Квирит

–Хорошо…Так, если верить твоим словам, то ты всё же прочитал написанное и… выполнил указ, так? – Пытаясь ободрить скелета, Фавст хлопнул того по плечу.

Покосив голову, скелет задумчиво ответил :

– Может быть, нооо…наверняка боги знают лучше…не нужно лишний раз гневить их…, – разводя звуки, отвечал скелет – мне нужно было прочитать именно так, как в с-свитке…теперь я не знаю…может быть я больше никогда и не встречусь с братом, А задание Зевс будет считать проваленным.... Я не должен был откланяться от текста…тем более нельзя было читать что то своё…а ты…

–Мы выясним это позднее, нет смысла переживать сейчас. Ты же не знаешь наверняка? Ну, или у богов просто очень дурной юмор, – центурион улыбнулся и ещё раз хлопнул скелета по плечу.

–С-скорее мы плохо следуем их наветам…

Спустя время, скелет пытался встать и зашагать прочь из поселения, но чуть не упал. Его и без того неуклюжая и тяжёлая походка ещё и дополнилась хромотой на одну ногу.

Фавст успел схватить скелета и удержать его

–Ахх! Ты как? Можешь идти?

–Я не чувствую боли, конечно могу. Только придётся привыкать к хромоте.

–Зато остановив конец света и получив ранение ты станешь потусторонним героем!,– слегка засмеялся Фавст

–Конец света?,– растерянно спросил скелет

–Да, твоего брата.

–Ах, да…Я просто…я просто больше думаю о том, что просто встречусь с ним…а затем уже и о спасении всего человечества.

Центурион со скелетом уже уходили из поселения, обсуждая последующие поиски брата, как вдруг двое тех крупных бобров перегородили дорогу, указывая лапками на север. Там располагался очищенный от деревьев и листьев небольшой кадратный пустырь. Рядом с ним сооружение из палок, кусков дерев и глины, походившее на греческий театр. Вокруг него росли цветы и непосредственно перед орхестрой[25 - круглая площадка для выступления, актёров, музыкантов и танцев] лежали тоненькие ветки. Они выглядели как латинские слова и изображения, разложенные на небольшом отдалении друг от друга и группы палочек напоминали слова:

– “opus”[26 - задача\работа\дело]

–“ortus”[27 - рождение\восход\начало]

–“domus”[28 - дом\место рождения]

Было разумно подумать, что либо тут совершенно недавно были люди, либо бобры изучают письменность. Однако, как бы это не было странно, но доводы подтверждались в пользу двух гипотез. Поодаль были полуразрушенные палочки в виде “Phallus”. В другом месте остались лишь несколько букв “pedi…o”[29 - вые…у], а другие были сметены. Одним из признаков человечества, без иронии, можно назвать обсценную лексику и фаллические символы. Разумность животных тоже не обошлась бы без этого.

Крупные бобры показали на недавно вылаженное и большое изображение человека в броне, а рядом лапку животного с вырванным глазом.

– Hui! Искусство этих созданий просто… – С детским удивлением произносил центурион-

Затем он увидел, как под изображением были выложены ещё несколько фраз: Retributionem[30 - возмездие\оплата\кара за преступление] ad hominem[31 - к человеку] и Suum cuique[32 - каждому своё].

Тут центурион понял к чему изображение и настрой его поменялся:

–…поражает. Вы, – обращался Фавст к зверькам- просто так нас не отпустите?

Те вертели головами.

–Вы хотите справедливости за убитого сородича?

Зверки захлопали и зажурчали, окружая попятившегося центуриона.

Крупные бобры окружили Фавста. Центурион выдохнул и думал про себя: “Гармония и справедливость начинаются в признании ответственности за поступки не через тиски закона, а добровольно. Это согласие с внутренним моральным законом, нарушив который можно пытаться избежать возмездия, но неизбежно причинить другим больше страданий “

До сих пор оставалось невероятным, что бобры имитировали человеческую архитектуру. Хвостатые провели центуриона в небольшой круглый храм с колонной из дерева, а повсюду на стеллажах лежали человеческие книги по медицине, архитектуре, лингвистке, истории, религии и военному делу. На улице, за храмом возвышалась статуя Диоскуров. Братьев Кастора и Поллукса. Их считали защитниками государства и города, а само имя Castor и означает “бобр” и эти звери явно изучали истории далёкой греции и знали мифы рождения этих богов. На маленьких пъедесталах у входа были бюсты бобров. Оттуда хвостатые провели его в комнатку для омовения. В другой комнате было пусто, но за ним вошли крупные бобры и поставили большой камень, напоминающий стол. К нему добавили доски, кору, много мягкой травы и листья, чтобы соорудить достойную кровать. Другие бобры принесли среднее количество морфия, мандрогору, настойку и листья ивы. Скелет некоторое время отсуствовал , а затем вернулся с бронзовыми диссекаторами, cкальпелями, щипцами, катеторами, повязками с тёплой водой и другими инстурментами. Инструменты прокипятили и приступили к операции. Перед началом, центурион про себя прошептал несколько слов Асклепию и Гигиее, а примерно через час центурион почувствовал эйфорию, cонливость, расслабленность и в конце концов галлюцинации. Фавст видел как нескольков бобров стояли рядом и скелет наклонялся над ним и под наставничеством бобров проводил операцию. Они жестами что то показывали и направляли. Сознание расстворялось и вместе с ним и память.

Через несколько часов, центурион пришёл в себя и выпил всю воду из большого котелка, что был рядом. Скелет пришёл с несколькими тарелками и голодный центурион сочно умял все блюда. Куски хлеба, сыра, оливки, лука и варёная рыба без костей. Не всё в бобровом поселение выращивалось, рацион зверьков составлял немного другую пищу, а выловленная рыба из реки все жё должна иметь в себе кости. Но голодный римлянин тогда не задовался подобными вопросами. Фавст теребил кожаную повязку на левом глазу и набирался сил в кровате. В это время скелет указывал на деревянные фигурки и полотна из осиной коры с отверстиями бобриных зубов. На них были пошаговые рисунками с рекомендациями, а сами бобры стояли рядом.

Я всё делал по их указаниям! – обнадёживющее повторял скелет.

Центурион ничего не отвечал а лишь просил побольшё кипячённой воды , смахивал пот и чесался.

Через некоторое время он полноценно пришёл в себя и спросил скелета про использование уксуса, чтобы обеззаразить рану, не забыл ли он приложить листья ивы, проветривалось ли помещение? Центурион понимал, в теории, как должны проходить операции и все меры предосторожны, но за всё время службы он ни разу в них не учавствовал в них, а лишь наблюдал за работой врачей.

– Что вы сделали с глазом? – спрашивал Фавст у нескольких бобров

*фыр-фыр* – разводили те руками и убегали.

– Ты проводил операцию, ты должен знать куда подевался мой глаз. – спрашивал он у скелета.

– Я-я отдал его хвостатым, как они и просили. Затем я ПРОМЫЛ РАНУ УКСУСОМ, -подчеркнул это место скелет- и зашил. Я не знаю, что они сделали с ним дальше…

Скелет безнадёжно выдохнул и опустил голову.

Довольно быстро центурион пришёл в норму и чувствовал себя даже лучше, чем до операции. Такое живое состояние смущало римлянина, он понимал, что на восстановление уходят дни, как минимум.

Почёсывая шею он произнёс:

– Ох, правильно понимаю, что Коклезу[33 - В ранней римской республике существовал национальный герой с прозвищем ”Коклез”. По одной из версий у него был только один глаз из-за чего люди кликали его ”Киклоп” (Kyklopos) (циклоп). Однако не все могли произнести это греческое слово и киклоп превратился к коклез (Cocles)] и скелету пора в путь? – поднимая голову и слегка смеясь он обратился к спутнику.

Скелет не совсем понял шутки спутника, но согласился, что пора идти в путь.

В небе кружил орёл и скелет указав на него пальцем сказал:

Чтобы встретиться с братом, нам отныне нужно следовать за ним!

Скелет едва ли не запрыгал от увиденного в небе орла, который кружил над путниками, а затем направился куда то по прямой. Он также благодарил центуриона за то, что тот приоободрил его и не бросил. Их дорога шла свозь деревья, пение птиц, чурчащие ручейки, и хруст веток и листвы под ногами. Они долго шли в молчании, наблюдая за орлом, чтобы не сбиться с пути. Каждый думал о чём то своём, но в какой то момент скелет заговорил. Он делился частичкой своей жизни, которую вспомнил и таким образов завязал разговор.

– Я был так жаден до денег и богатства, что приобретая новое, мне хотелось больше. Мы с братом имели бедное детство и особо никому не были нужны. Он переживал, что никто его ни во что не ставит, а я просто хотел богатства и защиты. Если бы не брат, то я не знаю как бы выживал. В отличие от него, мне было сложно унимать свой страх и переживания. Но ему я старался ничего не показывать, чтобы не думал, что я трус. Иногда он даже грозился уйти и покидал меня на день…Учил мужеству…Вообще он всё брал на себя, а я слушался. Мы были отличной командой. Мы похищали стада и пока брат отвлекал постухов и вербовал новых союзников, я, с несколькими завербованными ранее ребятами, крали стадо и затем продавали их в другом государстве или просто пировали. При жизни мы попали к одному из богатейших людей региона…я не помню как его звали и что был за полис…воспоминания о жизни у меня в принципе обрывочные и часто я помню лишь эмоции. Тот мужчина показывал нам трюки по обману людей и ловкости воровста. Сначала на рынках и караваних. Позже, мы переодевались в чужую одежду и якобы от лица властей принимали товары на себя. Затем делили, соответственно. Учились устраивать засады и выбивать долги с должников. Постепенно поднимались до более серьёзных дел и даже шантажировали других богачей и аристократию. Мы научились организовывать операции по убийству и подкупали большими суммами солдат в городе, рабов и всех свидетелей, чтобы устранить жертву без последствий. Однако чем больше нам доверяли и чем больше росли наши доходы, тем больше брат ссорился с людьми в силу своего характера.

Центурион поднял брови и ответил:

–Мне приятно, что делишься со мной такими подробностями жизни. А за время моей службы приходилось ловить главарей банд и доставлять их к суду, -шагая с сомкнутыми за спиной руками и с дружелюбной ухмылкой центурион поглядывал на скелета.

Скелет продолжал:

–Со временем, этот богач доверял нам морские грабежи других полисов вместе с его личным флотом. Хотя денег было у меня настолько много, что я мог бы построить себе несколько богатых домов, но страсть к ещё большему накоплению не покидала меня. С братом мы тоже часто ссорились наедине из-за того, что он хочет использовать наше общее богатство, чтобы заниматься политикой и говорил, что уже имеет деньги и сильное покровительство. Собирался изготавливать на все деньги элитную экипировку, обучать наёмников со всего света и даже построить академии “правильных мыслей”, чтобы обучать солдат со всего мира не только совершенству тела, но и образу мыслей. Я же, хотя и привык с ним соглашаться, сильно упирался такой трате нашего богатства. Но всё же согласился с ним. Хотя бывало, что мы дрались и он похищал часть денег оправдывая это тем, что знает лучше как ими воспользоваться. Уверял, что лучше деньгам пойти для великого дела, чем просто лежать в сундуках или потратить на жратву. Хотя мы дрались – всегда наши ссоры заканчивались в постели. Он мягчился и извинялся за воровство у меня, я же постфактум прощал ему деньги и так покругу. Вновь и вновь. В одном из морских грабежей мы немножко поругались прямо в бою, потому что я с другими матросами желал наполнить трюм богатством и убраться как можно скорее. Мы уже собирались отчаливать, оставив торговцев и жителей либо в трюме пленными, либо на берегу, либо в море, а брат вместе с несколькими другими солдатами что то громко обсуждал. Скорее всего опять его идеи о великой армии единомышленников. Там временем огонь соседней галеры всё ярче озарялся, можно было чувствовать тепло от огня и мы ,опасаясь, что огонь перекинеться и наш корабль кричали брату, чтобы тот закруглялся сейчас же. Он кричал что то в ответ и все моряки уже хотели оставить его, но он вовремя запрыгнул на наш корабль вместе с парой новых людей. Когда мы уже возвращались в гавань, домой, наш путь перекрыли военные корабли и их разукрашенные глаза плыли прямо на нас. К слову, мы не только подкупали городское управление, но и даже вели с ним бизнес и имели соглашения по охране побережья от других пиратов и полисов. Бывало, что вместо кражи драгоценностей и рабов мы совершали налёты на корабли с провизией. Отчего в другом городе вспыхивал голод и смерти. А те платили огромные деньги за возвращение еды и гарантии безопасных проходов. Потом не меньшую сумму платили в ответ на ультиматум о предстоящем грабеже поселений. В любом случае мы оставались в плюсе. В независимости от того, соглашались они или пытались сопротивляться.

–Attata![34 - Латинское восклицание радости\боли\предупреждения\неожиданности\удивления. Ох,ах, вау] В нашем море[35 - Mare nostrum. Так римляне называли средиземное море.] такие пираты были уничтожены Помпеем. Они тоже как то перехватили большую поставку хлеба в Рим из-за чего там начался голод и решением сената не только все пираты были пленены или казнены, но и закон нашёл всех разбойников прятовшихся на островах и в крепостях. – словно учитель истории, центурион рассказывал скелету сюжет из жизни его страны.