Чуть короче жизни

Анатолий резко вдавил две клавиши одновременно.

От Нэти Риката и Элен Лаэт отделились их точные подобия, медленно, словно нехотя, зашагали к каменному идолу. Одновременно коснулись металлических решеток и одновременно исчезли.

В комнате с грохотом лопнули последние светильники, погасли все экраны, и наступили тишина и темнота.

Правда, ненадолго. Тут же заработало аварийное освещение, и в тусклом зеленоватом свете его были видны силуэты двух слившихся в поцелуе людей.

– Что и требовалось доказать! – удовлетворенно сказал Анатолий.

78

Когда первая радость победы прошла, гостей, как водится, зазвали к столу, и там, в неспешной беседе рассказали историю.

Когда-то, давным-давно, на Землю опустились корабли с пришельцами из далекой звездной системы. Они основали здесь перевалочную базу для своих кораблей перед большим скачком за пределы обозримой Вселенной. База действовала до тех пор, пока звездный народ не перебрался на другое место жительства. Но персонал базы эвакуироваться не успел: изменились условия скачка и перемещаться теперь приходилось, минуя Землю.

А они здесь уже обжились. Кое-кто приспособился к местному населению, обзавелся потомками, «врос» в земной уклад.

Другие приспосабливаться не захотели, им проще было по старинке пользоваться биороботами. Биороботы преобразовывали для них землю в более привычную для звездного народа среду.

Вначале обособившиеся и те, кто решил жить среди землян, часто общались. Потом постепенно утратили друг к другу интерес.

Чтобы уберечь от растущего людского племени свои поселения, звездный народ защитил их при помощи пси-поля. Оно прекрасно скрывало от землян, но порождало среди них легенды о волшебных странах, где живут волшебники. Поскольку свет Солнца пси-поле активизирует, а темнота подавляет, появились легенды о волшебных замках, существующих ночью и исчезающих на рассвете.

Несмотря на прохладные отношения между акклиматизировавшимися звездонавтами и предпочитающими блюсти «расовую чистоту», окончательно контакты между соплеменниками не прерывались. Временами кто-то из уставших от общения с землянами звездонавтов возвращался к себе подобным. А из города порою уходили те, кому наскучила изоляция. А совсем уж редко и те, и другие уходили в космос. Или искать историческую родину, или же вдогонку за ушедшим народом. Из космоса, правда, очень давно уже никто не появлялся.

Но это все присказка. Для нашей истории самое интересное: что стало с биороботами звездонавтов, ассимилировавшихся с землянами. Надо сказать, что с земной точки зрения биороботы обладали колоссальной силой для преобразования реальности.

Растворившиеся среди людей звездные пришельцы во многом утратили навыки управления собственными машинами. А, между тем, биоэнергетические машины были способны к самовоспроизведению и автономному существованию. Но поскольку собственные их программы были весьма примитивны и готовились в расчете на симбиоз со звездным народом, действовать они начали достаточно хаотично.

По Земле размножились прежде невиданные здесь домовые, русалки, лешие, водяные и прочие порождения «нечистой силы». Именно нечистой, потому что «чистая» уцелела лишь в немногих, изолированных поселениях, где использовалась по прямому назначению – обслуживанию звездонавтов.

Люди принялись обороняться от «нечисти» или же сотрудничать с ней, и с той, и с другой целью используя помощь потомков звездного народа.

Звездные врожденно обладали предрасположенностью к так называемой магии, а проще: к управлению собственными биомеханическими слугами.

Муж Ирил Данни – Корнелий имел значительную примесь крови звездного народа, почему магия давалась ему легко. У Ирил таких способностей было меньше, но все же капелька звездной крови позволяла ей повелевать духами.

Надо сказать, что изначально каждый дух, другими словами, робот, был прикреплен к конкретному звездонавту. Так же, как растворившиеся среди людей звездонавты, так и их биомеханические слуги подверглись мутации. Что-то уцелело в них от изначальных, что-то изменилось.

Дух Чердже когда-то принадлежал одному из предков Нэти Риката, работая с ним во вполне успешной связке. Потом бывший владелец Чердже выбрал ассимиляцию, и оказался растворенным в потомках, несущих на себе его отпечаток. После одичания, какое-то время скитаясь и меняя носителей, Чердже однажды учуял генетический код хозяина. Он зацепился за Нэти, не желал оставлять наследника звездного народа

Одна беда: лейтенант Нэти Рикат о магии имел весьма смутное представление и в контакт с биоэнергетическим спутником вступать не собирался. Тогда Чердже пошел на хитрость. Раздвоившись, подобно земной амебе, он нашел женскую особь, подходившую Нэти по хромосомному набору и вынудил их обоих обращаться за помощью к желанной для духа Чердже магии.

Теперь, когда его вытряхнули из носителей, встал вопрос, что с ним делать дальше? Если его просто отпустить – это значит в будущем обречь на проблемы других землян. Обычно в городе стараются уничтожать одичавших собак, так как те живут по законам древнего мира.

Можно уничтожить Чердже, но подобная преданность одному хозяину – редкость среди этой разновидности духов и может улучшить породу биоэнергетических машин.

После некоторых раздумий звездонавты решили не уничтожать Чердже, а отправить его к прежнему хозяину. После долго периода ассимиляции, его бывший владелец оставил земные поселения и ушел вслед за своим народом в космос. Координаты новой родины его известны, и в сопровождении одного из жителей Беловодья, Чердже вскоре отбудет на новое место жительства…

Герни

Если б я знал, что бедняга Чердже так близок мне по замыслу создателя, я бы с ним так не боролся! Когда Ирил, сидя в шинлийской крепости создавала себе оборотня, которого потом запроторила на остров Сазе, она навряд ли знала, что следует древним канонам!

Впрочем, Ирил слишком плохой маг для того, чтобы сделать себе нормального механического слугу. Зачем было подмешивать в это дело человеческую кровь? Честно говоря, нужно было выбрать для магии другое место, а не то, рядом с которым в шинлийской крепости осуществлялись казни!

Вот останусь теперь жить в Беловодье, в этом райском уголке… Довольно крутить штурвалы чужим яхтам!

79

Усадьба Арсеньевых празднично сияла огнями. Широкий двор был заполнен экипажами. Дворня сбилась с ног, готовя праздничный обед. По случаю отъезда родственницы Надежда Никитична давала бал, на который были приглашены все мало-мальски значительные лица округи, и даже кое-кто из Улатина. Между нами говоря, бал финансировала Ирил, но Надежда Никитична предпочитала об этом не распространяться.

Вся пунцовая от волнения Надежда Никитична встречала гостей на пороге, потом Глашка, затянутая в платье с шуршащим накрахмаленным передником и с наколкой горничной в волосах, торжественно вводила их в зал с белым роялем и передавала Ирил. Гости группками бродили по мозаичному паркету, вполголоса обсуждали последние улатинские новости. В одном углу надрывалось трио скрипачей из улатинского театра, а в другом углу Вольф пытался обыграть в биллиард старшего из Лукашиных. В большой столовой уже был накрыт стол, и несущиеся оттуда ароматы смущали обоняние гостей.

Анна Горюнова кокетничала с прибывшим по случаю празднества из полка кузеном Жени – Федором. Щечки Анны горели, она часто смеялась, прикрывая ладошкой рот, и преданно глядела гусару в глаза. Сам адвокат Горюнов поглядывал на дочь из угла, где беседовал с отцом Федором о политике, и неодобрительно хмурился.

– Уважаемые гости! – обратилась к собравшимся Надежда Никитична. Музыка тотчас же смолкла, и скрипачи изобразили живейшее внимание. – Накануне своего отъезда госпожа Ирил Данни просила меня показать ей все стороны нашей провинциальной жизни. Сами знаете, развлечений у нас здесь немного. Желая развлечь нашу заморскую гостью, молодежь предлагает вашему вниманию маленький спектакль!

Анна нехотя отвлеклась от Федора и вместе с Женей выскользнула из залы. Точно так же незаметно покинул залу Вольф, а вслед за ним и братья Лукашины. Барышни отправились в комнату Жени, а мужчины в библиотеку – переодеваться.

По взаимному договору несколько картин, которые показывали сегодня, были связаны общим сюжетом. Такого занавеса, как у Горюновых, у Арсеньевых не было. Но Женя решила, что этого и не нужно. Действие начиналось прямо в дверях, и заранее предупрежденная Ирил попросила собравшихся отойти от входных дверей подальше, чтобы освободить пространство для спектакля.

Скрипачи дружно коснулись струн, и в воздухе разнесся тревожный звук, вслед за которым раздался звон клинков. В залу, отступая под натиском пиратской команды, ворвались братья Лукашины, одетые в форму английских морских офицеров. Завязалось настоящее сражение. Предводитель пиратов (конечно же это был Вольф) искусно атаковал шпагой то одного, то второго из братьев. Прочая пиратская команда в лице Прохора и одного из лукашинских егерей явно фехтовать не умела, зато они издавали грозные крики, топали ногами и махали бутафорскими саблями.

В конце концов Прохор, едва не сломав свое «грозное» оружие о реальный защитный нагрудник, надетый под мундир морского офицера, так стукнул Ивана саблей, что тот даже покачнулся. Одарив «пирата» реальным свирепым взглядом, Иван с грохотом рухнул на пол, откатился к стене, где и «умер» торжественно, едва не у самых ног вошедшей в залу Анны. Анна даже про своего гусара забыла, глядя на вошедшего в роль Ивана с неподдельным интересом.

Тем временем Вольф выбил шпагу из рук последнего защитника английских девушек, и, под аплодисменты присутствующих, Прохор и егерь вывели Дмитрия из залы.

Вольф остался. Загнав шпагу в ножны, пиратский капитан повернулся лицом к благородным пленницам и приготовился слушать мольбы о пощаде. Женя слегка подтолкнула отвлекшуюся Анну, та вздрогнула и начала петь. Всю ту же печальную английскую песню о тихом сельском уголке и об ожидающей дочерей матери.

Пока Анна пела, Женя с досадой поправляла Бусика, который как раз в этот момент намерился перелезть с левого плеча на правое. Поправляя зверька, Женя мельком взглянула на Вольфа, и ее словно холодом обдало. Вольф смотрел не на Анну: через ее голову он смотрел прямо Жене в лицо и таким странным взглядом, что Жене стало не по себе. Она отвернулась и стала глядеть в публику, которая терпеливо ожидала развязки, вдыхая несущиеся с накрытого стола ароматы.

Анна закончила петь и присела в глубоком реверансе. Публика с облегчением разразилась аплодисментами. Вольф тоже вежливо похлопал Анне, но когда барышни уже собирались уходить, он неожиданно окликнул:

– Евгения Александровна, подождите!

Женя остановилась, Вольф подошел и стал рядом.

– Надежда Никитична, я благодарен вам за гостеприимство! – акцент в речи Вольфа стал заметнее. – Мне очень понравилась ваша страна! – Публика радостно захлопала, надеясь, что конец речи близок и можно будет перейти к столу. – А еще я хотел сказать, что прошу руки вашей дочери!

Аплодисменты прекратились. Гости переглядывались, не понимая, продолжается ли спектакль или же иностранец говорит серьезно. Надежда Никитична все еще по инерции продолжала улыбаться, не понимая, почему взгляды присутствующих обратились на нее.

– Поскольку я не совсем уверен в вашем ответе, – продолжал Вольф, – я решил прибегнуть к старинному российскому обычаю. Иногда у вас невест увозят на тройке…

Он мгновенно наклонился к Жене, подхватил ее, обмершую, на руки и вскочил на подоконник раскрытого окна. Гости услышали, как что-то с шумом обрушилось в сад. Потом вскрикнула наконец опомнившаяся Женя, которую швырнули в пролетку. Потом кучер заорал на лошадей и застучали копыта, уносящей пролетку тройки.

Надежда Никитична повалилась в обморок. Отец Федор едва успел подхватить ее, падающую, и подарить взбешенный взгляд Ирил. Ирил молча закрыла лицо руками.

– Лови его! – с пола закричал Лукашин. Гости загомонили, мужчины кинулись к двери, а братья Лукашины один за другим оказались на подоконнике, вслед за Вольфом прыгая в сад.