Дорога в ад

– Когда результат?

– Завтра приходите.

Мы завтра пришли. А нам говорят:

– Приходите завтра.

Папа ждет нас на улице. У мамы лицо стало каменное:

– Почему? – спрашивает она.

– Наш аппарат показал грязь в крови. Мы перепроверим.

Мама ничего не поняла. Мне же было все равно. Завтра, так завтра.

В наркодиспансере мне все—таки начали делать процедуры и без результатов анализа и без мер предосторожности. Мне поставили капельницу с гемадезом, вкололи туда витамины, потому что, врач сказала:

– Пить витамины в таблетках ей сейчас не имеет смысла. Это слишком маленькие дозы для нее.

Медсестра, которая ставила капельницу, была добрая и улыбалась. Там все были такие. Надо сказать, что лечить меня врач взялась анонимно, но за деньги. И в фамилии моей опять была изменена первая буква.

Потом меня положили на электросон. Пока я там лежала, папа меня ждал рядом и слышал разговор, как одна женщина жаловалась, что никак не может похудеть. Да и вправду, она выглядела отнюдь не худой.

Я вышла, папа посмеялся:

– Посоветуй, Саша, ей как можно быстро похудеть…

Мы пришли домой, и я на пару часов заснула. Ночью—то я спала часа три…

Мук мне ничто не облегчало. И я занимала себя раскрашиванием раскраски. Сидела и раскрашивала, раскрашивала…

Перезванивались с Валиком.

Ночью мама спала, вернее не спала со мной в комнате. У меня там стояли две кровати, когда—то мы обитали здесь с моей сестрой. Потом Настя перебралась жить в комнату родителей, а те – в зал.

На ночь мне прописали какое—то совсем слабенькое снотворное. Не знаю, может опять же, вина в этом лежит на Валике, что он сбил всех с толку своим чаем. В общем, лечить меня не хотели. Я просила трамадол, но и этот вариант отбросили в сторону. Ничего, еще придет его время.

Следующим утром мы с мамой опять пошли за результатами анализов. Нам снова сказали, что результата еще нет.

Мама уже повысила голос:

– Но почему?

И нам опять начали объяснять:

– Наш аппарат показал грязь у нее в крови…

– Что это значит?

– Все, что угодно. Мы не можем поставить окончательный результат. Анализ надо отправлять в Киев.

– И когда будет ответ? – Мама все не понимала.

– Через десять дней.

Я подумала, что это очень долго.

Мама допытывалась дальше. Хотела себя успокоить:

– Но расскажите толком, что значит грязь в крови? Это может быть СПИД?

– Может. Но это может быть еще и гепатит, был случай, что мужчина сдал кровь, анализ показал положительно. Мы отправили кровь в Киев, а там оказалось, что это просто алкоголь.

Потом она добавила:

– А что, есть возможность, что… Или вам анализ нужен, чтоб за границу поехать?

Мама покачала головой:

– Есть возможность.

Еще вышло непонятно с моей фамилией. Со слов записана одна, в паспорте другая, и мама еще надеялась, что это анализы какого—то другого человека.

В отличие от мамы я даже не испугалась:

– Мама, – сказала я по дороге в диспансер, – у меня или гепатит, потому что он есть точно у Жени, или просто грязная кровь от наркотиков.

– А у Жени точно гепатит?

– Точно.

Вот только ждать 10 дней не было сил. Очень долго.

Дома мы все вместе решили так: позвоним Валику, дадим ему денег на анализ, пусть он сдаст. Если у него будет все нормально, значит и мне бояться нечего. Так и сделали. Не понимали, что и ему жизнь можем поломать. Хотя…

Родители у меня в два голоса спрашивали:

– А Валик когда-нибудь сдавал анализ на СПИД?

Он сдавал, когда—то. И даже справка была, что ответ отрицательный, и он ей хвастался. И близкий друг у него был, ВИЧ—инфицированный, и Валик никогда не кололся с ним одной иголкой, и не давал мне.

Но было еще кое—что, на что я не обратила внимания. Валика уволили из армии, выплатив ему большую сумму денег. Как было написано в справке, – я ее читала, – за то, что Валик, короче говоря, в армии тронулся умом. Он даже лежал в дурдоме.

Валик пришел, взял деньги. Ему некуда было деваться.

Я еще три дня ходила на процедуры, ничего не ела, без ширки невозможно было спать, я худела, но через три дня почувствовала себя нормально.

Позвонила мама Валика и договорилась, что они с Валиком сейчас к нам придут.