Клетка поколений

Дальше шли в тишине: Кристоф не переставал наблюдать за «Принцем», мыча какую-то мелодию, что была Лилиан очень знакома, однако в тот момент девушка не могла вспомнить, где уже могла слышать эту мелодию, да и обращать на это внимание у неё не было ни времени, ни возможности – одно неверное действие рядом с французским Принцем, и весь план Короля Англии отправится в Тартарары; поэтому девушка шла, глядя вперёд, проворачивала в своей голове весь день и те моменты, в которых она могла облажаться, параллельно думая, как же можно исправить положение, если кто-нибудь всё-таки начнёт подозревать её. И этим кем-то уже являлся Кристоф.

В галерее Лилиан, картины которой на самом деле принадлежали руке Кларенса, наследники своих отцов встретили Принцессу Франции, что, не дождавшись парней, в одиночку дошла до заветной картины – ночного пейзажа.

У этой картины не было названия, её все называли просто – «ночной пейзаж». Однако историю эта картина в себе всё-таки содержала: историю чувств и историю написания пейзажа. И все эти истории, образовывающие одну единственную, истинную историю, знал только один человек. И этим человеком являлась Лилиан.

«Покойная» Принцесса Англии остановилась по левую руку от Принцессы Франции и, совсем не заметив её вопросительного взгляда, устремила свои изумрудные глаза на луну в небе, что являлась самой яркой деталью картины. Лучи её слабо покрывали крону деревьев, устремляя всё своё внимание на небольшую поляну, расположившуюся посреди леса, окрашивая каждую травинку, каждый листочек растущих там цветов в серебристый цвет. В самом центре композиции, спрятавшись в серебристой зелени, среди цветов, лежало тело, но понять – девушка то была или парень – невозможно. Не было видно ни лица, ни фигуры. Лишь поднятая вверх левая рука, тянувшаяся навстречу луне, и едва заметные пылинки, летающие вокруг тонкой кисти с длинными пальцами.

«Акцент направлен на руку и выражен через желание человека дотянуться до луны и лучи самой луны, – подумала Лилиан, следя за пластичным движением. – Понять это можно не сразу, далеко не сразу. Даже я не поняла без объяснений Кларенса… – она грустно улыбнулась. – Всё-таки он был гением своего дела…»

– Кларенс, – французская Принцесса осторожно потянула его за рукав, стараясь привлечь его внимание к себе.

– Что такое? – как можно сдержаннее поинтересовался «Принц», посмотрев в карие глаза девушки.

– Ты знаешь, какой смысл Лили вложила в эту картину?..

– А что ты чувствуешь, глядя на неё? – задал встречный вопрос «Принц» Англии.

– Какое-то беспокойство… – неуверенно ответила Принцесса. – Знаешь, как будто у этого человека есть желание, сильное, страстное… но он не может выполнить его, не может достичь своей цели… – она вздохнула. – Кстати, а кто это? Девушка или парень? – девушка вновь посмотрела на своего жениха.

– А что думаешь ты? – спросила Лилиан, посмотрев на Принца Франции.

Парень ответил не сразу же. С минуту он смотрел в изумрудные глаза друга, после чего перевёл взгляд на картину и стал куда более внимательно разглядывать мазки, нанесённые на холст полтора года назад. Кристоф стоял с нахмуренными бровями, стараясь уловить в этом движении руки что-то скрытое, как ему казалось, что мог знать только написавший эту картину. Вот только дальше мыслей сестры ему зайти не удалось.

– Ощущение точно такое же, как и у Нетты, – пожал плечами Принц. – Думаю, если бы мы знали, кто изображён на картине, нам было бы легче понять чувства и переживания, которые Лили внесла в эту картину.

«Принц» вновь посмотрел на человека, лежащего среди поляны, спрятанного в зелени и цветах, улыбнулся чуть шире и начал рассказывать:

– Этот человек имеет одно желание, за которым открывается множество целей. Однако достичь этого желания он не может, ему мешают обстоятельства, которые окружают его в жизни, обстоятельства, среди которых он родился, – Лилиан выдержала паузу. – Этот человек желает о свободе. О той свободе, при наличии которой его слова и цели не обесцениваются другими людьми, а, наоборот, слышимы и приняты, хотя бы в какой-либо степени. Через это движение показано желание этого человека обрети эту самую свободу, однако, чтобы обрести её, нужно изменить обстоятельства, достучаться до определённых людей, которых олицетворяет луна. Вот только достать до неё рукой невозможно…

– Звучит грустно, – призналась Антуанетта, приложив ладошки к груди. – Интересно, что Лили испытывала в тот момент, когда писала эту картину?..

– Кто знает?

– А кто всё-таки там изображён? – настаивал на своём Принц Франции. – И при каких обстоятельствах была написана эта картина?

– Я не знаю. Лили мне не рассказывала этого, – «Принц» пожал плечами, и улыбка спала с его лица.

«Очередная ложь, брошенная прямо им в глаза, – подумала про себя «покойная» Принцесса. – На картине изображена я, а обстоятельства… точнее, момент, которым Кларенс вдохновился, произошёл чуть больше полутора года назад. Как-то раз, когда было полнолуние, мы сбежали с ним ночью и отправились на эту самую поляну. Мы долго лежали под лучами луны, смотрели на звёздное небо и разговаривали обо всём, особенно о том, что меняться жизнями нам больше не выдаётся возможности, – вспоминала девушка, не отводя взгляд от картины. – Кларенс отошёл на пару минут, а когда вернулся, запечатлел этот момент. И через несколько дней написал эту картину, не спав по ночам, в тайне от всех, даже от меня… Конечно, нам пришлось выдать эту картину за мою, но… умей я даже рисовать, никогда бы не смогла создать такой шедевр… Передать цветами те самые чувства, которые я испытывала в тот момент. Понять, что самое главное, лишь взглянув на меня, что я испытывала… Это дар божий – не иначе».

«Увидев тебя в этой позе, мне стало больно. Захотелось плакать! – рассказывал мне тогда Кларенс. – Я ощутил твои чувства. Мне показалось, что ты находишься в клетке, из которой не можешь выбраться. А это движение рукой… такое плавное, грациозное… наполненное желанием освободиться, выбраться наружу! Взлететь, словно птица, и дотянуться до луны, раскрыть все свои возможности! Мне сразу же захотелось показать это на холсте. Я сделал это в тайне от тебя, потому что захотел сделать тебе подарок. Но никто не должен знать, что человек, изображённый на этой картине, ты. И дело не в том, что для всех художником являешься ты, Лили. Я не хочу, чтобы кто-то ещё, кроме меня, знал и ощущал то, что ощутил в тот момент я. Я хочу, чтобы эти чувства оставались только между нами. Навсегда. Потому что мы с тобой – единое целое. Мы вместе переживаем все трудности. И эту трудность мы переживём вместе. Вдвоём. Как и всегда! Мы выберемся из клетки и покажем отцу, что он ошибается, что всё не должно быть так, как есть сейчас! Мы сможем. Обязательно сможем!..»

«Ты ушёл, Кларенс, так или иначе освободившись… а я всё так же осталась в клетке… Одна… – подумала девушка, как только воспоминания о брате оборвались. – Я ни в коем случае тебя не виню, мой милый брат. Лишь сожалею о том, что нашим общим мечтам и желаниям не суждено сбыться… Теперь уже никогда…»

Лилиан совсем не заметила, как по её щеке протекла одинокая слеза. Зато дети французского Короля не смогли упустить этот момент из виду. Антуанетта осторожно обняла «Принца» за руку, слегка за неё потянув, а Кристоф положил свою ладонь на плечо друга, аккуратно его сжав.

– Кларенс… – прошептала девушка. Она старалась сдержать слёзы, так как понимала – больнее всего именно ему, английскому «Принцу».

– Всё будет хорошо, – так же шёпотом сказал Принц. – Ты не один.

«Нет… я совсем одна…», – пронеслось противоречие в голове «покойной» Принцессы.

– Да… – «Принц» тут же начал вытирать слёзы, шмыгнув носом. – Спасибо, ребята. И простите… мне надо побыть немного одному, – он осторожно высвободился от друзей. – Если вам понадобится какая-нибудь помощь, обращайтесь к нашим слугам. Обо мне не беспокойтесь. Заранее доброй ночи, – сделав лёгкий поклон головой, «Принц» развернулся и быстрым шагом направился прочь из галереи.

Лилиан шла быстрым шагом, таким быстрым, что прибавь она скорости ещё чуть-чуть, её шаг тут же сменился бегом. Остановилась она уже в покоях брата, и то только после того, как убедилась, что дверь заперта на замок, и, кроме неё, в помещении никого нет.

Девушка скатилась вниз по двери, хватая ртом воздух, которого ей категорически не хватало. По щекам вновь текли слёзы, горячие, солёные, они проникали через уголки губ в рот и под рубашку, намачивая ткань и создавая неприятные ощущения на коже. Руки предательски дрожали, из уст вылетали тихий стон и подступающее к горлу рыдание. Она схватилась за одежду в области груди.

«Спокойнее… Лилиан, держи себя в руках… Они ведь наверняка навестят тебя. Нельзя, чтобы они что-то заподозрили. Кларенс никогда бы не устроил такую истерику на публике. Да и я тоже… просто…»

– Не могу… так тяжело… – прошептала «покойная» Принцесса Англии в пустоту, запрокидывая голову назад, тем самым ударяясь затылком о дверь, и закрывая глаза. – Кларенс… что мне делать?.. Как быть?.. Я не хочу всем врать… не хочу страдать… Кларенс… – она раскрыла изумрудные очи, устремив их в потолок. – Что бы ты сделал на моём месте?..

В таком состоянии девушка просидела почти час. Она была благодарна всем, что никто не пытался ворваться к ней и узнать, как она себя чувствует. Точнее: как себя чувствует Кларенс. И именно на этой мысли Лилиан поняла, что кое-что забыла. И это кое-чем было посещение кабинета Короля Англии, который просил подойти к нему после прогулки по галерее его «покойной» дочери.

Лилиан тяжело вздохнула. Она поднялась на ноги и подошла к зеркалу, чтобы привести себя в порядок – на это ушло не больше пятнадцати минут.

«Главное – это не оплошать перед отцом. Иначе проблем не оберёшься потом…», – с этой мыслью Лилиан ещё раз поправила фрак брата и вышла из его комнаты.

Первую половину пути девушка прошла спокойно: на пути, кроме как слуг и охранников, она никого не повстречала, что несказанно радовало и давало возможность на очищение мозга от лишних мыслей. А вот уже ближе к кабинету Короля Англии встретился тот, кого бы Лилиан не хотела видеть в данный момент больше всего. И – нет – это не Кристоф.

– Кларенс! Добрый вечер, – с лёгкой непринуждённой улыбкой поздоровался с ним Король Франции. – Направляешься к отцу?

– Да, – «Принц» кивнул. – Он просил меня зайти к себе.

– Славно-славно, – он потрепал его по плечу. – Не волнуйся, он в хорошем расположении духа. Мы о многом поговорили – и это ему подняло настроение.

– Благодарю, Король Клод, – Лилиан поклонилась. – Но даже в плохом расположении духа Король всё равно остаётся моим отцом, и я не смею его бояться или избегать.

– Ну что ж, ты абсолютно прав, – мужчина кивнул. – Не буду тебя задерживать. Ступай. А я пойду проверю, как там мои птенцы. Заранее спокойной ночи, Кларенс.

– Доброй ночи.

«Принц» дождался, когда Король Франции уйдёт из поля зрения, только после чего продолжил путь, уже не останавливаясь до самого кабинета Короля Англии. Сам же Король Англии с нетерпением ждал «сына», стоя у окна и любуясь уже подходящему к концу закатом, наблюдая, как мир приобретает тёмные, ночные оттенки.

«Принц» постучал – три раза, как и следовало в их дворце. Дождавшись разрешения, Лилиан вошла, предварительно закрыв за собой дверь, и прошла на середину кабинета, убрав руки за спину и устремив взгляд изумрудных глаз на широкую спину мужчины.

– Ты немного припозднился, Кларенс, – Король сделал акцент на имени.

«Даже наедине будет обращаться ко мне, как к брату?.. На что он готов пойти ради величия и трона…», – подумала про себя девушка, стараясь не выдать глазами ненависть и страх.

– Прошу меня простить, отец, я неважно себя чувствовал после прогулки по галерее.

– Что-то произошло?

– Всего лишь всплеск эмоций из-за накативших воспоминаний, не более.

– Будь добр, избавь меня от своих воспоминаний. Они только мешают.

– Будет сделано, отец… – она сделала незаметный, тихий вздох. – Зачем ты хотел меня видеть?