Ты, я и море

«Боже, сделай так, чтобы это блаженство никогда не кончалось, останови время, пусть это мгновение продолжается вечно!»

Что же было еще такого особенного, неразгаданного в его взгляде? Что-то ускользающее, негромкое, подспудное… Ах вот оно – обещание, обещание прекрасного, неизведанного.

Кончилась ария Далилы, раздались бурные аплодисменты, и Минни очнулась от наваждения. И тут ее охватила тревога. А вдруг ей все показалось, а вдруг она нафантазировала и ничего особенного не было в улыбке и взгляде незнакомца? А если и того хуже – все это было, но закончится концерт, они разъедутся, и она никогда в жизни его больше не увидит? Она его и разглядеть-то как следует не успела! Минни охватила паника. Надо было что-то предпринять, что-то сделать, чтобы не потерять его навсегда, но что и как?

И тут ей пришел в голову дерзкий план. Неподобающий для молодой девицы на выданье, смелый и бесшабашный. Благо фигура мирно спящего отца заслоняла ее от бдительного ока матери. У нее на головке была заколка с бутоном чайной розы. Если ее отстегнуть, она упадет прямо к ногам офицера. Незнакомец вполне может разгадать ее хитрость, ну и пусть! Дерзать так дерзать!

Стараясь незаметно поправить локон над ушком, Минни потянулась к заколке. К счастью, застежка легко отошла, и, с глухим стуком, заколка упала где-то позади. Минни затаила дыхание. Почти сразу же сзади раздался шорох, и глубокий грудной голос, от которого мурашки пробежали по спине, тихо произнес прямо у нее над ухом:

– Мисс, вы обронили заколку.

Минни медленно обернулась, стараясь казаться рассеянной. Она потянулась, чтобы забрать заколку, но офицер удержал ее руку в своей, мозолистой и твердой.

– Лейтенант военно-морского флота Артур Генри Рострон.

– Минни Стоттерт. Этель Минни Стоттерт, – поправилась она.

И тут лейтенант нежно поцеловал ей руку.

Ахнув и выхватив цветок, Минни отвернулась. Понял! Он все понял! Ее решимость улетучилась, как могла она так себя унизить! Но голубые блестящие глаза и грудной низковатый голос продолжали ее преследовать весь оставшийся вечер, а нежный поцелуй жег ей пальцы. Собственно, что именно давали в тот вечер в филармонии, кроме голубых глаз и Сен-Санса, Минни не имела никакого представления. Так же как и Ричард Стоттерт, мирно проспавший и концерт, и разразившуюся рядом с ним драму. Его растолкали перед самым занавесом.

Не отрывая взгляда от натертого паркета, Минни помогла отцу выбраться из кресла, а когда все же осмелилась оглянуться, лейтенанта уже не было видно в толпе. Минни как будто осиротела. Все кончено! Мимолетное знакомство не состоялось. Но она все же была благодарна Рострону – так, кажется, его звали, за прекрасные минуты, несбывшийся мираж любви.

Вместе с родителями, Минни грустно пробиралась к выходу.

– Мэм, разрешите обратиться! – раздался позади звонкий низковатый голос.

Минни вздрогнула. Быть того не может! Стоттерты остановились, не сразу сообразив, к кому же обращается стройный худощавый молодой лейтенант в темно-синей флотской форме, и фуражке, по уставу зажатой в левой руке.

А обращался он к Эдит Стоттерт.

– Лейтенант военно-морского флота Британии Артур Генри Рострон. Имею военные награды. Разрешите познакомиться с вашей дочерью!

Такого еще никогда не бывало! Обычно, молодые люди, жаждавшие познакомиться с девушкой, должны были найти общего и всеми уважаемого знакомого, который бы их представил друг другу. Ошеломленное семейство Стоттертов перекрывало дорогу выходящим из театра людям. Лейтенант вопросительным жестом указал на высокое викторианское окно у самого выхода, и они все невольно подчинились, отделившись от общего потока зрителей.

– Простите мне мою дерзость, но я здесь в театре никого не знаю, чтобы меня представили, – его голубые глаза светились под густыми, соломенного цвета бровями. – Мисс … и он повернулся к Минни вопросительно, ничуть не выдав того, что они уже знакомы.

– Этель Минни Стоттерт, – сказала она смущенно, принимая игру, – меня все зовут Минни.

– Миссис Стоттерт, – снова обратился лейтенант к Эдит, – вы позволите мне пригласить мисс Минни завтра на прогулку? – Голубые глаза пронзили Эдит насквозь, она даже смутилась.

– Но что скажет моя дочь? – произнесла она с некоторым сожалением, зная, какое разочарование предстоит этому молодому офицеру, который, самым невероятным образом, успел ей понравится за эти несколько минут.

– Я согласна! – ответила Минни быстрее, чем того позволяли приличия.

Эдит с изумлением воззрилась на дочь, а на лице не менее удивленного Ричарда Стоттерта появилась понимающая улыбка.

– Если вы мне дадите ваш адрес, я заеду за мисс Минни после ланча? – радостно выпалил лейтенант, его невозможные глаза теперь излучали такую радость, что улыбнулась даже суровая Эдит.

Тем не менее неизвестно с кем она дочь отправлять на прогулку не собиралась.

– Нет, – твердо сказала Эдит, – раз уж вас некому представить, то мы должны сами с вами как следует познакомиться. Приходите завтра в два часа дня к нам на ланч, а там уж мы и решим насчет прогулки. – И Эдит достала из сумочки визитную карточку.

– Почту за честь! – лейтенант красиво щелкнул ботинками, радостно забирая карточку. И добавил просто и непосредственно. – Большущее вам спасибо!

Он пожал руку всем троим и проводил их до экипажа. Заботливо и ловко помог залезть в карету Ричарду с его подагрой, подсадил Эдит и Минни. При этом не позволил себе с Минни никакой вольности, как то пожать ей украдкой ручку, или прикоснуться, и Минни это очень понравилось. Уже когда все уселись, лейтенант вдруг спросил:

– Не приходится ли вам родственником молодой Максвелл Стоттерт, Макс, как мы все его зовем?

– Макс?! – с удивлением воскликнула Эдит. – Так это же наш сын, старший брат Минни! Что же вы сразу не сказали, что вы – друг Макса?!

– Мы хорошо знакомы, еще с колледжа. Мир тесен, – улыбнулся лейтенант, – а не сказал, чтобы не повлиять на ваше решение.

Стоттерты смотрели на него с удивлением. А он, повернувшись к Минни, сказал просто и прямо:

– Я так счастлив, что увижу вас завтра!

– Я буду ждать вас, – ответила Минни тихо, и сама не поверила, что произнесла эти слова.

Дверцы кареты закрылись, и она отъехала от театра. Минни обернулась. Лейтенант смотрел им вслед – долго, пока карета совсем не скрылась из виду.

Глава 2. О магах, феях и морских змеях

Почти всю дорогу домой Стоттерты молчали.

Ричард Стоттерт ухмылялся себе в усы. Здорово же окрутил его семейство бравый морской офицер! В мгновение ока завоевал сердца обеих дам! Самое же забавное, что и ему самому, Ричарду, он тоже понравился. Не было в его поведении ничего нахального или наглого. Напротив, в его порыве было какое-то мальчишеское, романтическое отчаяние. В искренности лейтенанта Ричард не сомневался и поймал себя на том, что с удовольствием ждет его завтрашнего визита и продолжения знакомства. А что, может быть это и есть счастье Минни? Ишь, как она сразу загорелась, его младшенькая! Вон, сидит у окна кареты с мечтательным выражением на лице! Дай-то Бог, чтобы человек он оказался хороший, добрый и заботливый. А самое главное, чтобы как можно дольше горели бы глазки Минни такой вот радостью и влюбленностью!

Рострон – достаточно редкая фамилия в Британии, но в Ланкашире Ричарду были известны несколько семей с таким именем. В основном, мелкие предприниматели, занятые производством льна. Ну и что же?! Если увидит он, Ричард, что его дочь счастлива, то поборется, если надо, за этот брак. Уже целых три раза он уступал настоянию жены, вечно уверенной в своей правоте и проницательности. И что получилось?

Старый Стоттерт тяжело вздохнул, радостное настроение, вызванное выходкой влюбленного офицера, испарилось. Он ровно относился к одному из своих зятьев, недолюбливал второго и еле выносил третьего. Все три дочери были несчастливы, но по-разному. Одна просто не догадывалась об этом, другая страдала, а третья озлобилась. Ричард нахмурился.

Самую старшую, некрасивую Элинор, мать, можно сказать что выпихнула замуж за главного приказчика в самой первой аптеке Ричарда. Да, тогда они еще не жили так «комфортабельно», как сейчас, и Эдит волновалась, что высокой, худой как щепка, и длинноносой Элинор другой партии не найти. Муж Элинор, с самой прозаической фамилией Тэйлор, был неплохим парнем, но слабовольным, бесхарактерным. Они не были счастливы, и Джон Тэйлор запил, сначала понемногу, а потом в горькую. Семью приходилось содержать им с Эдит. Хорошо еще, что Элинор родила только одну дочь. Совсем недавно Ричарду стало известно от семейного врача Стоттертов, что у Джона серьезное заболевание печени, и что долго он не протянет. От жены и дочери он это скрыл, за зятя усердно молился, но понимал, что для Элинор его уход будет освобождением.

Элизабет вышла замуж удачнее, за хорошего, порядочного и приветливого Роберта Брауна, бухгалтера большого кожевенного завода. Вышла без любви, но и без неприязни. Скорее всего, Лиззи даже и не подозревала, что равнодушна к своему мужу, так как настоящего чувства так и не испытала. Жили они в согласии, родили двоих детей, и Лиззи всегда казалась спокойной и умиротворенной. Было совершенно ясно, что в полном соответствии со своими умственными способностями, Роберт Браун так навсегда и останется бухгалтером. Но это было еще полбеды. Проблема состояла в том, что, казалось, он бухгалтером и родился: более занудного и скучного человека надо было основательно поискать в графстве Ланкашир! Право слово, Ричард предпочитал ему пьянчугу Тэйлора!

Но вот своего третьего зятя, удачливого коммерсанта с настоящей деловой хваткой и сметливым умом, Хоррэса Мерсера, Ричард Стоттерт просто ненавидел. Его третья дочь Маргарет, как могла, противилась этому браку, но он ее тогда не поддержал, ради семейного спокойствия, и разрешил жене поступить по-своему. Умная, тонкая и довольно привлекательная, Мэгги прекрасно понимала, что Хоррэсу для его дела необходим был начальный капитал, а она была лишь приложением к нему. Тем не менее, сделка состоялась по настоянию Эдит, которой импонировал живой ум будущего зятя, его мефистофельская красота, высокий рост и надменная улыбка. Мерсер затеял вложить капитал в сеть театров для синематографа, совершенно новое, неопробованное дело, и – выиграл. Движущиеся картинки оказались выгодной и удачливой затеей, и его бизнес пошел в гору. К тому же, в синематографах стали продавать газированную воду Стоттертов, так что в прибыли остались все. Все, кроме Мэгги. Вместе с растущей сетью синема-театров, росла и неприязнь между супругами. Хоррэс Мерсер жену никогда не любил, а сейчас, разбогатев, перестал это даже скрывать. Он изменял ей налево и направо, а недавно, вообще, завел постоянную любовницу из танцовщиц (какая пошлость!), которой снял прекрасную квартиру в престижном районе Ливерпуля, лелеял и холил. Это был скандал, но Эдит не позволила дочери подать на развод, ради репутации семьи и сына-подростка. Мэгги озлобилась, стала ядовито-ироничной и циничной. Единственное, на чем сумел настоять Ричард Стоттерт, так это на том, чтобы отказать Хоррэсу Мерсеру от дома. Хотя газированную воду Стоттертов в его театрах по-прежнему продавали. Бизнес есть бизнес.

И вот Ричард решил дать последний бой за счастье своей младшей, любимицы Минни. Никогда ни у одной из его дочерей так весело и задорно не блестели глазки, как у Минни, когда она смотрела на своего лейтенанта!

Эдит же никак не могла опомниться от того, что только что пригласила домой совершенно незнакомого молодого человека, да еще самым прямым текстом заявившего о своей заинтересованности в ее дочери! Хорошо еще, что он упомянул имя Макса, а то ее поступку не было бы никакого оправдания! То, что о приятельских отношениях с Максом эксцентричный молодой офицер объявил после приглашения, Эдит Стоттерт предпочла не вспоминать. Но самое странное заключалось в поведении ее собственной дочери! Так сразу выпалить, что она согласна на знакомство! Какая муха ее укусила? И тут у Эдит возникло смутное подозрение. А что, если эти двое уже были знакомы и разыграли перед ней эту сцену? А что, если они уже, не приведи Господь, тайно встречались?!

Эдит бросила на Минни подозрительный взгляд, но отмела такую возможность. Нет, ее дочь не так воспитана! Да и она сама казалась пораженной внезапным появлением лейтенанта. К тому же, его вполне мог привести к ним домой тот же Макс, и не было бы необходимости разыгрывать спектакль. Скорее всего, все так и произошло – спонтанно. Надо написать Максу и навести справки, или пусть лучше приедет и сам расскажет об этом Ростроне, а то что-то ее дочь уж очень увлеклась!

И Эдит снова покосилась на Минни.

Минни же вообще не думала ни о чем, или, скорее всего, обо всем сразу, что почти одно и то же. Сейчас, когда Рострона не было рядом, ее растрепанные чувства немного успокоились, и ею овладело радостное предвкушение большого приключения, чего-то такого, что встряхнет ее размеренную жизнь, а, может быть, и перевернет ее. Он в нее влюблен, это ясно, ликовала Минни! Откинувшись на атласные подушки кареты, сжимая в руках шелковую сумочку, она мечтательно наблюдала за танцующей над крышами домов крупной желтой луной. Завтра будет полнолуние, рассеянно подумала она. Завтра она увидит его снова. Завтра начнется новая жизнь!

Завтра наступило раньше, чем ожидала Минни: она проспала!