее свою чистящую функцию средство.

Едва выйдя за дверь, он лицом к лицу, а вернее, противогазом к лицу столкнулся с заместителем командира полка по тылу – подполковником Зариповым, который вчера был дежурным по части и, сдав наряд, возвращался домой на отдых.

Увидев утром в собственном подъезде неопознанного человека в ОЗК и противогазе, он от неожиданности обомлел и замер как вкопанный. В себя он пришёл только после того, как незнакомец снял противогаз и чётко, по-военному поздоровался:

– Здравия желаю, товарищ подполковник.

Тут Зарипов узнал в странном человеке старшего лейтенанта Шалевича.

– Товарищ старший лейтенант, что это у вас за форма одежды такая? – пытаясь за строгостью голоса скрыть только что пережитый испуг, спросил подполковник.

Валера, не ожидавший никого встретить в этот час в подъезде, был совершенно не готов к ответу на этот логичный вопрос, а отвечать было надо.

Взяв паузу секунд в пять, Шалевич выдал первое, что пришло в голову:

– У меня, товарищ подполковник, перед заступлением в караул есть свободные несколько часов, и я не хотел терять попусту время, поэтому взял с собой из части ОЗК, чтобы потренироваться в его надевании.

Лицо Зарипова выражало полное недоумение. Видя, что изложенный им аргумент не произвёл должного впечатления на подполковника, Валера продолжил развивать мысль, обретая по мере ответа всё большую уверенность:

– А всё потому, что на последних учениях во время обкуривания я понял, что надеваю ОЗК недостаточно быстро и не могу являться в этом компоненте примером для своих солдат. И к тому же я вот что подумал: все учебные передвижения в ОЗК происходят по земле, то есть по горизонтальной поверхности, а как будет себя вести комплект при передвижении по наклонным плоскостям или, к примеру, по лестнице – непонятно. Не сдвинется ли он, оголив незащищённый участок тела.

Подполковник Зарипов чувствовал подвох. Но не находил решительно ни одного разумного предположения, которое бы позволило ему объяснить нахождение вроде как вполне здорового головой офицера в неслужебное время в подъезде жилого дома в противогазе и ОЗК, при этом несущего чушь старшему по званию, возрасту и должности.

Не имея возможности опровергнуть слова старшего лейтенанта, Зарипов решил ему подыграть.

– Какой интересный и своевременный вопрос ты поднимаешь. Что же ты раньше не доложил мне о своих сомнениях? – серьёзным тоном сказал подполковник. – А ведь никто из нас, штабных работников, даже не задумался о том, как поведёт себя ОЗК в условиях передвижения личного состава по наклонным поверхностям… Интересно, очень интересно. Разреши мне тоже принять участие в твоём эксперименте, так сказать, помочь инициативой сверху в решении этого вопроса. Давай-ка, надевай снова противогаз и беги пять раз на пятый этаж и обратно… Надел? Ну, давай, бегом, – выражая крайнюю заинтересованность, скомандовал Зарипов.

Шалевич быстро надел маску, затем капюшон и, громко стуча резиновыми сапогами, скрылся из виду на верхнем лестничном пролёте. После пятого спуска он замер во взмокшей одежде перед подполковником.

Зарипов внимательно, со всех сторон осмотрел обмундирование старшего лейтенанта, подёргал противогаз за шланг, подтянул перчатки.

– Смотри-ка, всё нормально, только чуть ослаб хлястик на правом чулке… но это не в счёт. Что же получается: что если бежать по лестнице, то ничего с общевойсковым защитным комплектом не происходит. Вот это да! Давай для чистоты эксперимента ещё десять раз сбегай на пятый этаж и обратно. Если и тогда с ОЗК будет всё нормально, то смело будем считать, что в нём можно спокойно передвигаться по лестницам ДОСов, – сосредоточенно-серьёзно, как бы в раздумье, распорядился подполковник. – Один, – сказал Зарипов, когда Шалевич первый раз спустился с пятого этажа, при этом он бегло окинул взглядом обмундирование старшего лейтенанта. – Два. – После второго спуска опять осмотрел костюм подполковник. – Три. Пока всё нормально, молодец, – констатировал Зарипов. – Продолжаем эксперимент. Давай быстрей дальше, не сбавляем темпа.

После десятого Валериного спуска и очередной похвалы, подполковник потерял интерес к Шалевичу и, напевая себе под нос: «Гуд-бай, Америка, о, где я не был никогда…», – стал не спеша подниматься к себе – на третий этаж.

Проводив взглядом Зарипова, Валера, еле передвигая ноги, ввалился в квартиру и, не снимая маски, брякнулся на стул.

Стянув мокрый от пота противогаз и вдохнув полной грудью, он ощутил странный резкий запах. Это было что-то очень неприятное, с каким-то сильным химическим привкусом. В горле противно запершило. При этом лёгкая дымка окутывала коридор и плавно улетучивалась в открытое окно кухни. Тут до Шалевича дошло, что запах распространяется из туалета.