Василёк

«– Владей.» – сказал он и от голоса его дрожали оконные витражи.

– «Три сотни лет я воевал с Полчищами Анархеима, тысячи моих соратников пало в этой борьбе. Я устал. Мое время давно вышло.»

Лишившись магической подпитки тело Великого воина дряхлело на глазах.

Герой воссел на трон и рассыпался прахом.

Гул битвы стих и тишину разорвал наш победный крик. Гибель чародея развеяла чары над его приспешниками, гвардейцы императора, так же рассыпались прахом.

Но радость была не долгой. Со смертью Горбаха Северная стена цитадели рухнула, обнажив кроваво-красный РАЗЛОМ. А из него на нас устремились легионы Хаоса.

Снова зазвенела сталь, и кровь полноводной рекой оросила землю.

Адынеширай не стала раздумывать и схватив булаву Великого чародея устремилась в гущу боя. Брешь залатали, завалив проход телами отважных героев и поверженных врагов. Говорят их души до сих пор бьются в смертельном бою.

Но цена победы была велика. Почти все наши воины сложили головы в той сече. А принцесса, принявшая силу жезла, лишилась своей красоты, превратившись в камышовое пугало.

И лишь полнолуние в отражении воды можно увидеть ее истинный облик.

Исчадия Хаоса начали охоту за принцессой. И тогда что бы защитить свою госпожу младшие русалки и наяды, и нимфы приняли облик кикимор. И пока над Фео висит угроза Анархеима, нам не вернуть наш облик обратно. Ну про поцелуй сына Адама ты уже слышал, но он сработает только если человек полюбит всем сердцем.

– Древние греки считали наяд и нимф божественно красивыми.

– Ваше время бежит по-другому. Теперь наяд и нимф почти не осталось. А нас Кикимор не сосчитать. И все кикиморы похожи друг на друга. В этом и весь смысл. Слуги Анархеима не могут распознать среди нас принцессу. Раз она взывала к тебе, значит именно ее ты и видел в отражении.

Кикимора улыбнулась. Я был зачарован журчанием голоса Кимы. Мне казалось, я готов был слушать его целую вечность.

– Мы ее слуги, проводники ее воли. Она безусловно в каждом из нас. Мы получили этот дар вместе с заклятием изменения внешности.

Я не знал верить ей или нет, но ее глаза смотрели в мои, и, честно говоря, мне было все равно, царица она или просто наяда. Мне захотелось окружить ее заботой и защитой.

– Надо закончить с твоими ягодицами до того, как зараза попадёт в кровь. А в Виригии наведаться Уирголд. Там целители тебя быстро в строй вернут. Их верховный настоятель мне услугу должен. Надеюсь справиться.

Кикимора подмигнула и вернулась ремеслу врачевателя.

* * *

Через пару часов обмотавшись изодранным в клочья плащом я, вслед за Кимой спустился в шлюпку. Сидеть я естественно не мог, пришлось гребсти с колен, благо до берега было рукой подать.

Широкая коса защищала Бухту Виригии от монотонного плеска разрешительных волн.

Деревянный Пирс вмещал с десяток судов. Портовые сооружения, склады. Доки, таверна, место, где легко найти и женщин, и вино- фраза из старенькой песни зазвенела в голове. Куча разношерстого народу, снующая туда-сюда, и пытающаяся заработать медяк, другой на погрузочно-разгрузочных и такелажных работах. Перекупщики в пестрых одеждах, горланящие на всю Ивановскую…

Едва мы причалили, к нам подбежал портовый чинуша, требуя пошлину, но увидев меня крикнул стражу.

Пока я пытался привязать лодку к деревянному подобию гриба. Ко мне подошли два закованных в броню стражника, и потребовали убраться немедленно, мотивирую требование огромным наличием собственных попрошаек.

Честно я оторопел, не зная, как реагировать на угрозу. Вроде и не враги, а алебардами тычут. Да и ягодицы ссадили так, что о маломальском эффективном сопротивлении тройке вооруженных и экипированных бойцов и речи и быть не могло. И тут я услышал свист. Тихий, не навязчивый, и в тоже время вселяющий первобытный страх и дикий ужас.

Стража попятилась. Я обернулся. Звук шёл от Кимы, но сама кикимора преобразилась, она походила на шар, собранный из острейших стеблей рогоза. Такой своеобразный сферический орган.

Чинуша начал кланяться и что-то причитал про долгое отсутствие и его ветхую память.

Свист прекратился, и передо мной снова стояла милая и беззащитная девушка с чёрными и тёплыми глазами.

– Нам к Самуилу, присмотрите за лодкой.

Ее властный тон не терпел неповиновения или возражений. Так говорить могут только наделённые властью. Я вспомнил видение в отражении и улыбнулся.

– Улыбаешься это хорошо, до Уилголда почти две версты дойдёшь?

Будь я помоложе не задумываясь сказал бы что конечно, но опыт прожитых дней сделал меня мудрее.

– А у нас есть выбор?

– Есть, но без мордобития не обойтись. В таверне вышибала даёт золотой, тому кто простоит против него минуту.

– А золотой это много?

– Золотой – это повозка с двумя мулами, ну и кое какое шмотьё. Рискнёшь?

– Всего минуту?

– Ага. – огонёк любопытства плясал в ее взгляде.

Под таким взглядом воины бесстрашно бросаются на врага, я тоже согласился.

Дубовые длиннющее столы, настолько тяжелые и большие что легче было таверну вокруг них построить чем затащить их во внутрь. Скамейки не уступали столам в массивности.

Светильники с восковыми свечами, запах жаренного мяса. Если б вы знали, как я жалел, что не успел поесть шашлыка. Голод терзал меня, привыкшего к трёхразовому питанию, уже часов восемь.

Какой-то прошелыга с таким аппетитом грыз лопатку, что я чуть не захлебнулся слюной.

Кима показала на вышибалу. Огромный по местным меркам детина с широченными плечами зорко следил за гостями и посетителями таверны.

Я вынул из-за пояса слесарный топорик, и положил его на прилавок.

Вышибала поднялся и направился к нам.

Посетители замерли в предвкушении.

Голос охранника был грубым, и низким.

– В пах не бьем, лежачего не добиваем, ни колдовства, ни оружия. – и протянул мне руку.

Но едва я вытянул свою, как громила попытался взять меня на рычаг. Годы в кружке самбо не прошли даром. Я, схватив вышибалу за грудки инстинктивно швырнул его через бедро.

Явно не ожидав от меня такой прыти, детина мешком рухнул на пол, что-то сухо щёлкнуло или треснуло. Бугай схватился за локоть, неестественно вывернутый сустав свидетельствовал о моей победе.