Седьмой воин

Помчались обратно. Позади ругались разбойники.

А потом грохнул взрыв. За ним другой, третий.

В спину дохнуло горячим воздухом. Сивка только уши поджала и помчалась стрелой.

Они во весь опор ворвались в аул. Атымтай со стариками споро телеги задвинули, загородили снову проход.

Обернулся Ерофей, посмотрел на дело рук своих.

На месте взрывов серел пороховой дым. Да еще от горящих кустов чадило черное облако.

Пригляделся Ерофей. Сквозь завесу виднелись горы кровавых тел, недвижные туши коней.

Оставшиеся ускакали назад, за полосу горящих зарослей.

– Неплохо мы их приложили, – усмехнулся московит. Слез с Сивки.

– Не меньше половины, – подтвердил Абдикен. Он рядом оказался.

Отвел Ерофей лошадку подальше, чтоб случайная стрела не задела. Когда возвращался к тыну, заслышал топот копыт. Ускорил шаг.

Лиходеи оправились после взрывов. И всем скопом скакали обратно на аул.

Почти добрались до ворот.

Ерофей установил пищаль, нацелил на передних всадников.

Гул все громче. Бандиты надвигались сплошной конной лавой. Никаких луков, только сабли и копья.

Впереди Кокжал, на лысой голове грязная повязка. Скалится, демон жестокосердный.

Выстрелил Ерофей. Тать рядом с Кокжалом запнулся, слетел с коня. Исчез под копытами.

А затем поток конников обрушился на ограду.

Передние повисли на кольях, сплющились о телеги. Но задачу свою выполнили. Вырвали тыны, раскидали повозки. И следом за ними в аул прорвались другие.

Не удержались, понеслись дальше, вглубь поселения.

Отложил Ерофей пищаль в сторону. Аккуратно так, авось еще пригодится. Взял бердыш обеими руками, сжал покрепче. Боль в теле улетучилась. Голова ясная, мысли четкие.

Пошел навстречу лиходеям.

Несколько поскакали к нему.

Коню переднего всадника московит подрубил ноги. Одним широким ударом, почти без замаха. Разбойник полетел на землю вместе с ржущим конем.

Увернулся от сабли другого. Ткнул в ответ острым концом секиры, распорол ворогу лицо.

С третьим пришлось повозиться.

Ловок оказался, поганец. Сабля так и порхала в руках.

Насилу отбился.

Ултарак, родич Абдикена, помог. Огрел изворотливого налетчика дубиной по спине. А Ерофей бердышом в бок добавил. Застонал тать, из седла вывалился.

Тут же мимо пролетел четвертый лиходей, походя ткнул деда копьем по спине. Ултарак повалился на землю лицом вниз. А злыдень уж дальше умчался. Не успел Ерофей его достать.

Поглядел он, как старик кончается, да закричал во весь голос.

Основные силы татей около ворот скопились.

Побежал он к ним, размахивая секирой.

Сбоку, из глубин аула, выскочил Беррен. В руках две сабли. Шлем раскололся от удара, набок соскользнул. Щека в крови. И тоже помчался к супостатам, по дороге расправляясь с отдельными всадниками.

А потом Ерофей впал в боевой раж.

Забыл о боли, наплевал на страх.

На крик его дикий все обернулись.

Что творится, видел, как в красном тумане.

И время потекло по-другому, медленно и тягуче.

Секира в руке разила ворогов то вправо, то влево.

Из сечи в него летели стрелы. Одна впилась в плечо. Больно не было, Ерофей лишь остановился на миг. И дальше пошел.

Вскоре бердыш вырвали из рук.

Он схватил ближайшего недруга за горло, сжал пальцы, вырвал кадык.

Швырнул обмякшее тело в надвигающегося конника.

Нагнулся.

Подобрал саблю.

Ощутил удар по спине.

Выпрямился.

Отбил новый удар саблей.

Рыча, придвинулся к гарцующему коню, вонзил саблю в бок всаднику.