Соната лунной принцессы

– Не думаю. Элизабет не преступник, она милая и добрая. Да и подумай логически, если б это было так, мы бы с тобой веселились бы в патрульной машине с ночи до утра, а не пиво пили. – Решительно опроверг версию о побеге. – Полицию бы подняли на уши.

– Тоже верно. – Кажется, Стив немного угомонился, по крайней мере, перестал лихорадочно теребить коммуникатор, по-прежнему продолжая колесить по комнате туда-сюда. – Но как так? Человек-невидимка? Все люди внесены в базу данных жителей, до единого, без этого нельзя. Так? – Последний вопрос носил чисто риторический характер.

– Да. Нельзя ни продать, ни купить. – Кивнул в ответ.

В идеале – нельзя, одна оговорка. На деле, в красной зоне существуют подпольные рынки, где можно достать и пропитание, и предметы обихода, и даже оружие. Но все же, правительство под угрозой смертной казни (справедливости ради, оговорюсь, власть не только пугает, но и довольно успешно приводит приговор в исполнение, когда находит таких людей), заставляет всех жителей регистрировать новорожденных в единой базе данных, для простоты управления городом. Суровые времена требуют драконовских мер.

Кстати, еще один аргумент в пользу красной зоны, как малой Родины девушки. Пусть версия и притянута за уши и строится только на домыслах, ничего более логичного на ум все равно не приходило. Не с Луны же свалилась, в конце-то концов.

– Так откуда же она на самом деле? – Задал вопрос сам себе (почему-то вслух).

– Понятия не имею. Но скажу одно – хорошо, что наши лентяи из отдела мониторинга не додумались ввести контроль по всем подозрительным запросам, иначе тебе не поздоровилось, к гадалке не ходи – уже бы прибыла машина и увезла вас обоих в неизвестном направлении, только поминай, как звали. Она совсем-совсем ничегошеньки не помнит? – Интересовался Стив.

– Помнит. Элизабет. Это ее имя. И говорит про какой-то несуществующий сектор 23. Но ничего не знает, где он находится и что из себя представляет. – Я развел руками. – Его нет в городе, понимаешь?

– Сектор 23? Впервые слышу. – Стив развернул голографическую карту Далласа. – Видишь? Нет никакого двадцать третьего сектора и быть не может. Это, возможно, следствие потери памяти или что-то еще. Но слишком неестественно, чтобы быть правдой.

– Я сперва тоже так подумал, но она ведет себя весьма необычно. Похоже на наркотики или психотропные препараты. Однако, все как-то странно…

– Посмотрел бы я на тебя без памяти, как бы ты себя вел. – Стив, наконец, перестал мельтешить, признаться, его пируэты уже изрядно надоели. – Хочешь дружеский совет? Отправь ее к доктору. Там разберутся. Это последний шанс. Джонс, тебя посадят.

– Не знаю, но… У меня плохое предчувствие… Как бы сказать? – И тут я понял, что сказать абсолютно нечего. – Я… Ну… В общем…

– Все ясно. Ты влюбился! – Сказал, как отрезал. – Рэ-э-эт, я знал, конечно, что тебе нравятся странные девушки, но что бы настолько? – Стив еле сдерживал смех. – Ну ты даешь… Не-ет, ты неисправимый дуралей. Куда ты полез?

– Не говори ерунды. И вовсе нет, с чего бы? Все образумится. – И почему я был так уверен в этом?

– Влюбился-влюбился. Иначе с чего вдруг? Эдакий мачо, защитник слабого пола выискался. – Стив козырял фразами.

– Не знаю. А что, если она – подопытная из тайной тюрьмы? – Тут Стивен перешел на шепот.

– Не говори ерунды, детективов перечитал? Сериалов пересмотрел? Какие тюрьмы? Какие подопытные? – Хотя, в нашем городе возможно многое.

Действительно, больше смахивает на детектив, хотя, кто знает, всякое может случиться. Мир жесток и далек от идеала, наверное, как никогда прежде.

– Не знаю, может и перечитал, просто пока подожду немного. Может, вспомнит чего… Поживет у меня, а там что-нибудь придумаю. – Успокаивал ли я Стива или подбадривал себя? Скорее – и первое, и второе.

– Тогда будь осторожнее. Тише воды, ниже травы. Любопытство еще никого и никогда до добра не доводило. Вспомни, как особо пытливые умы выпустили на волю пожирателей душ. Рэт, ты мой друг и я волнуюсь за тебя. – Рука Стивена коснулась моего плеча.

– Спасибо. Я и сам не знаю, что со мной творится. – Признаться, так и было.

– Повторю для тех, кто в танке. Ты влюбился. Вот и весь ответ. Иначе, с чего вдруг законопослушный полицейский пренебрегает правилами, подвергая себя смертельной опасности? Скажи, она хоть красивая? – Стив улыбнулся.

– Да. Весьма. Черные прямые волосы, карие глаза, длинные ресницы, высокий рост, пышные груди. – О чем я думаю? Перед тобой человек-призрак, о котором не знает государство, а ты рассматриваешь груди. Нет, ну ладно, глаза, ресницы, но груди. Извращенец, честное слово…

«Кажется, кое-кому просто не хватает кое-чего! Фу, бесстыдник. Так смотри, со временем ударишься во все тяжкие и превратишься во второго Стивена, чего доброго».

– Если красива – тогда ладно. – Одобрил он, наконец, питая эстетические (и не очень) чувства к каждой красотке. – Если понадобится помощь – прикрою. Но послушай, влюбленный ты наш Ромео, постарайся держаться в стороне от всего. Договорились, Шерлок?

– Да, доктор Ватсон. – Оба в один миг разразились оглушающим смехом и, на какое-то время, от тревоги не осталось и следа.

Вскоре, поговорив еще немного на более насущные темы: про жизнь, про работу и предстоящие совместные учения с «Цитаделью», я отправился восвояси.

– С тебя бутылка! – В шутку на прощание выкрикнул Стив.

– Договорились! Даже две!

– Только не пустые! – Стив припомнил мне первоапрельскую шутку, когда я отдал ему бутылку, заполненную водой.

– Наполню лимонадом до краев.

– Ну ты и засранец. – Друг пригрозил пальцем, и закрыл за мной дверь.

Пора возвращаться домой. Только бы Элизабет не учуяла пивной запах, неловко получится. Эй, расслабься, вы же даже не встречаетесь. Успокойся и топай домой себе с миром. Распустил перья, павлин общипанный.

К счастью, идти пришлось недолго: только до лифта и от него до двери, так что через пару минут я с покупками перешагнул родной порог. Элизабет беззаботно читала книгу. Кажется, она легко освоила функцию голографической книги и во всю прыть зачитывалась Робертом Янгом. Признаться, мне тоже нравилось творчество этого автора, особенно «На реке» и «Девочка-одуванчик». Зря я назвал его старомодным, но немного необычно, ведь он описывал такие забытые ценности, как человеческая жизнь, смелость, любовь и меня радовало, что Элизабет читает его. Ведь в наше время девушек интересуют только деньги.

Интересно, в красном секторе тоже есть книги? Видимо да… Иначе откуда бы она научилась читать, не по волшебству же.

– С возвращением меня. – Выпалил с порога. – Все хорошо? – Поинтересовался я, то ли из вежливости, то ли из сочувствия. Нелегко вот так жить, и почти ничего о себе не помнить.

– С возвращением. – Элизабет приветливо улыбнулась. – Да, хорошо, тут все просто. Я научилась пользоваться книгой.

– Да? Молодец, быстро освоилась. Это хорошо, читай пока, а я тем временем приготовлю поесть. На обед у нас будет просто сказочный пир! – «И сказочное банкротство». – Усмехнулся я про себя.

"Жарить яйца она умеет, пиво сравнивает с квасом, но вкуса пиццы не помнит. Странно все это". – Меня одолевали всякие мысли. – «И действительно, какого лешего я творю? Стивен бесконечно прав – я болван, раз поступаю так безрассудно».

Ну ладно, не время для долгих раздумий, пора отогнать тревожные мысли и приступить к делу. Кушать хочется, или как бы сказал большой поклонник России, мистер МакКаллен, голод не тетка. К тому же, завтрак выдался не очень плотным, а после бутылочки пивка, как известно, всегда просыпается волчий аппетит.

Мытарства с готовкой продлились чуть менее двух часов. За это время, пока Элизабет читала, а я был с головой погружен в процесс приготовления, и успел дважды порезаться, повалять курицу по только недавно вымытому полу (пришлось мыть заново) и несколько раз обжечься о сковороду. Но, когда все злоключения оказались позади – оказался доволен собой. Уж и не знаю, насколько хорошо получилось – поварским талантом я, как уже понятно, не обладал.

Тем не менее, к трем часам дня на столе оказалась жареная курица с картошкой фри, приправленная соевым соусом. Просто вкуснятина – выглядело очень аппетитно. Надеюсь – не только выглядело. При виде угощений, желудок издал характерный звук рычащего льва, которого зачем-то посадили в деревянную бочку и заперли там.

Поскольку, как я уже говорил, готовка никогда не была моим призванием, скажем даже наоборот, когда дело доходило до еды – возвращалось и осознание того, что руки растут немного не из того места, если быть откровенным, и поэтому немного волновался. Но, дело сделано, самое время подкрепиться.

– Элизабет! Время обеда! – Наверное, со стороны, я походил заботливого папашу или, скорее, на романтического влюбленного юношу, или на всех сразу в одном лице – эдакий двуликий Янус.

Для полноты идиллии не доставало только пары свечей и красного вина, тогда обед, или ужин, можно было оценивать на отлично. И все равно, что только три часа дня, ведь из-за беспроглядного тумана разница между днем, вечером и ночью весьма заметно сгладилась.

В комнате послышались шаги и вот – настал момент истины. Будем пробовать.

– Угощайся, пожалуйста… Я готовлю не очень, повар так себе. – Хотелось было сказать что-то в свое оправдание, на всякий случай, но на деле – вышло что-то невнятное.

Элизабет скромно села за стол, наложила себе немного еды и попробовала. Сердце ушло в пятки.

– Очень вкусно. Это мне знакомо. – Указала на картофель. – Приятный вкус. А это. – Она указала на курицу. – Нет. Мне кажется, что я никогда не пробовала.

– Не пробовала? – Я уже нисколько не удивился. – Тогда кушай поскорее, пока не остыло. Курица вкуснее горячей.