Идеальный мир

Идеальный мир
Алексей Ярковой

Кажется, что в этой книге, разделенной на три части, собрано несколько литературных жанров. Под одной обложкой собраны рассказы и сказки, короткие повести и небылицы, фантастика и реальные истории. Здесь рядом комическое и трагическое, чистый вымысел и двойной смысл, сатира и философия. Главные герои: маленькие люди из 90-х, которые рассказывают короткие истории, социум насекомых, имеющий сходство с сообществом людей «нулевых» и публика из альтернативного будущего, где гротеск иногда жесток. Книга содержит нецензурную брань.

Идеальный мир

Алексей Ярковой

© Алексей Ярковой, 2020

ISBN 978-5-4498-5476-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Корпус первый. Болты и гайки

Байки автослесаря

Воспитание чувств

Был такой период в нашей истории: накрылась великая советская страна медным тазом, разбежались по углам союзные республики. И каждый начал сам ковать свое счастье в меру его понимания, в силу возможностей и удачливости. Кто торговал пирожками, кто штанами и куртками, кому-то повезло оказаться в период развала СССР на нефтеперерабатывающем заводе. Вадим Петрович был мастером спорта по боксу и, как позже с усмешкой рассказывал нам, сколотил свое состояние – скорее не состояние, а первоначальный капитал, как это модно было тогда говорить, – на мороженом:

– Ага. Все смеялись надо мной. Пальцем показывали. Смотрите, Петрович мороженками торгует. Вот дурачок. Не нашел чем зарабатывать! Нет, чтобы, как Женька, бензин продавать. И ха-ха-ха! Да только по осени я уже улыбался. За первый же сезон накопил столько бабла, чтобы на дом хватило.

Купил Петрович осенью после успешного сезона торговли мороженым дачу, обустроил ее за зиму, весну. Вкладывал душу в ремонт, иногда выжимая все соки из своих работников. За зиму убрали весь мусор с участка, перетрясли полностью домик, весной обложили кирпичом, обшили панелями, вставили пластиковые окна, отопление электрическое наладили, перекрыли оранжевой черепицей крышу. Как потеплело и сошел снег в огороде, газон под фруктовыми деревьями раскинули и ровненький забор из нового штакетника сколотили. Словом, к майским праздникам посреди серого и скромного дачного советского поселка появился островок цивилизации, почти альпийский домик.

А в середине девяностых житье у народа было бедное, ничтожное. Кто не имел предпринимательской жилки – или зубы на полку, или воровать, или металлолом искать, что зачастую становилось, впрочем, тем же воровством, поскольку беспризорное советское железо очень быстро закончилось.

И стали потихоньку страждущие в поисках наживы шарить по дачным кооперативам. Особо ценного имущества тогда на дачах не держали, и все, как правило, равны были в бедности. Ну, радиоприемник «Урал» или старый черно-белый телевизор «Горизонт» – это максимум, что можно было из техники найти, поэтому воришки не брезговали ничем. Есть чермет (трубы для полива) – отлично, раскрутим и сдадим в лом, а если цветмет – тем более хорошо, за него на порядок больше дадут скупщики. Садовый инструмент, ложки, вилки – тащили все, что можно сдать или продать на рынке. Забирали не только продукты, оставленные хозяевами, выгребали все, что росло. Приезжают трудящиеся в субботу урожай собрать, а ни клубничники, ни крыжовника, ни винограда, ни яблок или груш – ничего, все обобрано подчистую. Боролись, конечно, с этим кто как мог в силу своей фантазии и доступных средств. Опрыскивали сад от жучков всяких чем-нибудь поядовитее, мышеловки ставили, капканы, решетки железные, заборы колючей проволокой (скоммунизженной на казенном предприятии) обносили, кто-то собак оставлял. Да только толку от всех этих придумок не очень много было. Известное дело: человек – венец природы, хитрее зверя нет. Как говорили бензовозчики, на дырку с редкой резьбой всегда найдется винт с нужным шагом.

Между тем Петрович был человеком практичным, обосновался на все лето капитально: на даче кондиционер установил, холодильник привез, телевизор с видеомагнитофоном, микроволновку, плиту газовую, во дворе мангал большой поставил. И за всем этим хозяйством у него практически круглосуточно кто-нибудь приглядывал: когда сам был на месте, когда своего помощника по бизнесу оставлял подежурить. Но чаще всего в доме оставалась хозяйничать мадам, которую он взял к себе в качестве универсальной рабочей единицы: сготовить, постирать, помыть, прибрать, продукты купить и просто в роли курьера куда-нибудь слетать. Так что от жуликов, шаривших по округе, он особо не страдал. Сунулись они пару раз как-то, но на участок под присмотром бдительных помощников напасть не решились.

Дважды в неделю, каждую субботу и воскресенье, Петрович посылал водителя с подручной по хозяйству дамой на рынок, закупалось мясо на шашлык, соленья разные, сыр, колбаса, зелень, огурчики, помидорчики и, разумеется, милым дамам шампанское в коробках, мужикам пиво в упаковках и водка в ящиках. Зазывались друзья-товарищи, во дворике на газоне, под деревьями и шатром из виноградных лоз, устраивались застолья, маленькие праздники, на которых местная братва обменивалась новостями. Тут заключались сделки, строились планы, под гитару пелись песни. В общем, получалось так, что своим бурным ритмом жизни отпугивал Петрович жуликов и на соседних участках. Хороший Вадим Петрович сосед оказался, повезло владельцам дачных домиков в округе.

И вот, значит, проходит как-то очередной праздник души в один из теплых первых майских дней. Шашлыки на углях шкворчат, пробки от шампанского хлопают, дамы взвизгивают, гости на джипах на площадке перед дачей паркуются, гомон стоит, и ароматы аппетитные разносятся по округе.

Петрович в отличном расположении духа около ворот прохаживается, потягивает пиво из кружки, покуривает дорогую сигарету «Парламент», советы дает, кому как тачку поставить, руки пожимает входящим.

На весь этот шум и гам из домика напротив выходит к околице щуплый с бородкой старичок – полюбопытствовать, что происходит, кто и по какому поводу.

– Здорово, Вадим, – узнает он Петровича, поправляет на сморщенном птичьем лице очки с привязанными синей изолентой дужками и продолжает: – По какому случаю гуляем?

– О! Василий Иваныч! Привет, привет! Ты, отец, совсем от жизни отстал, все проспал. Ветеран завода, ветеран труда, про Праздник Весны и Труда забыл. Заходи! По такому случаю заходи, тяпнем по соточке.

Но старичок отнекивается, головой крутит – гордость пролетарская, видимо, не позволяет:

– Куда мне с вами, молодыми, в одну компанию, мое время прошло. Мое дело стариковское.

– Ладно тебе! Загляни на минутку, – Петрович кладет ему на плечи свою огромную ручищу, похлопывает, подталкивает, – не побрезгуй, нам честь с таким дядькой посидеть, пошли-пошли.

Борется с рукой и с собой, со своими принципами, комплексами старичок – как бы с буржуями новыми невозможно, неправильно будет. Но беда – стол на изумрудной поляне выглядит уж очень заманчиво. И тут еще на фоне этой роскоши вспоминается пенсионерское тихое житье вместе с холодильником, где не одна мышь повесилась. А у соседа шашлычки дымятся, соленья благоухают, в стеклянных литровых банках черная икра рядом с покрытыми инеем бутылками «Абсолюта» (только что из морозильной камеры). Ну и кто тут выдержит? Опять-таки праздник – дело святое, в общем-то, за солидарность и единение классовое, почему бы не махануть?

Одним словом, выпивают Вадим Петрович с Василием Ивановичем по рюмашке-другой. И разомлевший, раскрасневшийся старичок между делом делится тяготами своего бытия. Повествует немного с сарказмом и самоиронией, без имен и фамилий, чтобы, не приведи господи, не омрачить настроение хозяина и гостей, о том, как терпит он лишения от ворья всякого. Трубы ржавые для полива, дай бог памяти, со времен хрущевских никто не трогал, а тут и трубы унесли, и инвентарь садовый из сарая сперли – замок навесной перекусили, подчистую все вынесли. Вот так и поделился Василий Иванович наболевшим и закусил, выпил. Кажется, и душе легче, и в теле бодрость образовалась. Напоили дедушку братки потом чаем, до домика проводили, а Петрович, растроганный историей, по широте душе велел на следующий день своему помощнику купить старичку комплект садовых инструментов и трубы для полива.

Между тем встреча эта одной только благотворительностью не закончилась. Зацепился крепко в памяти у Вадима рассказ старичка, не любил Петрович всякие несправедливости. Одно дело – государство обуть, и совсем другое – безответных, беспомощных пенсионеров обирать. С этого дня внимательнее стал Петрович за рулем синего «Форд Эксплорер». Теперь, проезжая на своем лобастом синем джипе на дачу, бдительно смотрел он не только на полотно дороги, встречные машины, но и по сторонам, участки сканировал.

Наконец, спустя неделю, как-то едет он к себе на дачу пообедать, можно сказать, перекусить, хозяйство проверить, с супругой о делах переговорить, а навстречу ему по обочине дороги рысцой два мужика.

На плечах трубы малого диаметра, как раз для полива огородов, в руках связки кранов, за плечами набитые «бог весть чем» рюкзаки, через плечо всякая утварь на бечевках. Классический случай. И гадать не нужно.

Петрович резко тормозит, преграждая парочке дорогу, и, опустив боковое стекло джипа, спрашивает ледяным голосом:

– Где взяли?

На жуликов медленно оседает облако рыжей пыли. Они останавливаются, поднимают головы, вытирая бисер пота на лбах.

– Не твое дело! – огрызается один из мужичков.

– В райотдел, что ли, вас свезти? – холодно говорит Вадим.

– Да че те надо? – возмущается другой.

Тогда Петрович моментально, не задумываясь, выходит из своего танка. Секунда, и вот уже стоят перед мужичками сто двадцать килограммов мышц, при этом каждую, как говорится, можно опробовать немедленно в деле.

– Придется, ребята, вас жизни поучить, чтобы неповадно было народ обижать.

– Бить будете?

– Не. Нах нужно. Вы щас сами друг друга отмудохаете, – говорит с усмешкой Петрович.

– Это как это?

– Все по чесноку. Быстренько в спарринг встали, стойку приняли. Кто выиграет, того отпущу.

– А кто не хочет?

– Ну, тогда спарринг со мной. По очереди.

Мужички топчутся, повисает неловкая пауза. Все понимают, что шансов у них нет. Кулак Петровича размером с голову.

– А кто проиграет? – осторожно спрашивает один из жуликов.

– Значит, кто выиграет – отпущу. Кто проиграет, пойдет со мной на место относить то, что свинтили по участкам, и отрабатывать долги.

Делать нечего – выбор небогат. Начинают они друг друга толкать, после пары минут имитации кому-то вдруг кажется, что якобы его больнее и обиднее задели, чем он супротивника. Раздается краткий сухой мат, всплеск адреналина подстегивает лучше любого кнута, и понеслось. Даже не картина маслом, а, как говорили тогда, махач на всю катушку.

– Короче, так пошло дело, что пришлось мне их растаскивать. Думаю, поубивают на хрен друг дружку. Юшку аж пустили. Глаза стали как у начинающих пчеловодов. Пришлось взять за воротники и растащить, – рассказывал на следующий день Петрович на нефтебазе знакомым слесарям и водителям.

– Эх, Вадим! С тобой когда-нибудь помрешь со смеху. А потом? – вытирая слезы, говорили водилы.