Избранные. Черная метка. Всё

Лица прохожих при взгляде на надпись искажались от злобы, в спину мне летела хула и проклятия. Не до смеха стало, когда толпа обступила меня, и кто-то крикнул: «Линчевать мразину!». Чудом прорвавшись на волю, я забежал в подворотню, где гопник обчищал карманы обмершему от страха пенсионеру. Оба воззрились на надпись и в следующий миг, переглянувшись, бросились за мной.

Оторвавшись и от них тоже, я напоролся на мужчину с овчаркой. При виде футболки пёс угрожающе зарычал. Мужчина с чистым сердцем отпустил поводок.

Шутка оказалась просто бомбезной. Город гудел разворошённым ульем, по всем каналам передавали моё лицо, мэр лично назначил награду за мою голову.

А мне было весело. От мысли, что я, кажется, получил по заслугам, и мне как-то придётся всё это разгребать, почему-то становилось ещё веселее.

* * *

Сонат – наблюдатель от Великого галактического конклава – следил за развитием событий в зоне 3452 подопечной ему планеты АТ-46753 – третьей от жёлтого карлика ПСР-7823. Странная, немотивированная вспышка агрессии её обитателей. Отыскав, наконец, зачинщика волнений, Сонат навёл на него третье око. Увидел рисунок на покрывающей землянина тканевой оболочке:

Кудрявый карлик восседает на железном троне, выкованном из тысячи мечей – ноги свесились вниз, не доставая до пола. У подножия прикорнул дракон, сразу под ним располагается стилизованная под вязь надпись:

В ВОСЬМОМ СЕЗОНЕ ДЕЙЕНЕРИС УМРЁТ ОТ РУКИ ДЖОНА СНОУ, А НА ТРОН СЯДЕТ ТИРИОН. ПРИЯТНОГО ПРОСМОТРА)))

Сонат почувствовал, как его аморфное тело делает то, на что не было способно по природе – рождает эмоции. Потрясение, ужас, гнев. Он ведь не успел посмотреть «Игру престолов» до конца! В разных частях галактики братья и сёстры Соната, связанные с ним телепатически, агонизировали от бешенства.

Человечество доигралось. Наблюдатель закрывал глаза на войны, расизм, ядерное оружие. Но это уже чересчур. Немыслимая жестокость. Этих существ нельзя выпускать во Вселенную.

Сонат щёлкнул пальцами, и все людишки рассыпались коричневым прахом.

Жена босса

Александра Таитина

– Потрошите, потрошите их всех! – зло шипела Христина, жена босса. В тон её шипенью шуршали юбки необхватного кринолина и шелестели перья на шляпке.

Христина поддела носком лакированной туфельки ухо, валявшееся на каменном полу, легонько пнула подвернувшуюся под ноги лысую голову. Та, моргая, попрыгала к стене, а когда наконец остановилась, один глаз застыл широко распахнутым, другой захлопнулся, словно подмигивая мучительнице.

– Мы стараемся, госпожа Савонски, – ответила усталая женщина средних лет, теребя край передника, – у нас уже руки болят, но мы стараемся.

Савонски брезгливо подняла за тонкую шейку одно из сваленных в груду тел, совсем крошечное, не больше кошки, залезла пальцами в разрезанный живот, вывалила оттуда ошмётки.

– Лучше потрошите! Глядите, сколько оставили.

Миловидная девушка, судя по неловким движениям новенькая, осторожно взяла из рук хозяйки недопотрошённое тельце и положила на стол. Затем принялась разрезать лицо жертвы портняжными ножницами, еле удерживая тяжёлый инструмент миниатюрными ручками. Юная потрошительница чуть не плакала: то ли от жалости к несчастному созданью под железными лезвиями, то ли от трепетного страха перед госпожой.

– Правильно, и морды и лапы режьте! – кричала Савонски, – все части, где есть вата! Разбирайте обратно эту кучу и потрошите всё, что не доделали!

Работницы игрушечной фабрики закивали и бросились растаскивать груду плюшевых зайцев, медведей и прочих зверушек, чтобы докончить работу, как того требовала хозяйка.

– Смотрите у меня! Муж всех уволит, пойдёте по миру!

Она топнула ножкой. Подъюбники злорадно зашуршали.

Когда Савонски ушла, одна из швей, пожилая дама с бесцветными рыбьими глазами, проворчала:

– Вот чудная! Сначала уронит свои бриллианты в тюк с ватой, потом ищи. Всю партию резать пришлось, это ж какие убытки!

– Ха! Да ты знаешь, сколько то колечко стоит? За него она всех нас выпотрошит, не то что медведей с зайцами, – отозвалась бойкая портниха с грубым мужеподобным лицом.

– Вспомнила! – раздалось из коридора. Писклявый голос Савонски сложно было не узнать. – Я обронила кольцо не в набивочной, а в столовой. Да, точно! Я открывала кастрюлю с похлёбкой, чтобы посмотреть, как питаются наши работницы. Отлично помню кольцо на пальце. А потом… Потом его уже не было! Наверное, попало кому-то в тарелку. – И спустя мгновение: – Что вы стоите? Выпотрошить их всех!

Три дебила, не считая тушёнки

Михаил Гречанников

Звуки стрельбы в магазине не стихали. Ставки были нешуточными – целый стеллаж тушёнки. К сожалению, враги затаились в рядах ближе к заветному мясу, чем отряд Михалыча. Это огорчало, но последнее слово в перестрелке ещё сказано не было.

– Удобная у них позиция, Михалыч. – Игорь сплюнул. – Там и угол для них удобный, и холодильники, и стеллажи… Не знаю даже, выкурим мы их или нет…

– Отставить панику, – прогудел Михалыч, меняя магазин у «Калаша». – Товарищи, тушёнка будет наша.

– Да на кой мы вообще в этот магазин припёрлись? – заныл Степан. – Тут и до войны вся жратва была просрочена. А теперь, небось, и радиацией пропитана.

– Ядерные грибы далеко отсюда выросли, – ответил Игорь, заглядывая за угол. – Блин, чем бы их выкурить?..

– Ну… – Степан подвинул рюкзак, достал из него гранату. – Вон. Хорошая штука. Разнесёт всех к чёртовой матушке.

– Да не, продукты повредим. – Игорь снова сплюнул и высунулся за угол. И тут же с шипением дёрнулся назад, зажимая кровь на виске.

– Игорь! – Степан вскочил и плаксиво заголосил: – Игорёк! Игоряша! Что с тобой?

– Да ничего, царапнуло слегка… – Игорь сплюнул. – На сантиметр бы в сторону…

– Товарищи, надо принимать решительные меры, – пробасил Михалыч. – Степан, готовь гранаты.

Грохнуло так, что с полок слетели остатки протухшей еды, а мухи и тараканы посыпались на пол лапками кверху.

– Ну, вот и всё, – сказал Игорь, вставая. – А ты боялась. А даже юбка не помялась.

Он осторожно выглянул за угол.

– Бли-и-ин…

Троица вышла из-за укрытия. Их глазам предстала размазанная по стенам тушёнка вперемешку с размазанными по стенам людьми.

– Товарищи, ситуация нештатная, – глухо подытожил Михалыч.

– И что мы теперь будем делать? – плаксиво спросил Степан.

С минуту стояли молча, потом Игорь сплюнул и достал из-за голенища сапога ложку.

– Ну, как говорится – кушать подано.

– Товарищ! – удивился Михалыч. – Ты будешь это есть?

– А что не так-то? – удивился Игорь. – Голод, как говорится, не тётка – в лес не убежит.