Опилки

Залезай в вагон, родной.

Хорошо, что их что-то уносит подальше от серокостюмных.

– Пора бы отдышаться, Виталин.

У неё универсальное, разноязычное и знакомое только ему до конца имя. Нра-а-вится. Только вот парню не нравится её взгляд.

– Сейчас нужно выпрыгнуть, дорогой. Вдвоём оставаться нельзя. Я верю, что ты меня отыщешь, хоть тебе будет казаться, что я везде.

Поток ветра выхватывает её у беглеца, своими погаными ручищами заставляет её катиться по опустошённой осенью земле, в то время как поезд слишком неумолим. На душе спокойно, но вместе с тем и так муторно, что Павел тоже пытается выпрыгнуть за нею. Пашка уже почти сделал бы это, если бы не тот же поток. Ветер не пускает. Наверно, даже он послушал её мысленные внушения и дал ей возможность покататься на земляной карусельке, а наперерез парню послал параллельно идущий состав, чтобы и мыслей у большого не было стремиться за своей маленькой. Восемнадцатилетней маленькой.

***

Агент выпил чашку стандартного чёрного кофе и не поленился подойти к самим путям, чтобы было кого ловить. Кого-то из двух. Беспроигрышно. Поймаешь его – придёт она, поймаешь её – заявится он, этот странный и до конца не исследованный тип. Серый костюм напоминал ему об осторожности, а грязные ботинки – о деньгах, которыми он сейчас мог стереть всю эту грязь, ведь его Контору спонсировали не хуже, чем Контору того времени в той стране. И тут двойной джекпот: поймал – дадут денег, чтоб добиться своего, не поймал – ещё больше выделят средств. Вознаграждение. Ненасытность. Волчность.

Каждому своё, ребятки! – думал цепной пёс в немодном пиджаке.

Ж-и-з-н-ь-с-к-а-з-к-а-п-р-о-с-ы-п-а-т-ь-с-я-х-о-ч-е-т-с-я-п-о-у-т-р-а-м.

Он увидел, как кто-то выскочил из вагона, но обзору помешал ещё один идущий поезд. Агент чертыхнулся. Гоняться за кем-то по лесу он не хотел. Однако он сам осознавал, что такая у него необычайнейшая работа, о которой не расскажешь даже за кружкой пива в какой-нибудь забегаловке. Придётся побегать.

***

Лес укрыл Пашку. Самый надёжный защитник. Где же он укрыл её? Топ. Топ. Топ… Ничего уже не слышно, клокочет только угасающая зелень этих головокружащих деревьев. А в остальном парень весь принадлежит только ей, Радости. РАдости. Этому древнему и непознанному божеству с голубо-зелёно-синими глазками. Каждому цвету – своё настроение. Он торжественнейше клянётся искать Виту, пусть она хоть сто раз из-за их ситуаций будет безэмоциональной, не будет говорить, что любит его, а только бессловесно увлекать за собой. Что будет на сто первый раз? То же самое.

Бездонная страна. Полуодарённый попробует найти только её, свою женщину, почти ничем не отличающуюся от богини. И он ставит такой условный душевный хэштег: #найтитебя.

Приходится спасаться в каком-то подвале, где нет вообще ничего. Однако я сама заранее знала, что это будет менее чем временное укрытие. Будто неодушевлённые предметы тоже принимали мой посыл и отвечали мне охотно. Какое счастье, что он-опять-нашёл-меня. Он готов спать там, внизу, где возле картонки могут сновать крысы: его ничто не пугает. Я говорю специально поникшим тоном, чтобы ещё больше не привязать его к себе, чтоб он смог покинуть меня, если потребуется, но это явно не действует. Только мыслепослание! Какой-то девиз прямо-таки. Хах! Но это на крайний случай. Если от этого будут зависеть наши необыкновенные жизни.

Они выскакивают из разных мест и бегут по полю. Как тараканы, как зомби, высыпаются, как песок из рваного мешка. Агентура налажена исправно. Сколько бы они ни бегали. Но и сдаться влюблённые не способны. Эти сплочённорукие всегда будут в силах только мчаться и мчаться. А восполняющая его всегда будет рядом.

трактат о Виталине (продолжение).docx

.9. 

Зобик.

Рядом с ним шуточный склад забавных звуков, подстанция удовольствия, дата-центр всех обещаний счастья. Если Пашку и тягали в детстве за кожу под нижней челюстью, так только для того, чтоб проучить. Парень же придвигал Виту к себе для выражений всех бесконечных нежностей, что были у него в запасах. Будто накопленная на пилораме стружка, эти слова тоже лоснились, вызывая блеск в глазах, смущения, а порой и слёзы.

Только зачем плакать, родная? Моя Вита-Тут-Не-Угадаешь. В ссорах слёзки льются и льются. И их всё меньше и меньше.

Всё личико твоё миловидно, я не знаю пока ещё красивее черт, а если они и есть, то я не хочу их видеть.

.10. 

Шейка.

Лебединость, но не только. К ней хочется броситься, когда всё нескончаемо-плохо и когда безотчаянно-хорошо. Виталина что-то телеграфировала своему любимому даже во сне пульсировавшей венкой на шее.

тах-тах-тах-тах-тах

В свою очередь Павел транслировал подёргиванием ног при засыпании:

Ты моя душевная жена. И Самое Страшное, что может произойти, – это душевный развод. Если ты станешь называться бывшей, то можно будет только молиться, чтоб произошли глобальные катаклизмы. Я опять вспомню о тех девках, которых забыл ради тебя.

.11. 

Ручки.

Самые ласковые.

Цепляйся за меня ручками, скрещивай пальчики с моими – я люблю тебя, уже два года это успешно делаю. В таком обезоруживании ты важнейший механизм моего выздоровления от прошедшей нежизни.

1.12.1. Пальчики. Пальчиками она первая написала, настукала по горячему экрану своё счастье неморзовской азбукой в морозный вечер.

Я с тобой как минимум на всю жизнь, любимый. Как пить дать.

Приблизилась через монитор ласка касаний к щекам счастливца, а после разлилась по всем плоскостям величественного удовольствия. Выставляя одну ногу из-под покрывала и испепеляясь от родной жары, Павел всё равно знал, куда ему надо деться.

Я обмакну твою кожу в свои поцелуи.

1.13. Плечики. Выдержат что угодно. Прямо как Пашкины. Самая исправная в мире машинка. На них бы руки положить и решить миллиарды проблем. Да и все её проблемы парню убрать бы полуночью.

А ведь когда-то…

плечевая.pcx

Мерцает полуночный снег. Они идут. Гонимая наидичайшим желанием постичь невероятное, эта женщина захотела искать в несветлое время самых длинных суток что-то в погребении. Тот, кто был так дорог, ещё жив и в мыслях, так явственно жив, что страшно; безутешная мать взяла с собой внучку.

Таща сердцеболеющую необузу на столь хрупких плечиках, подросток не жалуется, слёзы со стороны заглушают все жалобы ума и мысли человечности. Жадно пожирает их бесфонарное месиво тьмы. Зубья леса, казалось, тоже не прочь полакомиться страдающими, ведь холодные бездушные ветви не потеряли ничего наилучшего.

Она хочет заплакать. Девочка. Милая. Славная. Показывающийся росточек в беспокойном чернеющем людском лесу. В ней ничего не убито, даже стремление к любви. Только что-то оторвано с мясом. Ночёвность всё скроет.

А она пробьётся сквозь пустоту и увидит снег.

Мерцает недополуночный снег. Воздух будто пропитан кажущимся воем. Они идут, сильно держась за руки. Парень, который думает, что лучше неё нет и что нужно быть с ней рядом всегда. Больше никаких обоюдных могил с безумными поисками и дыханием на руки отошедших туда. Они справятся. Они – жизнь.

В лучшем случае ты потеряешь всё, в худшем – её.

трактат о Виталине (продолжение-2).docx

1.14. Родинки.Лодинки. Ловкие точечки сформировали маршрут к счастью без всяческих навигаторов, как таковому и полагается быть. Они скрытны, доступны лишь для Павлика, превзошли все экраны блокировки в mobile OS. Склонный иногда к забыванию местоположений лодинок, парень, кажется, постоянно думал об их носительнице, разжигавшей пространство, как в наижарчайшее лето с плавившимся гудроном и волнами тепла из асфальта.

Вечно ты ищешь приятности на свою кожу.

1.15. Фигурка. Вечная тема. Новая тема. Неизбывнейшая тема. Обжигающая вечерность её тельца сплюсована навсегда с его неуклюжестью, и оттого оптимальна. В ней всё пылает своей индивидуальной идеальностью с уровнем ненадоничегоменять. Ласково-предсказуемее уровня не придумать. Проведение по ней пальцем было наивеличайшим ритуалом с появлением мурашек.

Муражек.