Квирит

Римлянин закатил глаза и следовал за скелетом, которого трудно упустить из виду.

–Как твоё имя?

–Я его не помню.

–Ох, я чувствую, что глупо спрашивать у скелета причину безпамятства, но…с другой стороны ты говоришь без языка и поэтому…есть ли какая то причина потере памяти? Её можно восстановить?

–Хех…это слишком сложно, чтобы объяснить. А мне как тебя называть, живой?

–Фавст Латиний Бланд

–Ох уж эти латинские имена.

–А место своей жизни…или смерти ты помнишь?

–Вроде бы где-то в Греции. Но ваши имена всегда удивляли, хех. Гай Юлий Цезарь Октаваин! Фавст Латиний Бланд! Огромные и смешные. Пойдём со мной, Фавст Латиний Бланд.

Римлянин приподнял брови и выдохнул,словно не желая отвечать на глупости. Затем задрал голову к звёздному небу, вдыхал прохладный воздух и они постепенно шли во всё более сгустающийся лес, где лунному свету приходлось уже бороться не только с туманом, но и с более плотными,закрывающими небо, кронами деревьев. Окружающие звуки постепенно затихали. Лес же становился всё более разнообразным. С холмов стекали слабенькиие ручейки, заваленный огромными камнями в объятиях мха. За тёмными, массивными дубами виднелось озеро, что отражало свет луны и звёзд. Земля, вместе с выступавшими на поверхность корнями, травой и листвой терялась в мутном тумане. “Куда он идёт? Кто же всё таки этот скелет? Призрак? Божество под прикрытием? Актёр в очень реалистичном гриме? А может быть я отравился какими нибудь грибами? – думал про себя римлянин, а чувства внутри, само тело, слегка дрожа, говорило иное-“Нужно вернуться назад пока не стало слишком поздно.” “А если он лжёт и ведёт меня ещё дальше в лес, чтобы убить?” “Если его брат где то тут и они совсем не дружелюбные?” “Может, всё таки есть иной путь?” “Не буду ли я сожалеть, что следую за ним, да и стоило ли вообще идти в этот лес?”

Дотронувшись до собственных волос, Фавст вспомнил, что оставил позади свой шлем. Он притормозил, обернувшись назад, но шлем и щит уже были слишком далеко, чтобы возвращаться. Тут он вздрогнул от внезапного крика испуганных, ночных птиц, что сорвались с ветвей и улетели прочь. За ними последовали шорохи и хруст веток и листвы в тумане. Резко нарушенная тишина заставила Фавста осмотреться и вглядываться во тьму, замечая любое движение. Боковым зрением он увидел необычные засечки на дереве с дуплом. Чуть дальше была группа четырёх деревьев, которые откуда-то сверху освещались непонятным источником света. Свет был не от луны, а странным и золотистым. Он падал так, что словно светилось основание стволов и даже их корни. Потом это необычное свечение распространялось глубже в лес, как разливающаяся вода, и в своеобразном тунеле из подсвечиваемых деревьев появилась фигура скелета. Центурион не заметил, как скелет оказался среди тех деревьев и дернул головой к первоначальному положению, где был его спутник. Хотя зловещее предчуствие накатывало всё сильнее, Фавст сопротивлялся желанию бежать прочь. В голове родилась ещё одна успокаивающая мысль: “Если не рискну сейчас, то упущу шанс и рискну в сто раз больше”

Они проходили мимо трёх менгиров, расположенных за пирамидками из камней, а над каждой пирамидкой возвышался стройный кипарис. Постепенно окружение деревьев стало заменяться мраморными и деревянными домами, давно сгнившими виноградными и оливковыми полями. Покосившимися стойлами для животных. Где- то порушенные крышы и стены домов открывали вид на внутренние убранства и мозаики из техник как opus tessellatum и opus vermiculatum. В дали, на возвышенности, стоял обращённый к вечерней стороне неба храм бессмертным богам освящяемый луной. Изваяния у его портика, даже издалека, представлялись внимающими и взирающимися на тех, кто когда то приходил сюда молиться. Заброшенные и умирающие достижения римской и греческой архитектурной жизни выглядели грустно и пугающе. В центре поселения стоял колодец из песчаника. Клоакой города Рима тут и не пахло, акведуки не проведены и колодец был единственным спасением. Располагался он буквально на пересечении двух дорог. Должность центуриона предусматривала так же и знания в благородной науке архитектуре. Очевидно, что эти дороги были главными в этом поселении. Сardo maximus – ориентированная с севера на юг представляла места для торговли и создания изделий. Decumanus Maximus – представлялась с востока на запад и коллонады по дорогам также чередовались разной степени разрушенности, как и всё в этом поселении, но самое странное то, что этот колодец был абсолютно цел и ни один камень в кладке не пропал, и не был побитым. Он не зарос растительностью, хотя находиться в заброшенной деревне по середине густого леса. Но не успев центурион начать расспрашивать скелета о новых странностях происходящего – тот повернулся к нему и сказал :

–Сегодняшняя ночь не случайная. 24 Августа. 5 октября и нынешнее 8 ноября, это дни праздников, когда становится легко общаться с призраками, и камень, что на вашем, lapis manalis[3 - Камень\символические ворота в обитель мёртвых.] открывает врата Аида в другой мир. Mundus[4 - Означает мир\земля. Однако мир одновременно как наш, так и загробный мир.] же место, куда человек может спуститься в эти несколько дней. Либо души подняться на небо[5 - Для римлян наш мир живых был своего рода небесами, под которыми существует подземный, инфернальный мир. Infernalis – дословно означает лежащий\находящийся ниже.]. Ты можешь представить это, как вход в подвал, с открытием, в центре его, крыши, что закрыт, за исключением трёх дней в году.

–Я слышал о нём. Старый Этрусский праздник. В эти дни, мы с женой, друзьями и рабами собирались вместе и читали страшные истории за столом. Я и не думал, что это всё взаправду…Элизия рассказывала, что это простой праздник последнего сбора урожая, а подвал, это место хранения.

–Ты молодец, что знаешь о нём. Я вот узнал уже после смерти. Но впереди будет ещё больше удивительного. Mundus Patet[6 - Дословно обозначает: Да пусть откроется мир!] был написан на древних религиозных календарях, когда врата, будь то камень, подвал или стоящий в центре города колодец был открыт служителем… Деметры. Я…не помню, как на ваш лад её зовут. Этот колодец расположен прямо на пересечении главных дорог и представляет собой мир. Интровертированный алтарь, что был вписан во внутренню, подземную часть, а не направлен во внешнюю. Эта матка, посвящённая подземным богам! Однажды открытая, позволяет душам умерших выйти за границу между миром мертвых и миром живых. Cкелет прошёлся вокруг колодца и что то громко сказал на греческом языке. После этого, скелет оттянул свои жёлтые тряпки, а там, вплотную к костям, на тонкой ленточке из кожы, висел мешочек. Из него он достал несколько виноградинок, косточек граната, которые бросил в колодец, а затем туда же вылил из мешочка тыквенную мякоть. Затем, что то громко сказал три раза на греческом языке. Колодец забурлил, запенился, и в момент заполнился ярко зелёным светом. Он освещал всё вокруг так сильно, что едва не было больно смотреть. Но затем ещё более сильные вспышки света появились по левую руку от скелета и заполнили cобой всю деревушку. Даже через сжатые с силой веки и руки, прикрывающие глаза, были различими изменения цветов. Зёленый – жёлтый – красный – оранжевый – голубой – фиолетовый и десятки их комбинаций освещали всё вокруг.

–Но нам не нужен колодец. Нам нужна матка, чтобы переродиться и выйти в мир.

Центурион не сразу заметил, что и окружающий звук совсем стих. Час назад, лес был полон звуками его обитателей, колыханием веток деревьев и хрустящих под ногами листьев, эхо животных раздавалось где то в далеке, а теперь совсем ничего. Полная тишина, словно в один момент Фавст оглох. Через некоторое время глаза привыкли и он увидел, что все здания, трава, конечности, и казалось, само небо стало переливаться во всех возможных оттенках. Тёмно красные сменялись золотистыми, а те болотнозелёными и пурпурными. Разноцветное свечение можно было сравнить с северным сиянием, но в тысячу раз красивее и ярче. И без того золотой череп тоже переливался и блистел разными оттенками. Фавст увидел, что перед ними появилась ещё и пещера, которая заменила свет колодца и стала источником неописуемого свечения. Когда же свет самой пещеры погас, можно было видеть, как через отверстие в потолке проникал конусообразный свет луны, освещая внутренний алтарь. Высеченный в камне алтарь был по пояс, а за ним была холодная каменная стена, под ним текла проточная вода и вытекала из пещёры к колодцу.

–Чтобы войти в пещеру, – сказал скелет,– нужно взять горсть земли и сперва кинуть в дырку у входа, чтобы дать начало изменениям.

Увиденное поражало римлянина и он буквально застыл с разинутым ртом, а скелету пришлось повторять несколько раз подряд. Скелет толкнул центуриона и когда тот повернул на него голову, повторил ещё раз:

– Ты услышал? Прежде,чем мы войдём, нужно взять горсть земли и сперва кинуть в яму у входа, чтобы дать начало новому. Таким же образом, как делали основатели твоего Рима, при строительстве нового города. – повторил Скелет.

Не исключено, что таким образом, он показывал свою глубокую древность, или знания, ибо о его возрасте так ничего и не было известно.

–Это Мундус Керерис – говорил скелет на латыни с греческим акцентом – Я вспомнил, как это будет на вашем. Это как раз и есть матка, или проход в подземный мир, великой матери растительности и плодородия.

Затем скелет распростёр руки напротив пещеры и достаточно поэтично и громко спел:

–Духом великий, о ты, обитатель подземного дома

В Тартара мрачных лугах, лишённых сияния света,

Зевс Хтонийский, прими, скиптродержец, с охотою жертвы,

Ты, о Аид! От всей земли ты ключами владеешь,

Смертному роду даришь урожаи в богатые годы.

Треть мирозданья удел твой – земля, вседарящая почва,

Недра бессмертных богов, подпора крепчайшая смертных.

Ты свой трон утвердил среди области вечного мрака,

Средь необъятных просторов лишённого воздуха царства,

Чёрного близ Ахеронта, держащего корни земные.

Многоприимный, ты смертью над смертными властвуешь мощно,

О Евбулей! Ты прекрасное чадо священной Деметры

В жёны похитил, схватив на лугу, и понёс через море

Вдаль на четвёрке коней прямо в Аттику, в край Элевсинский:

Есть там пещера – врата её путь открывают к Аиду.

Ты, о единый судья деяний и явных, и тайных!

О вседержитель, о самый священный, о блещущий славой,

В радость тебе – благочестное дело свершения таинств!

После этих слов, за алтарём появился свет, который постепенно усиливался и мерцал.

–Вау…вау…Это было…красиво! И достаточно пугающе. Ты вызывал Аида? Плутона?

–Спасибо, Фавст. Это…ещё один секрет. Секретный гимн, который поможет попасть а аид.

–А зачем нам туда?,– произнеёс римлянин с подозрением,-Ты же сказал, брат твой в мире живых.

–Да, да. Просто он далеко отсюда и нам стоит воспользоваться некоторыми тропинками аида, чтобы переместиться в нужную нам часть мира.

Фавст хлопал глазами и держа руки на поясе говорил:

–Ох…Как жаль, что Элизия не видит всего этого. Она бы потеряла дар речи от всех этих тайн.

–Кхм…если бы она была жива, то вряд ли бы ты был тут…к тому же, было бы слишком много свидетелей и пришлось бы точно вас убивать,– произнёс скелет, хрипуче смеясь.

–Почему ты думаешь, что я вряд ли бы пришёл сюда? Откуда ты знаешь, что она умерла?