Марево. Морская пучина. Четвертый том

– В тюрьме застудил, – пояснил Черняк.

– Ты не воровал.

– Зачем же написала?

Ирина Николаевна внезапно схватила со стола нож и замахнулась им на собеседника. Удар пришелся бы в шею, если бы Черняк не успел увернуться и вырвать нож.

В наушнике он услышал фразу, которую тут же и воспроизвел:

– Что я тебе такого сделал, что ты готова меня убить?

– Ты отнял у меня мужа!

– Я?

– Да, ты!

– Каким это образом?

– Ты его спаивал – и споил. За бутылку он покупал акции для тебя у заводчан.

– У нас с ним был уговор. И я выполнял условия этого договора. А что, по-твоему, я с тобой за его работу должен был расплачиваться?

– Ты же видел: человек слаб до спиртного, и этим воспользовался в корыстных целях. А что с ним потом станет, тебе было все равно.

– Я ничем не пользовался. У нас была договоренность, и я ее четко выполнял. Мне надо было, в конце концов, сделать свое дело! Каждый получил желаемое. Если бы не я наливал твоему мужу, то он все равно бы нашел себе пойло. Каждый получает то, к чему стремится.

– Ты хорошо знал, что, кроме Васьки, тебе никто другой акции покупать не будет. И ты его споил! Убирайся отсюда! А то возьму топор, и ты уже от меня не увернешься!

– Совсем сдурела! – Григорий самостоятельно повел диалог дальше. – Ты на себя посмотри! Да ты же красавица, что же ты в своей жизни цепляешься за алкашей?

Слова Черняка ударили ее по больному – женщина в ярости схватила с плиты сковороду и швырнула ее в Григория. В наушнике дали команду уходить.

Черняк посетил еще нескольких, и чем больше он разговаривал с людьми, чем больше выслушивал объяснений, тем меньше и меньше ему нравилось то, что он делает. Раз десять он себе сказал: «Как хорошо, что я не он! По сути, у этого человека и не было ни жизни, ни друзей, все продавались и покупались за деньги. Многие притворялись, что-то от него хотели, ненавидели и завидовали, ждали, когда подвернется возможность нанести удар в спину».

Дважды в Григория стреляли. В первый раз – когда он ехал в машине, автоматная очередь разбила боковые стекла. Опытный охранник с молниеносной реакцией успел пригнуть Григория и пригнулся сам. В результате пострадали только стекла автомобиля. Второй раз пуля застряла в его бронежилете. Стреляли, когда он заходил в отель.

«Странные люди, – думал потом Григорий. – Будто и убивать не собирались, а так, попугать. Ведь если бы хотели наверняка, то стреляли бы в голову».

После случившегося Григорий хотел отказаться от задания и не встречаться больше в Самаре ни с кем. Однако он уже успел пообещать Насте, что скоро будет много денег, даже отправил ей часть полученного аванса. Мечта обеспечить дочь, купить ей квартиру вынуждала идти дальше.

В его списке были исключительно те люди, которые фигурировали в уголовном деле Спиридонова. В итоге все они были опрошены следователями, и адвокаты Сергея Михайловича представили доказательства невиновности Спиридонова и виновности каждого, кто клеветал на него. В результате добились того, что со Спиридонова были полностью сняты все обвинения.

* * *

Солнце находилось в зените, саман отбрасывал тень, в которой укрылись силач и скороход. Они сидели, изредка поднимая голову наверх, пытаясь что-нибудь увидеть в переплетении листьев и веток, и терпеливо ждали своего друга, поднявшегося на макушку дерева.

– Его нет слишком долго, Коа, – качал головой Викивики.

– Но он не мог просто пропасть, – успокаивал силач. – Спустится, ну или… свалится.

Вдруг сверху на них посыпались листья и мелкие веточки. Оба вскочили на ноги и задрали головы. Вскоре на них кубарем свалился Папаоле.

– Почему так долго?! – вскричали оба, размахивая руками. – Разве так делают? Мы тут чуть с ума не сошли, думали, что потеряли тебя!

– Друзья, я залез на самую верхушку дерева, и то, что я увидел, заставило меня задержаться, – ответил босой.

– Но что же ты видел, Папаоле?

– Сядем в тень, и я расскажу все подробно.

Босой стряхнул с себя листики и маленькие ветки и начал свой рассказ:

– Я решил добраться до макушки дерева, чтобы увидеть самые отдаленные уголки местности. Но я даже не подозревал, что это дерево такое высокое и густое. Мы много ночей проводили в его тени и не знали, что над нами возвышается целый дворец! Мне потребовалось много времени, чтобы, наконец, увидеть небо над головой, а не листья и ветви. Но все по порядку. Пока я лез на вершину самана, мне в его ветвистых зарослях встречались различные птицы и животные – от совсем маленьких до огромных!

– Да ну! – удивились друзья.

– Животные, конечно, напугали меня, но не остановили. Теперь я могу сказать, что над нашими головами существует особый мир, населенный различными обитателями, и они смотрели на меня миролюбиво, без попыток навредить или помешать движению наверх. Но самое удивительное случилось со мной, когда мне удалось, наконец, вылезти из густой листвы и осмотреться. Друзья, вы можете не верить мне, но я оказался в совершенно другом месте, далеком от того, где мы находимся сейчас, и меня окружала ночь…

– Как это? – еще больше удивляясь, вопрошали они.

– Не знаю, – растерянно почесал в голове Папаоле и предположил: – Может, этот саман является переходом в иные миры, соединяясь с ними непосредственно через огромные ветви кроны?

* * *

Вечерело, и последние отблески солнца могли скрыться за горизонтом в любой момент. Так как необходимость в двойнике отпала, Спиридонов сам мог приехать в родной город и лично встретиться с людьми, с которыми хотел объясниться. Что он незамедлительно и сделал.

Закончив свою работу, Григорий отправился на встречу с Сергеем Михайловичем. На заднем сидении автомобиля он в полудреме пытался размышлять: оправданы ли были его старания или же тщетны? С одной стороны, он заработал хорошие деньги и поможет дочери устроиться по-человечески и избавиться от пьяницы-мужа. Но с другой стороны – душа его была не на месте, и покой, такой желанный и давно потерянный, все не приходил.

Стемнело. Голова Григория становилась все тяжелее и, в конце концов, упала на грудь. Сон пришел к нему и наградил чудными видениями. Он не сразу понял, где находится. Егерь видел то же дерево, что недавно уже снилось ему, но сверху.

Яркое солнце играло в густой листве и радовало глаз сочными красками. Будто спускаясь ниже, Григорий постепенно смог различить человека, сидящего на вершине самана и смотрящего вокруг удивленным взором. Спустившись еще, он увидел среди ветвей огромное количество всякой живности разных размеров и мастей. Он помнил, как сильно удивился при мысли, что дерево оказалось таким безразмерным и вместило в себя столько всего сущего. На земле под деревом он разглядел двух мужчин, сидящих в тени и задравших головы кверху. Ему даже почудилось, что они видят его приближение и пытаются рассмотреть получше, но, оказавшись рядом, Григорий понял, что остается абсолютно невидимым, и тут же, встрепенувшись, проснулся.

Автомобиль въехал во двор большого дома. Сергей Михайлович вышел на крыльцо, чтобы лично встретить Черняка и с благодарностью за выполненную работу пожать ему руку.

– Спасибо за честный труд. Я очень признателен тебе, – говорил Сергей Михайлович за столом, обильно заставленным разными блюдами и напитками.

– Я работал не бесплатно, так что не стоит благодарить, – ответил егерь.

– У меня к тебе небольшая просьба. Давай сделаем так: ты не будешь снимать эти очки, – он указал на ту самую роговую оправу, в которую были вмонтированы микрофон и камера. – И наушник еще два месяца для того чтобы мы продолжали быть на связи. Мало ли что. А я добавлю денег за эти два месяца.

Черняк не понимал толком, что еще от него может понадобиться, но согласился. После чего получил обещанную сумму.

Наконец-то он мог ехать в Москву и купить дочери жилье!

* * *

– Как только темнота ночи окружила меня, – продолжил Папаоло. – Я закрыл глаза от испуга и неожиданности, но потом любопытство победило. Я остановился на более менее толстой ветке на макушке и тщательно осмотрелся.