Выучиться на Бога

– А если промолчу, он никому даже в голову не придет? – покривился Айнар. – И победу мне в результате оплатят?

– После возвращения из похода. Тогда, убежден, найдется чем.

Айнар выдержал долгую паузу, хотя упорствовать, по сути, смысла не имело. С кем спорить? Сидзиро явно принял решение, а менять его терпеть не мог. И кому спорить? Уж наверняка не отторо со скандальной репутацией.

– Мне тоже думать о пользе казны? – спросил Гои.

– Нет, у тебя сумма скромная, получишь на днях. Трудности только с главной наградой. Так что ответишь, кимит?

– Ладно, – выдавил Айнар. – Потерпим с призом. Ведь остаются еще доспехи Ксуама, которые цены огромной… Или я опять ошибаюсь? Как он там?

– Плохо, – Дитоми оскалился. – Ногу ты ему повредил на совесть, до конца года, полагаю, хромать обречен. И в поход не попадет.

– Ничтожная потеря! – фыркнул Оминас. – На кой нужен союзник, мечтающий единственно всадить тебе нож в спину? Лучше уж иметь на одного бойца меньше, чем…

– На двух.

– Что?

– На двух бойцов меньше, – повторил аннин бесстрастно. – Не забудьте о Ракутане – его тоже лечение ожидает долгое. Двое могучих воинов за банальный праздничный турнир – по-вашему, ничтожные потери?

– Но мы-то здесь ни при чем, ты же понимаешь?

– Понимаю. Хотя трудностей в грядущих сражениях все равно теперь прибавится.

– Справимся, – заявил урмат подчеркнуто бодро.

Даже разговаривая с ним, Дитоми почти не отрывал взгляда от Айнара. Полуголый, еле прикрывшийся пестрым женским халатом, молодой воин сидел на ложе понуро – то ли слабость после геройств одолевала, то ли дурные предчувствия.

– Надеюсь, справимся, – кивнул аннин. – Особенно с помощью новых, хвала солнцеликому, союзников. А по поводу ножа в спину… Не лишено некоторого смысла. Болтают, Ксуам мечется, подушку зубами грызет от злости, рычит – насилу удерживают.

– Боец блестящий, а поражения в честном поединке принять не сумел? – хмыкнул Айнар. – Жаль, я думал о нем лучше.

– Тем не менее поступим на сей раз предельно великодушно. Когда принесут доспехи, ты откажешься от них.

– С какой стати?! – вскинулся отторо.

– Это вторая просьба князя, ясно? – отчеканил Дитоми. – Если не до конца, то растолкую: нам не нужна сейчас ссора с едва обретенным союзником.

Айнар покачал головой, рядом поморщился Гои. Возмущенный Оминас всплеснул руками:

– Да причем тут ссора? Дворяне в установленном месте и в разрешенное время скрестили клинки по всем правилам… Ведь от веку положено победителю забирать доспехи проигравшего! Исключительно частное дело, ни грана политики! Откуда ссора с союзниками?

– Семья Ксуама нынче влиятельна среди знати Гайафы, он – в любимцах властителя… Впрочем, я уже говорил: не наша, воинов, забота распутывать нити интриг. Разве не достаточно четкого пожелания господина? Тигон получит назад свое добро, и давешние ураганы эмоций улягутся.

– А он-то готов все забыть? – буркнул Айнар. – Простить, обняться и воевать впредь бок о бок?

Старший помолчал, пристально глядя ему в глаза.

– Если не уймется, то будет виноват сам.

– Он и так будет… Бесово семя! – воскликнул Айнар с усталым раздражением. – Да не ты ли, кимит, убеждал меня вчера порадеть за честь княжества? Ну и вручили бы проклятый приз гостям, коль их благосклонность так дорога! К чему затевали нашу с Ксуамом схватку?

На миг показалось – непроницаемое лицо Дитоми дрогнуло. В конце концов, он только передавал высочайшую волю и, вполне вероятно, осознавал уязвимость некоторых решений. Однако продолжалось колебание лишь секунду.

– Что ж, тогда требовалось подтвердить силу Илдока, – аннин вздернул подбородок, – теперь – его великодушие. Вчера ты отлично справился, кимит – надеюсь, справишься и дальше. Доступно изложил?

С этими словами он поднялся, отряхнул полы одежды.

– Счастлив, что застал тебя в здравии, благородный Годой, о чем не премину сообщить господину. Его порадует новость.

– Возможно на радостях, – разжал губы первый из отторо, – господин снизойдет до еще какой-нибудь скромной милости к своим верным слугам?

– Деньги? Я же сказал…

– Пусть не деньги, а, например… прощение грехов.

Дитоми, уже качнувшийся было к дверям, остановился.

– Старых или недавних?

– Недавних. Или, заявишь, до дворца ничего не долетало?

– Кое-что, – усмехнулся аннин. – Смутное. Вроде жрецы Каона жаловались на некие причиненные им обиды. Это?

– Это, – в признании риск имелся, но Айнар сразу понял, что тайны не открыл – собеседник промедлил только для виду.

– Хорошо, я замолвлю словечко. Если казна страны скудна, то милосердие князя – безгранично. На него и уповай, поправляясь… Кимиты…

Воины раскланялись.

Когда Дитоми вышел, в комнате с минуту царила тишина. Слышно было, как за окнами отчаянно вопят хмельные голоса – простонародье догуливало праздник, прежде чем разбрестись по домам.

– И что теперь? – хлопнул, наконец, ладонью Оминас. – Опять за пустым столом очутились?

– Нечего бушевать, дружище, – откликнулся Гои. – Беде этим не поможешь… Хотя досадно, конечно.

– Выходит, зря рвали жилы на турнире, – кивнул Айнар. – Какой прок в обещании больших денег через полгода, когда они нужны сейчас?! И позарез!

– О чем думает солнцеликий, заставляя своих воинов… – горячился урмат, однако Гои пресек возмущения:

– Держите себя в руках, кимиты! Здесь не кричать, а размышлять пристало. Трезво размышлять.

– О чем? Что можно было испробовать, давно испробовано!

– Во-первых, есть кошель князя, – Гои сохранял бесстрастие с трудом, но куда успешнее товарищей.

– Четыреста монет серебром? Мало! – рявкнул Оминас. – Нам и тысячи вряд ли хватит.