Избранные. Гримдарк

– А вот рискну. Попытаю счастья. Нечисти этой лесной я еще в глаза не видывал, а на восставших мертвяков уже насмотрелся. Хватит.

– Никуда ты не пойдешь, – сказал Чистоплюй.

– Не тебе меня останавливать, старик. Еще как пойду – и пойду не один! Кто со мной, ребята? Кто не хочет обратно в лапы нежити?

– Я с тобой, – сказал Жонглер.

– В лесу страшно, – сказал Пырей, и Маркиз торопливо закивал, соглашаясь. – Но снаружи страшнее.

– Видишь? – торжествующе ощерился Седьмой. – Давайте-ка разделимся. Мы с парнями пойдем своей дорогой, а вы отправляйтесь искать тот ебаный алтарь, и да пребудет с вами благословение всех ма…

Он не договорил. Чистоплюй шагнул к нему, замахиваясь цвайхандером. Седьмой, захваченный врасплох, успел лишь отшатнуться да схватиться за рукоять кацбальгера. Лезвие двуручника, описав в воздухе красивую изогнутую дугу, ударило его в правую ногу, чуть ниже колена – и, пройдя ее насквозь, вонзилось в левую икру.

Седьмой начал орать, только упав на землю. Хвоя под ним стремительно окрашивалась красным. Зольднеры застыли, пораженные внезапностью случившегося. Маркиз с Пыреем потянулись было к оружию, но перед ними возник Вдовоёб с обнаженным мечом и гнилой ухмылкой, и аркебузиры тут же передумали вмешиваться.

Чистоплюй деловито обошел Седьмого, не спеша примерился и одним ударом отрубил ему голову, прервав пронзительные вопли. Затем тщательно вытер мокрым рукавом лезвие цвайхандера и повернулся к соратникам.

– Никто не дезертирует, – спокойно сказал он. – Битва все еще идет, и мы по-прежнему в ней участвуем. До победы или поражения, как сказано в уставе. Ясно?

– Ясно, – хором отозвались бойцы. Маркиз с Пыреем – громче остальных.

– Наш отряд проберется в тыл врага, найдет источник поганого еретического кощунства и положит ему конец. Командовать отрядом буду я. Кто откажется повиноваться, оскоплю. Ясно?

– Ясно!

– Вот и славно. Тогда в путь, нечего тут прохлаждаться, пока наши братья гибнут.

Вдовоёб забрал у Седьмого кацбальгер, отдал Грачу. Обмотанная кожей рукоять была липкой от крови предыдущего хозяина. Избранные небесами воины, то и дело спотыкаясь, угрюмо побрели через подлесок меж великанских сосен. Первым шагал Чистоплюй, замыкал Вдовоёб – оба с цвайхандерами на плечах.

Битва гремела справа – совсем рядом, но словно бы в ином мире. Звон стали, выстрелы аркебуз, барабанный бой, крики раненых и умирающих добирались сюда единым, нераздельным гулом. Если присмотреться, то сквозь пелену дождя за деревьями можно было различить пестрые знамена, под которыми шевелилась густая людская масса: шлемы, береты, перья, пики и клинки. Грач предпочитал смотреть в другую сторону.

Потому он и стал первым, кто заметил склеп. Неподалеку от их маршрута из зарослей поднималась покрытая мхом двускатная крыша, конек которой украшала сгнившая деревянная статуя. Черты ее уже нельзя было разобрать. Под статуей в бревенчатой стене чернел прямоугольник входа. Этой крыши хватило бы, чтобы накрыть богатый купеческий дом. Или деревенский храм. Зольднеры сбились в кучу, разглядывая сооружение.

– Не знаю, стоит ли туда соваться, – сказал Чистоплюй с подозрением. – Бьюсь об заклад, перед нами святилище еретиков.

– Вот именно! – сказал Вдовоёб. – Может, внутри есть то, что поможет понять, с чем мы имеем дело на поле боя. И еще, – он понизил голос. – Это место являлось мне во сне.

– Во сне?

– Несколько ночей подряд. Раньше не придавал значения, но сейчас увидел – и сразу узнал. Это знак свыше, дружище. Никак иначе.

– Хорошо, – нехотя согласился Чистоплюй. – Загляни. Только быстро. И захвати с собой Грача на всякий случай.

– Да, командир.

Вдовоёб подошел к строению первым и без всяких колебаний скрылся в черной могиле входа. Грач замешкался на пороге, вглядываясь в густую темноту. Из нее веяло плесенью, прелым подземным холодом. Невероятной, невозможной старостью. Что-то зашевелилось в глубине, из мрака вынырнул Вдовоёб.

– Чего застыл? – недовольно пробурчал он. – Здесь даже факелы оставили.

К тому моменту, как Грач спустился по скрипучей лестнице, Вдовоёб уже разжег огонь.

Свет факелов выхватывал из темноты осклизлые бревна стен. Грач двинулся вдоль правой, держа наготове кацбальгер, Вдовоёб пошел по левой стороне.

На первый костяк Грач наткнулся уже через несколько шагов. На скелете был ржавый ошейник, от которого к вбитой в бревно скобе тянулась короткая цепь. Грач содрогнулся. Незавидная смерть – в склепе посреди леса. Приглядевшись, увидел борозды, выцарапанные вокруг скобы – несчастный скреб ногтями дерево, пытаясь освободиться.

– Что это за дерьмо? – крикнул Грач Вдовоёбу.

Тот повернул к нему косматую голову, в отблесках пламени сверкнули стальные клыки:

– Если я все правильно понял, мы с тобой сейчас в храме Святой Крапалии. А у стен – ее мужья. Их тут должно быть семь или вроде того.

– Мужья?

– Символические. – Вдовоёб присел возле другого скелета, выудил из рукава короткий нож и принялся ковыряться в ошейнике.

– А что все это значит, позволь спросить? – Грач пошел дальше, считая костяки.

Вдовоёб хохотнул, и эхо его смеха ударило по ушам.

– Это значит, что положение наше незавидное. Еретики нашли склеп и присягнули Святой Крапалии. Потому теперь и оживают.

Грач нахмурился. Обойдя склеп по периметру, он вернулся к Вдовоёбу, который все еще ковырялся со своим скелетом. Всего выходило семеро мертвецов.

– Кто такая эта Крапалия?

Вдовоёб покачал головой:

– Не просто Крапалия, а Святая Крапалия. Святая Крапалия Плакальщица, приветствующая усопших, белая вдова Гаргантских Высот. Всегда полезно знать врага в лицо. Иначе воевать приходится вслепую. Улавливаешь? Я собираю все, что могу, о лже-святых, и лишь поэтому еще жив. Помню, попался мне один еретический капеллан…

– Подожди, – перебил Грач. – Давай сперва про Крапалию, а потом уже байки.

– Никаких баек. Тот капеллан мне о ней и рассказал. После своей порции бодрящего раскаленного железа, разумеется. Ее церковь мертва уже много лет. И даже среди еретиков считается еретической. Ну-ка, посвети сюда.

Грач опустил факел. Вдовоёб рассоединил половинки ошейника. Костяк повалился на пол. Поднявшись, Вдовоёб сказал:

– Найди камень какой-нибудь, – и сам двинулся прочь, внимательно глядя под ноги.

Грач принялся за поиски.

– Так что там с Крапалией? – напомнил он спустя пару минут.

– Святой Крапалией, – донеслось из-за спины. – Она была замужем за графом, и его убили. То ли во время междоусобицы какой, то ли во время бунта. Крапалия ушла в отшельничество на Гаргантские Высоты. Она молилась, чтобы ее горе осталось лишь ее горем, и ни одна другая женщина не испытала подобной потери. Но время шло, а ничего в мире не менялось. Тогда Крапалия обратила свои мольбы к лже-святым, и те ответили.

– Да ну!

– Она обрела силу поднимать мертвых, – сказал Вдовоёб, с камнем в руке направляясь к освобожденному скелету. – После такого у нее, разумеется, появились последователи. Воины, сопровождавшие Крапалию, назывались ее мужьями. Не знаю, был это просто титул, или… в любом случае, все закончилось довольно быстро.

– Как?