Неоконченная исповедь Богу. Непридуманные истории

– зацепило, схватились за лодки порог обносить, уже прошли метров сто вверх, насилу успокоили ребят: «Пошто мокнуть за зря, у нас ведь еще есть!»

– добавили, адреналин так и бурлит, а мне, если честно, все это поднадоело, спать охота

– утро и день помню смутно, если бы потом кино не смотрел, которое отснял, так бы и не узнал, где был, что делал, но прикольно было – движуха, рожи мелькают, брызги летят

– через день мы пришли к мосту, вытащились, собрались, погрузились в автобус, а может, в грузовик, не помню – у нас ведь было, и до поезда помню еще, как в вагон залезали, и третью полку помню

– в себя пришел только на зачетах.

Помню, у нас была пара преподавателей, они и лекции читали, и семинары вели, страстные туристы-водники и альпинисты. Если от студента костерком пахло – свой, партизанский, – шансы повышались.

В лучах заката стоит статуя, а…

А с кем еще такое могло произойти, если не со мной?

На четвертом курсе МИФИ мы поехали в строй отряд строить КАМАЗ. Поселили нас в только что построенной школе. Школа представляла собой четырехэтажное здание колодцем. Во внутреннем дворе в середине был квадратный постамент, то ли трибуна для проведения линеек и ленинских чтений, то ли лобное место…

Две женщины, директор школы и представитель ГОРОНО, оставляя нас наедине со школой, попросили робко:

– Вы уж старайтесь школу не развалить, берегите… (и еще, совсем так скромно и стесняясь) у нас во дворе квадратный постамент – нельзя ли поставить на нем скульптуру какую? Детей надо приучать к прекрасному, а у нас тут пока нет ни художников, ни скульпторов, а вы, студенты, народ затейливый, талантливый, может, что и получится, вы уж постарайтесь…

Известное дело, студенты народ затейливый! А МИФИ-сты еще и системны, нравственны, реалистичны, ответственны!

Прошло недели две – народ втянулся в работу, появились силенки и свободное время. В очередной вечер командир отряда и говорит:

– Ребятки, давайте думать, что делать со скульптурой, которую нас просили сделать. Кто тут у нас по художественной части, есть художники, скульпторы?

– Есть, есть, – закричали МИФИ-сты.

– Так, хорошо! А что будем ваять? Давайте тематику определим. Кого прославлять-то будем? Может, что-то символичное? В духе соцреализма, так сказать…

После долгих споров и обсуждений было решено увековечить в БЕТОНЕ героя анекдота «В лучах заката стоит статуя…». Почему сделали такой выбор, я до сих пор не понимаю.

Начали рисовать эскизы, выдвинули ответственных, скульпторов и подмастерьев, работа пошла…

В качестве материала выбрали армированный пенобетон. Высоту статуи решили сделать до уровня окон третьего этажа (выше было уже и самим страшно). Через четыре недели состоялось неофициальное открытие статуи/монумента, на которую были приглашены начальник СМУ и Главный Инженер, наши кураторы, бригадиры и художники-строители…

Надо сказать, что на КАМАЗе был сухой закон, но руководство стройотряда решило отправить гонца в соседний район за шмурдяком, поскольку показывать и вообще открывать столь эпохальное «сооружение», да еще в стиле соцреализма, невозможно без создания предварительно соответствующего настроения с расслабленным и продвинутым взглядом на вещи…

Нельзя сказать, что мероприятие прошло на ура – оно просто вызвало фурор и бурю эмоций… поползли слухи. В наш отряд потянулся народ, любивший поглазеть на искусство, на скульптуру. Мы стали героями, наша известность росла. Появились «левые» заказы.

Тянулись недели, после каждого принятия пищи в нашей школьной столовой все выходили поглазеть на «соцреализм» монументального характера (Вучетич отдыхает), обменяться мнениями по поводу достоинств и недостатков фигуры и отдельных её частей…

Припоминаю, как командир, затянувшись сигаретой, прищурил глаз и, выпуская дым, сказал основному творцу:

– Дааа, братец, думается мне, что вот это нам и засунут в задницу, когда придут принимать школу…

– А чего тут такого, все как просили – «скульптуру какую», то и сделали, пусть приобщаются к прекрасному.

Настал день триумфа и расплаты одновременно. Пришли все те же, да еще с представителями райкома, директор школы и представитель ГОРОНО.

Конечно, всем понравилось, как мне думается, но что тут было… Нам было велено немедленно снести скульптуру. Главный скульптор бился в истерике: «Ну как же, «выставку бульдозерами!».

Снесли… Скульптуру разобрали на части. Все, кто желал, брали фрагменты на память. Мне достался фрагмент руки – кисть, сжатая в «фигу». Эта штука до сих пор стоит у меня на даче на большом пне посреди газона и обращена к дороге – «здравствуйте, дорогие гости!».

Когда я улетал с КАМАЗа, а так получилось, что отдельно от отряда, в аэропорту меня спросили:

– А что у Вас в рюкзаке?

– Фрагмент скульптуры.

– Покажите…

– Что это такое…?

– Соцреализм…

После этих слов я чуть не стал диссидентом и врагом народа, меня посадили в КПЗ и только после звонка моего отца соответствующему чину меня выпустили, сказав:

– Соображать надо, что в рюкзаке возить.

«Фигу» я достаю и ставлю на пенек не часто, по праздникам. Сижу на веранде с чашечкой чая, любуюсь на нее, вспоминаю ту скульптуру, и, прищуря глаз, думаю:

– Хороша была бестия, народу нравилась, чувства патриотические и другие вызывала, духу времени соответствовала.

Больше бывайте на выставках современного и не очень искусства, и не такое увидите, теперь ВСЕ можно…

Последнее испытание

Это был завершающий этап подготовки – нас выбросили в тайгу, чтобы мы прошли маршрут из А в Б, маршрут на выживание в движении, с минимальным снаряжением и максимально возможной быстротой передвижения.

Что нам предстоит, мы узнали на месте, когда открыли пакет: 500 километров за десять дней по тайге, слава Богу, у нас были навигаторы с подробной картой и просто бумажные карты.

Нас было пять человек. Ранее мы не были одной командой, но, бывало, пересекались. Как потом поняли, один из нас был инструктором, мы его меж себя прозвали «другой», но обращались к нему просто «Александр», а мы четверо были подопытные и сдавали экзамен на пригодность.

Все были экипированы одинаково: трусы и майка камуфляжные, тельник, носки обычные и теплые толстые туристические, х/б толстая офицерская камуфляжная полевая форма, туристические добротные ботинки с высокими голенищами, перчатки, дождевик типа плащ-палатки из тонкой пленки прочной, индивидуальная спецаптечка, фляжка со спиртом и фляжка с водой, нож выживания, топор, мачете или палаш, набор универсального инструмента в одном наборе, котелок солдатский, кружка, ложка, паек на пять дней, рюкзак, надувная ёмкость, веревка альпинистская 35 метров, три пары костылей с карабинами альпинистскими, обычный туристический полиуретановый коврик, минимальный набор рыбака/охотника, соль, спички – кажется, всё…

На место нас доставили вертушкой часам к 8 утра. Опускались на поляну мы по тросам, как в кино… с 30 метров страшно. Вертушка сразу ушла, а мы сели в круг, думая, что это чуть ли не главное испытание. Открыли пакет, который нам вручили при высадке и ОФИГЕЛИ, честно… Такой переход по тайге! Активировали навигаторы – теперь мы где-то на экранах оператора, это и напрягает, и радует, что ты не брошен – к этим мыслям мы возвращались потом, и не раз. На проработку маршрута на первый день ушло минут двадцать, разбежались на пять минут по своим делам, собрались, определили, кто за кем идет, и начали отмерять метры и километры…

Лето, слава Богу, июль, жарко, полно всякой нечисти, летающей и ползающей. А небо голубое, ни облачка, ветра нет, запахов и кислорода столько, что голова кругом – просто курорт, ложись и отдыхай после перелета.

Уже к середине дня мы четверо поняли, что пятый не наш, возможно, инструктор, хоть он молчал и следовал нашим решениям. В начале у нас не было старшего, но потом мы сами поняли, что он нужен, и мы сами его определили согласно правилам. Старшим стал Борис – парень крупного телосложения, спокойный, рассудительный, твердый, с быстрой реакцией на обстановку. Он мог поддержать и дать совет, пояснить, помочь, настоять, обосновать, и делал он это спокойно, у него почти не было эмоций, только улыбка и смех на шутки. Борис шёл первым. А вот пятым, как-то само собой получилось, шел Другой, Александр – у него вообще не было эмоций, он говорил только когда спрашивали, все исполнял как автомат и все молча, мы его потом трактором стали звать.

Задачей пока было двигаться максимально быстро, обходя все сложные препятствия, могущие нас задержать и измотать.

За Борисом следовал Ваня – самый маленький по росту, но парень крепкий и выносливый, вспыльчивый шутник, крепкий хозяйственник.

Нам приходилось то быстро идти, то бежать, то продираться через препятствия. Первым приходилось махать мачете, часто прорубая дорогу для остальных. Я и Женька, которого сразу прозвали Жекой, шли, постоянно меняясь местами на 3—4 местах. Я шёл молча, а Жека постоянно травил анекдоты, за что получил несколько замечаний от Бориса. Первоначально был такой режим: двигаемся 3—4 часа и 30 минут перерыв на отдых и перекус, но потом перешли на движение 1—2 часа и отдых 5—10 минут. Кроме этого, стали менять пары, то есть заменять тех, кто шел первым и махал мачете. Надо ведь было не просто идти, а выкладываться, соблюдая график. Уже к концу первого дня стало ясно, что выдержать требуемый темп и график будет крайне сложно.