Полуночная тень

Но тогда мальчик жил с дядей и всегда мог вернуться к нему и попросить помощи. Отныне дяди нет, и не будет никогда. Оборотень остался один и сам должен решать проблемы.

Марджи сказала найти кровать, но вылезать из укрытия мальчик не хотел, тем более в присутствие этих незнакомых ребят. Сейчас все койки выглядели свободными, потому что дети играли на улице, не желая упускать погожий денёк; те же, что остались в помещении, злобно провожали взглядом каждое движение новенького. Троица решила его проблему и подошла. Оборотень поджал ноги и стал смотреть на людей со злобой и недоверием. Мальчик ничего им не говорил, и старался подавить свой страх. Первый урок, который преподал юному оборотню дядя – при встрече с враждебно настроенными животными – нельзя выказывать страх. Стоит сорваться, дать слабину, как на тебя нападут и сожрут с потрохами.

Оборотень должен уметь постоять за себя и многое знать, вот только в окружении больших человеческих детей нутро волчонка кричало об опасности.

– Чего забился в угол, новенький? – нагло заявил один из мальчиков, самый крупный среди них, с большим носом и маленькими глазками. Ему выбрили на висках волосы, из-за чего чуп на голове напоминал гриву, как у кабана. – Вылезай отсюда, я сказал! – рявкнул ребёнок и схватил оборотня за плечо, пытаясь вытащить из укрытия.

Новенький зарычал и ударил Кабана по руке, но тот оказался силён и выволок свою жертву из угла. Маленький оборотень попытался залезть обратно, но к делу подключились остальные дети из троицы.

– Что вам надо? – крикнул мальчик.

– Подружиться, – засмеялись дети и каждый попытался ударить новенького по голове, но как бы они не держали его, их кулаки натыкались на локти и колени сопляка. – Мы тут самые сильные, значит главные. Запомни!

Оборотень рычал и хрипел, он закрывался от ударов, но в какой-то момент люди замедлились, переводя дыхание. Тогда мальчик укусил Кабана за руку, что держала плечо. Старший мальчик взвизгнул, точно как поросёнок и отдёрнул руку.

– Отстаньте! А то всех покусаю, – злобно выдал новенький, встав и переводя яростный зелёный взгляд с одного испуганного лица на другое.

– Дикий что ли? Кусаться нечестно! – отойдя от шока, загомонили дети.

Оборотень вытер рот тыльной стороной ладони и юркнул к кровати, он хотел держаться от людей подальше, а лучше вернуться домой, чтобы дом был цел и на пороге ждал живой дядя.

– Эта занята, – рявкнул Кабан, и снова направился к новенькому, желая взять реванш.

Оборотень отпрянул от кровати и, пригибаясь, прыгнул к другой, больше похожей на поставленные рядом деревянные ящики для овощей, сверху накрытые досками и закрытые тряпками. От койки шёл запах одного из ребят, но новенький уже успел положить на тряпки свою руку, не сообразив, кого дразнит.

– Убери грязные лапы от моей кровати, – рявкнул на него один из мальчиков.

Сложно определить, какая койка свободна сейчас, когда все дети играли на улице, тем более что воняло от всех одинаково. Оборотень убрал руку и снова отошёл подальше от троицы людей. Он прибился к койке у каменной стены и присел, вжавшись спиной в уголок. Мальчику хотелось, чтобы его оставили в покое, но эти дети словно искали какое-нибудь ничтожество, ещё более ничтожное чем они сами, желая утвердиться за счёт издевательств. Они не отстанут.

Дядя учил, что с бешеной собакой фокус бесстрашия не пройдёт. Её не напугает ни сила, ни слабость. Бешенство застилает глаза и разум отходит на второй план. Спастись поможет только бегство. Но сейчас перед оборотнем стояли не бешеные собаки, а трое детей, которые хотели показать новенькому, кто здесь главный.

– Не трогай наши кровати, дикий урод, – пискнул третий из компании, и только сейчас оборотень понял, что это девочка с коротко стриженными волосами, одетая в драные и потёртые шорты и выцветшую рубашку.

– Да! А то мы тебе зубы сломаем, тогда не сможешь кусаться. – Бахвалились остальные двое. Они подловили новенького на обманном выпаде, из-за которого оборотень вжался в угол и приготовился бежать, и заржали. Продолжая смеяться и оскорблять мальчика, троица ушла.

Через наполовину заколоченные окна доносились визг и смех со двора. Дети играли и бесились. Человеческие дети. Оборотень боялся идти к ним, но дядя учил, оказавшись в новом месте сразу же обследовать его и оценить ситуацию. Сглотнув и помявшись ещё немного возле коек, среди которых была одна двухъярусная кроватка, он всё же побрёл во двор. Спальное место он найдёт вечером, или соорудит своё собственное.

Из спальни вела дверь в коридор и ещё две запертые. На больших воротах, через которые его внесли мужчины, висел замок. Оборотень пошёл вдоль забора – на удивление высокого и прочного, в гораздо лучшем состоянии, чем стены дома. Странные всё же люди, дом – развалюха, но зато забор до небес, мысленно сетовал мальчик. Спереди дома валялась пара разломанных бочек, сбоку забор был ниже, но за ним земля резко уходила вниз, в овраг. Если туда упасть – костей не соберёшь. Позади приюта располагался двор – маленький, еле вмещавший всех детей.

На каменистой земле двора почти не росла трава, вытоптанная ногами детей, в лучшем случае сорняки вились вдоль забора. Со двора вела калитка в сад, где земля позволяла вырастить съедобные культуры и плодоносные деревья, но сейчас она была заперта. Оборотень вытягивал шею и привставал на цыпочки, желая разглядеть что там, но не смог.

Дети вокруг орали, переговаривались, визжали и смеялись. Сбоку на сделанных из половины бочки и доски качелях качались двое больших ребят. В другом углу, рядом со скудной порослью осоки и одуванчиков, несколько маленьких девочек играли в сделанных из травы кукол, за ними наблюдала пара мальчишек и порывалась подойти и порвать игрушки. Посреди двора гоняли наполненный песком мячик ребята и девчонки чуть постарше оборотня. От них новенький решил держаться подальше – дети с силой молотили по мячу, отчего он приобрёл форму сушёного чернослива.

Всего во дворе оборотень насчитал одиннадцать человек, и ещё троих в помещении. Выходило, что в приюте жили пятнадцать детей, включая новенького. Мальчик задумался о количестве людей, которые отныне станут окружать его днём и ночью. Ему нужно бежать. Он не выдержит так долго скрываться. К тому же пугала теснота, в лесу он был свободен, на просторе, гулял, бегал, искал следы, а здесь негде развернуться.

Пока мальчик оглядывался и считал детей, из ветхого дома вышла злобная троица, не преминув толкнуть зеваку плечом, за то, что встал на дороге и мешал пройти. Новенький очнулся от раздумий и отошёл от них. Он не хотел драться, но считал себя способным ещё раз покусать всех ребят, если нападут.

Солнце клонилось к закату, вытягивая тени по земле и придавая миру золотой оттенок. В животе оборотня заурчало, хотелось есть. Мальчик отдал бы что угодно – если бы имел хоть что-то – за кусок мяса, желательно размером с его руку. Стало интересно, когда детей накормят или здесь каждый сам добывал еду? Оборотень ничего не знал о жизни в приюте.

К игре в мяч-сливу присоединилась злобная троица. Кабан размахнулся и изо всех сил пнул мяч, целясь в новенького. Он хотел, во что бы то ни стало отомстить за укус.

Все замерли, наблюдая за полётом мяча, и не думали шевелиться, даже когда траектория его стала очевидна. На лицах детей замерло странное выражение, как будто им было интересно, что будет, если мяч попадёт в новенького, которого все видели впервые.

Оборотень вытаращился на мяч, со скоростью ветра приближающийся к его лицу, и сел на корточки. То ли сработал инстинкт, то ли страх подкосил ноги. Мяч с глухим звуком ударился о стену и шмякнулся вниз, упав точно в руки новенького.

Дети продолжали следить за отскочившим от забора мячиком. Кабан, зашвырнувший мяч, лишь похихикал и приблизился к новенькому. Маленькие девочки отвернулись, словно ничего не произошло, и продолжили свои кукольные забавы. Все остальные также вернулись к своим играм, только мальчик, получивший прозвище Кабан, огрызнулся на новенького:

– Чего уставился? Мяч давай!

Этот вопрос вывел оборотня из ступора. Он поднялся на ноги, бросил мальчику мяч – больно ударивший Кабана в грудь, отчего тот скривился и согнулся – и пошёл прочь, пока кто-нибудь ещё не придумал, как убить новенького.

Оборотень хотел поискать еды, но ничего не нашёл. Не желая ненароком встретиться с Марджи, которая произвела на мальчика впечатление страшной женщины, он вернулся в спальню. За всё время он не видел ни одного взрослого. Неужели дети в приюте сами собой занимались? Может здесь не так плохо? Хоть и полно злых детей и едких запахов.

Вернувшись в спальную комнату, мальчик забился в свободный угол и смотрел в одну точку. Он не представлял, чем себя занять в первый день в этом странном месте. Он хотел домой, к дяде, подальше отсюда. Почему забор такой высокий? Почему дети такие злые? Неужели они догадались, что новенький – оборотень. Неужели это его кара за то, что не спас дядю, что оставил его одного и убежал в лес.

Оборотень сидел, сжав колени, и пытался избавиться от всех тех мыслей, что роились в голове. Внезапно у каменной стены послышалась возня. Мальчик подскочил и с опаской стал приближаться к кровати, на которой явно кто-то ворочался.

Если это кошка, я вцеплюсь ей в горло! Только попробуй меня оцарапать. На себе познаешь гнев оборотня.

Подойдя ближе, сирота рассмотрел в груде тряпок бледного, явно не слишком здорового мальчика.

– Привет, – прохрипел тот, тоже заприметив новенького, и тут же зашёлся чудовищным кашлем.

– Привет, – неуверенно пробубнил маленький оборотень. – Ты кто?

– Сим, – выдохнул ребёнок.

– Ты здоров?

– Не очень, – честно сознался болеющий. – В последнее время только хуже. А ты новенький? Как тебя зовут? – после этого мальчик замолчал, тяжело дыша. Речь давалась Симу тяжело и с каждым новым словом, силы всё больше покидали его.

– Реми. Да, я новенький, только сегодня пришёл, – пожал плечами оборотень и насторожился, он боялся доверять людям.

– Я видел, как ты отбился от Норна. Это было смело, – искреннее восхищение явно читалось в блестевших покрасневших глазах.

– А я про себя его кабаном назвал. Уж больно похожи, – улыбнулся Реми.

– Кабан – это точно про Норна, – засмеялся Сим, а потом снова закашлялся.

– Что с тобой? Ты болеешь? Ты такой бледный. Тебе надо погулять, и есть больше мяса, – со знанием дела сообщил новенький. Дядя всегда говорил, что болезни появляются от недостатка свежего воздуха и хорошей еды.

– Я болею с самого рождения, – мальчик присел на кровати. – Я альбинос, солнечный свет приносит мне боль. Говорят, если я выйду на улицу, я сгорю.

– Альбинос? – повторил Реми, – это такая разновидность вампиров? – Сим удивлённо посмотрел на нового знакомого. – Вроде вампиры страдают от света солнца, – оправдался оборотень.

– Нет. Альбинос – это я. Это люди с белой кожей, белыми волосами и глазами не восприимчивыми к свету. Часто такие люди болеют, но всё же это люди, а не вампиры, – пояснил Сим.

– Значит люди, – с некоторой долей разочарования произнёс Реми. – Ну, это лучше чем, если бы ты был вампиром, – и оба мальчика засмеялись, только смех Сима быстро прервался новым приступом кашля.