Ночь в номере 103

Глава 3. Знакомство начинается с пинка

Мичи исподлобья наблюдала за администратором. Её бесили плавные движения и учтивость молодого человека.

Где же накаи? Почему не горничная показывает номер? Мичи колотило от негодования. Если рассуждать спокойно, причина вовсе не в симпатичном работнике рекана. Не в этом работнике. А в другом, старшем и неприятном. Он не хотел её заселять! Списывал на ошибку системы! Но она-то не ошибка системы, она живой человек!

На вокзал за ней тоже приехал совсем молодой водитель. Дерганный и смущающийся. Мичи с разочарованием отметила, что у представителя отеля глаза светло-карие. «Такому присуща склонность к уединению», – выглянула из подсознания бабушка. Мичи отогнала её и решила, что узнавать у парня группу крови с налета, не стоит, потому скромно поинтересовалась именем встречающего.

– Мацумура Нобуо, – представился он.

На лацкане пиджака поблескивала плашка с названием отеля, глянцевый бок микроавтобуса вторил им «Kiri no mori». Кири но мори, Туманный лес.

«Он повезет меня в лес, где зелень листвы омыта туманами, – Мичи тормошила радостные предчувствия, но они не торопились наполнить её восторгом, топтались на расстоянии, точно как Мацумура Нобуо.

Дорога к рекану вилась между живописных деревенек, мелькали соломенные крыши домов и рисовые террасы в отдалении. Мичи не обращала никакого внимания на пастораль за окном. Деревеньками и террасами она наелась у бабушки. Микроавтобус нырнул в лес, волной переходящий от равнины в горы. Предчувствие всколыхнулось, Мичи прильнула к окну. Не светлый, многоголосый бамбуковый лес и не картинная, багряная чаща кленов провожали её к рекану. По обеим сторонам возвышались сосны. Мичи открыла окно, запустив в машину пахнущую хвоей душу леса.

«Все-такие омытые», – радость занимала подготовленное место чуть ниже солнечного сплетения.

Деревья тесно обступали трассу, почти заглядывали в окна микроавтобуса и в глаза Мичи, смыкались за машиной. Мичи обернулась, лес поглотил скользящую позади дорогу.

– Вас должны были оповестить о некоторых накладках с заселением, – водитель, молчавший с самого вокзала, ожил в лесу.

– Верно, – сказала Мичи, – но потом пришло письмо с подтверждением. И мне звонил ваш менеджер, заверил, что нет никаких проблем.

– Эээ, – замялся водитель, – это был Рюу-сан.

– Значит, проблема решена?

– Д-да. Все хорошо.

Как она поверила в неловкий ответ Мацумуро Нобуо?! Отвлеклась на лесной антураж!

За деревьями мелькали тени. Мичи размышляла, не перевести ли сюжет истории в историческое русло. Или добавить мистики. В таком мрачном лесу наверняка кто-нибудь кого-нибудь убил ради мести или во имя славного рода, или чтобы скрыть страшную тайну. И дух невинноубиенного – мстительный онрё – бродит меж сосен по сей день.

Мичи вошла во вкус: дух за много лет напитался жаждой мщения и периодически совершал поползновения на ближайшую деревню, чтобы найти случайную жертву, пока настоящий виновник или тот, кто связан с ним кровными узами, волей судьбы не вернется в лес. Сила его возросла, он мог вызывать пожары и землетрясения, а после бродил по разрушенному поселению и собирал души умерших, чтобы стать еще сильнее. Мичи почти создала в воображении облик духа, как впереди запульсировали оранжевым светом фонари-торо

и вернули Мичи в реальный мир. Рекан раскинулся в сердце леса. Высокие каменные фонари с навершиями в форме цветка лотоса вели к большим воротам – комосуомон, напоминавшим шапку буддийского монаха, от неё же и получивших название.

– Пересекаем границу мира духов, – провозгласила Мичи отчего-то с интонациями робота, хотя стоило добавить немного заунывности, – Оставим за воротами глупое, слабое «я».

Водителю шутка не зашла.

– Приехали, – сообщил он невесело. Помог Мичи выбраться из автобуса, вытащил её розовый чемодан.

– Благодарю, Мацумуро-сан! – кивнула Мичи.

– Нобуо, – буркнул он.

Колеса чемодана дробно застучали по мощенной тропинке.

«Нет же! Будет история любви! – стоило Мичи ступить на дорожку отеля, как восторг, который она призывала, накрыл с головой, – Все здесь так и поет о любви!»

Двор рекана действительно пел. Щебетали птицы, журчали небольшие фонтаны, где-то журчала вода, скорее всего в глубине сада располагался рукотворный водопад, негромко общались гости, голоса соединялись в единый напев, подхвативший Мичи. Она летела в этом благозвучии по саду, где каждый угол, каждый ракурс открывал новое. Прогулочные дорожки тянулись во все стороны. Кудрявилась гортензия, гордо поднимались роскошные головы ирисы, белели скромные калимерисы. Трехэтажное, аккуратное здание поднялось перед Мичи. По навесам разлетались журавли, крыша игриво загибалась хвостами рыб, на деревянных перегородках раскрывал рты вырезанные лягушки. Рекан обещал своим гостям благоденствие, защиту от пожара и благополучное возвращение домой. Переговаривались колокольчики, развешенные в галереях по периметру отеля. Слегка светились окна, бумажные рамы пропускали солнечный свет внутрь комнат. Мичи приглянулось круглое окно на первом этаже, с изящной решеткой из бамбука. Она представила, как чудно сидеть напротив окна и любоваться на сад.

Вход в здание украшали мукаэдори – птицы счастья. Мичи не удержалась, тронула одну из птиц за крыло и уловила легкий трепет. Птица ответила ей, не иначе. «У меня все получится!». Мичи прикусила губу от удовольствия, как будто счастье уже обрушилось на неё с непоколебимой решительностью.

Нобуо откинул норэн

. Мичи скинула кеды, наступив на задники. Она разглядывала эмблему рекана, вышитую на ткани – рука, держащая ветвь с вытянутыми трубочкой цветами.

Солнце пробиралось в рекан сквозь ворота, сад, террасу и занавес рассеянными мягкими лучами, отражалось от фусума

и освещало нарисованное солнце. Роспись на стенах двигалась.

– Гэнкан – место очищения от пыли дорог. Здесь у нас стойка размещения и лобби, – пояснял Нобуо.

– Ага, – Мичи наблюдала за движением бликов и теней. Волновалась гладь воды, дрожал тростник, падали лепестки сакуры..

– Я, кстати, провожу экскурсии. По лесу или в храм, она тоже увлекательная.

– Ага.

Мичи даже не передвигала ногами. Рекан дышал вокруг и нес её силой вдохов и выдохов. Что там говорил Нобуо, она почти не разбирала.

– Если вас что-то заинтересует, обращайтесь. Ёокосо!

– закончил Нобуо.

– Ага, – Мичи натолкнулась на каменный взгляд мужчины средних лет. Восхищение разбилось о недовольное лицо мужчины за стойкой приема и размещения.

– Хирано Мичи, в сто третий, – доложил Нобуо, – Я пока отнесу багаж.

– Погади-ка, – остановил его старший менеджер.

И началось. Как легко разрушить красоту! Она лопается с мелодичным звоном. Превращается в иллюзию – в то, чем она и является, красота. Неважно, момента, эмоции, интерьера. Краски меркнут, благозвучие оборачивается какофонией, упоение – разочарованием. Мичи стойко держала оборону. Нет, она не хотела в другой отель. Нет, она не понимает, что произошла ошибка программы. Она не согласится переночевать в стандартном номере три ночи, пока не освободится другой люкс. И да, она готова подать жалобу. Где же обещанное гостеприимство? И лицо у вас неприятное! И залысину не прикроют редкие прядки! И уголки рта безвольные! В Мичи сражались обида и бабушка. Побеждала обида, хотя впервые Мичи болела за бабушку.

– Никаких проблем, – за спиной старшего менеджера появилось третье действующее лицо противостояния. Мичи испугалась юноши с белоснежными волосами и серыми линзами в глазах. Он отделился от стены, не иначе. Вырос неожиданно, положил руку на плечо коллеги и повторил низким голосом:

– Это я возьму на себя. Спасибо за ваши труды, Джун-сан.

Мичи мысленно пообещала ему место в книге. Внешностью он как раз походил на призрака. Поэтому мужчина вздрогнул от прикосновения! «Он не может противиться воли призрака, – тут же включилась Мичи, – Обязан повиноваться ему. Иначе гнев духов падет на отель. Может ведь быть влюблённый призрак? – она вспомнила о любовной линии в книге, – Почему нет?»

– Мацумура Рюу, – представился юноша.

«Братья, – отметила Мичи, – А тот, – она прищурилась в сторону удаляющегося старшего менеджера, – наверняка отец. У моего водителя такие же глаза. Интересно, почему одному братцу разрешили выкраситься в дурацкий цвет?».

– Все называют меня просто Рюу, – добавил он.

Кимоно со строгим орнаментом из треугольников, цепляющихся друг за друга основаниями, перевязанное ленточным поясом сглаживало впечатление от необычной внешности.