Несколько часов

– Конечно!

– А эта Ваша русская тема насколько серьёзна?

– Насколько может быть серьёзной подобная тема, – уверенно ответил Михаил. – Мы хотим показать красоту нашего искусства. То, что традиции не умерли, а продолжаются и развиваются. Что нашей стране есть много прекрасного.

– Но ведь это не обязательно русское. Я так понимаю, у вас критерий отбора скорее этнический, нежели национальный?

– Да, это так. Мы считаем нужным подчеркнуть именно этническое русское искусство. И для нас важно не только происхождение мастера, но и тематика, и стилистика его работ. Мы не ограничиваем себя, но, могу Вас заверить, есть достаточное количество и художников, и ценителей нашего искусства.

– Да я и не сомневаюсь! Просто есть тонкая грань между искусством и национальной политикой. И я надеюсь, что Вы не путаете одно с другим.

– Позвольте Вас заверить, в данном случае, это только искусство.

– А есть и другие случаи?

– Я не скрываю своих взглядов. Мне нечего скрывать. Я действительно считаю, что титульная нация должна превалировать. Я противник мульти-культурализма. И я твёрдо убеждён, что это дорога в никуда. Даже правительства ведущих европейских стран это подтвердили. А последние события в Норвегии поставили ужасный кровавый вопросительный знак. В любом случае, мы не против перемен, но на наших условиях.

– А кто это 'мы'? И какие у вас условия?

– Мы – это единомышленники. Неформальная группа, целью которой является продвижение всего русского. Культуры, искусства, русского бизнеса. Мы за отмену 'позитивной дискриминации', когда дотациями, за счёт русских, искусственно поддерживаются другие. Как Вы понимаете, наши идеи, в той или иной степени, разделяют многие наши соотечественники. А условия у нас простые – русские должны жить в России лучше всех.

– А кого же вы относите к русским? Чубайс, например, русский? Ему место в вашем прекрасном будущем найдётся?

– Я не стал бы сейчас переходить на личности. Есть группы населения, очень близкие к русским и они уже успешно ассимилировались. Например татары. А есть те, которые очень далеки. Вряд ли их присутствие благоприятно скажется на развитии страны.

– Это, я так понимаю, Вы о гастарбайтерах из Средней Азии говорите?

– И не только о них. К сожалению, многие так называемые россияне не любят нашу страну. Они считают себя частью чего-то другого. Такие люди нам не нужны.

МЧ вспомнил вопрос О'Риордана, на который он так и не смог ответить. Он внимательно посмотрел на Мишу:

– И что вы хотите с ними делать?

– Некоторые, более радикально настроенные товарищи, хотели бы физически их сегрегировать. Но я думаю, что это неправильный путь. Мы должны убедить их, что альтернативы полной интеграции нет.

– А какие средства убеждения вы планируете применить? Марши на Манежной? Или летучие отряды малолетних киллеров?

– Ну что Вы! Я лично не приемлю насилие. Убийцы должны быть наказаны. С какой бы стороны они не были. Справедливость неизбежна. Я полностью за власть закона. К сожалению, прямо на законы мы влиять не можем. Сейчас. Но всё может измениться. Что же касается событий на Манежной площади… То, что случилось, показывает, что мы оказались правы. Людей это заботит. Настолько, что они смогли организоваться и высказать наболевшее. Посмотрим, каково будет решение суда. А вот то, что об этом писали – неправда. Вы посмотрите на 'мирные' манифестации студентов в Лондоне, Париже, Мадриде или Риме?! Сотни пострадавших, раненные полицейские, сожженные машины, разграбленные магазины. А у нас? Пара синяков, да и то за дело, наверное. Сорвали ёлочные игрушки, потолкались с полицией и разошлись. Люди выразили своё мнение, а власти его услышали. Надеюсь, что диалог не прекратится. И даже наоборот, станет более плотным. Наши идеи просты и понятны.

МЧ внимательно посмотрел на Мишу. Уверенность в его голосе производила впечатление. Он, безусловно, был сильным человеком. Опасным?.. МЧ так не показалось.

Лиза вернулась за столик. Сестра продолжала болтать по телефону.

– Интересная у вас галерея получается, – с нескрываемой иронией сказал МЧ Мише.

– Современное русское искусство, не больше и не меньше, – серьёзно ответил Миша и посмотрел на Лизу.

– А ты был на последней выставке в Галерее Х?– та инстинктивно решила разрядить атмосферу.

– Да, был. Известный американский художник. Абстрактный экспрессионист. Слишком абстрактный для меня. Я честно пытался, но, похоже, это уже за пределами моего понимания!

– Ты не один! Это искусство не для всех. Я, честно говоря, тоже не очень разделяю всеобщую любовь критиков к его творчеству. Только цвет, никакой формы.

– Очень нерусское! – пошутил МЧ. – Всегда хотел узнать, почему эти картины такие дорогие.

– Они стоят столько, сколько люди готовы за них заплатить. А вот почему они так делают – это другой вопрос. Вряд ли художник писал свои полотна ради денег. Славы, может быть. Но не денег. Скорее он просто хотел выразить себя.

МЧ посмотрел в глаза Лизе. "Живёт, как хочет", – почему-то именно в этот момент вспомнил МЧ. Сидящая напротив девушка совсем не показалась ему олицетворением свободы выбора. Скорее уж поиска.

"Интересно, а чего она ищет?" – пронеслось в голове МЧ. Ему вспомнился подслушанный разговор. Лизу можно было бы назвать 'self made woman' – она всего достигла сама. МЧ был знаком с её мамой; отец Лизы умер очень давно. Она всего достигла сама – учёба, работа, собственный бизнес, успех. Вряд ли она была богата, скорее достаточно состоятельна. Что её объединяло с Мишей? МЧ не верил, что Лиза разделяет политические воззрения Михаила. Просто быть рядом с сильным человеком? Устала от своих творцов и купцов? В поисках простого женского счастья? Любопытно…

Сестра, наконец, вернулась к их столику.

– С кем это ты так долго болтала? – с улыбкой спросил МЧ.

– Не скажу! – в тон ему ответила она. – Ты сегодня во сколько домой вернёшься?

МЧ не хотел обсуждать это при посторонних.

– Не знаю пока. Я тебе позвоню.

Она недовольно качнула головой. Посмотрела на Лизу. Затем на Мишу.

– Может заедем ещё к вам в галерею? Я придумала кое-что интересное для четверга!

Те, как по команде, встали и начали готовиться к выходу.

Сестра обняла МЧ и чмокнула на прощание. Он едва прикоснулся губами к нежной щеке Лизы. Он повернулся к Мише, ожидая увидеть пронятую для прощания руку. Однако, вместо этого, он услышал фразу, обращенную к девушкам:

– Подождите меня у машины. Я буквально через минуту буду.

Затем, глядя прямо в глаза МЧ, он отчётливо произнёс:

– Я очень рад нашему знакомству и надеюсь увидеть Вас в четверг. Я бы хотел ещё раз засвидетельствовать своё почтение и с удовольствием продолжил бы дискуссию об интеграции мигрантов. Я уверен, что многие наши единомышленники будут очень рады, если Вы проявите больший интерес к этому вопросу. Мы уважаем Вашего отца, но его позиция в национальном вопросе, на наш взгляд, не отвечает интересам русских людей. Мы искренне Вас поддержим, если Вы решите изменить сложившуюся ситуацию.

Он не отводил взгляд.

МЧ сухо кивнул, пожал Мишину руку и произнёс:

– Хорошо! Я Вас понял. Всего доброго.

Миша быстро зашагал по направлению к выходу.

15:30

На стене в приёмном зале висел большой торжественный портрет отца. Расставленные полукругом удобные кресла располагали к беседе.

Джон отодвинул чашку и, закинув ногу на ногу, устроился поудобнее.