Чуть короче жизни

Женя присела на скамейку, подумала: не вынуть ли из ридикюля книгу, но передумала читать. Вольф походил вокруг, потом прислонился спиной к сосновому стволу, прищурился и стал смотреть на другой берег.

Внизу неспешно текла река. Было что-то завораживающее в перекатах волн. Река дышала покоем, она так неудержимо струилась в своем русле, что ее безостановочное движение вызывало чувство отстраненности. Небо, исчерканное колючим кружевом сосновых ветвей, слабо, но явственно притягивало к себе. Казалось, выйди на кручу, взмахни руками и, как птица воспаришь над обрывом.

Женя отложила сумочку, поднялась со скамейки и подошла ближе к краю обрыва. На краю пучками росла уже подсохшая трава. Женя машинально сорвала и, растерев между пальцами блекло-зеленый листик полыни, поднесла к лицу. Горьковатый запах навеял смутные воспоминания о бесконечных степных пространствах, когда нагретая солнцем земля порождает колеблющееся в воздухе марево.

– Евгения Александровна, отойдите от края – вкрадчиво попросил Вольф.

Женя, словно бы не расслышав его слов, подошла еще ближе. Разжав пальцы, она позволила раздавленному листику выскользнуть из ладони. Крошечный зеленый комочек полетел вниз.

Внизу чуть поблескивала река. Сухая желтоватая глина под ногами бугрилась комками, заставляя подошвы туфель прогибаться. Желая встать поудобнее, Женя переступила с ноги на ногу, задев камушек. Камушек полетел вниз.

– Евгения Александровна! – Вольф крепко взял Женю за руку чуть повыше локтя. – Отойдите от края!

Женя подняла руку, пытаясь освободиться, и неожиданно рванула Вольфа к себе. Он качнулся, но устоял. Тогда она откинулась назад всем телом, почти повисая над обрывом. Вольф резко отшатнулся, оттаскивая ее прочь.

Тогда она наклонилась и вцепилась в его руку зубами. Свободной рукой Вольф залепил ей пощечину и отбросил от себя. Женя не устояла на ногах и отлетела в сторону скамейки. От сотрясения со скамьи упал ридикюль и оглушенная девушка машинально прижалась пылающей щекой к прохладной коже сумочки.

– Евгения Александровна, придите в себя!

Женя расстегнула ридикюль и достала крошечный дамский револьвер. Фигура Вольфа в ее глазах расплывалась, потому что слезы то и дело наполняли глаза.

Вольф подошел совсем близко и присел на корточки.

– Евгения Александровна!

Женя вытянула руку, нацеливая дуло револьвера в грудь Вольфа.

– Я должен бояться? – совершенно серьезно спросил Вольф.

Женя попыталась нажать на курок, но ей это не удалось.

– Он на предохранителе, – сообщил Вольф, взял у нее из рук револьвер и, сняв с предохранителя, вернул обратно. – Женя вы меня слышите?

Женя вновь попыталась нажать на курок.

– Спуск слишком тугой для дамских ручек. Где вы покупали эту дрянь?

Женя подняла дуло выше, на уровень лба Вольфа. Она старалась не смотреть ему в глаза, а смотреть только на револьвер.

– Женя, Элен и Ирил вы тоже убьете?

Она, вскрикнув от ярости, обрушила оружие ему на лицо, но он успел отбыть удар. Револьвер, кувыркаясь в воздухе, полетел в реку. Женя неистово колотила Вольфа, но он успешно прикрывал голову, а она успела несколько раз сильно удариться о подставленный локоть.

– Ты что делаешь, волчара?! – кулак отца Федора был более удачлив. Вольф отлетел к самому обрыву и несколько мгновений корчился от боли. – Я ж тебя предупреждал!

Он поднял ногу, но Вольф уж был настороже и, сделав кувырок, оказался позади священника. Отец Федор неловко взмахнул руками и сел на землю. Вольф тут же захватил его сзади за шею и хорошенько прижал. Женя кинулась на него, пытаясь оторвать его от отца Федора, но Вольф, ухитрился так успешно пнуть ее ногой в бок, что барышня вновь отлетела к скамейке.

– Двое на одного! – укоризненно сказал Вольф, продолжая удерживать сердито сопящего отца Федора в полупридушенном состоянии. – Падре, вас разве не учили, что это нечестно?

– Пусти… – отец Федор произнес нечто исконно русское.

Не выпуская из виду стонущую Женю, Вольф резко отпустил священника, отчего тот свалился на бок, и отскочил к одиноко стоящей сосне. Рядом с сосной валялся толстый сук, который немедленно оказался в руках Вольфа.

Отец Федор поднялся и, растирая шею, обернулся к барышне:

– Женька, бисова донька, что он тебе сделал?

– Не дал ей броситься с обрыва! – быстро сказал Вольф.

– Я не у тебя спрашиваю! – рявкнул священник. – Женька, что ты молчишь?

Женя перестала стонать и посмотрела на Вольфа с ненавистью:

– Он правду говорит.

– А потом она пыталась меня застрелить из той дряни, что таскала в сумочке!

Отец Федор подошел к своей воспитаннице, поднял ее с земли и крепко шлепнул по запыленной юбке. Шлепнул так, что над рекой отдалось эхо.

Женя схватилась за пострадавшее место и заплакала. Тяжело отдуваясь, отец Федор присел на скамейку, утер вспотевшее лицо и похлопал ладонью рядом с собой.

– Садись, волчара! Рассказывай!

Вольф бросил на землю сук, подошел к отцу Федору и уселся рядом.

– Мы сходили с поезда.

– Я знаю, – ответил отец Федор. – Я в том поезде был. Я отвез Элен в надежное место и вернулся за вами. Там все кишит жандармами. Болтают о том, что кто-то перебил в лесу уйму народа.

– Частично народ перебил сам себя. Люди Зимина перестреляли казаков.

Зависла пауза. Женя, все еще продолжая всхлипывать, подошла и обняла сосну.

– А кто Зимина?..

Отец Федор не закончил фразу.

– Вы знаете о Хозине? – вопросом на вопрос ответил Вольф.

– Разве он проснулся? – удивился отец Федор.

– Хуже. Он не только проснулся. Он еще и спятил.

– Ты не ошибся? – отец Федор еще раз потер шею.

– Посмотрите на Евгению Александровну. Жаль, что вы не видели Зимина.

Отец Федор долго молчал.