Истории моих друзей

– Я не понимаю, почему она так себя ведет, ведь если бы не я, ничего этого у нее не было бы – ни концерта, ни ресторана, ни хороших друзей, наконец. На кого она похожа?!

– На тебя, – тихо сказала тетя Люба.

– На меня?! – зло крикнула дочь.

Я вжалась в кресло, пытаясь в нем раствориться.

– На меня? Да кто ты такая, чтобы мне говорить такие вещи?! Что ты вообще из себя представляешь? Только и делаешь, что малюешь свои картинки. Ни в чем не поможешь! – женщина схватила свою сумку и в бешенстве выскочила на улицу.

Я боялась пошевелиться. Тетя Люба сидела со спокойным, чуть бледнее обычного лицом.

– Теть Люба, как Вы?

– Сойдет.

– Не переживайте.

– Не переживаю.

– Тогда я пойду?

– Иди. Завтра не заставляй меня звать себя – как вернешься с работы, сразу иди сюда.

– Ладно.

В ту ночь мне не спалось, да и в соседнем окне свет горел до утра…

Рассказ

На следующий вечер я как обычно сидела в «своем» кресле, попивая чаек, позируя и рассказывая своей старшей подруге о том, как прошел рабочий день. О случившемся мы не говорили.

Незаметно прошла зима, стояли теплые весенние вечера. В помещении сидеть не хотелось, и мы с соседкой стали проводить вечера на лавочке во дворе.

Как-то раз я сказала:

– Тетя Люба, хочу у вас что-то спросить, если Вы не обидитесь.

– Не обижусь, спрашивай.

– Помните тот день, когда Ваша дочь на Вас сорвалась? – я запнулась.

Но соседка продолжала спокойно слушать.

– Что это было? Если не хотите, не отвечайте.

– Нет, почему же, просто коротко не ответишь, надо рассказывать…

– Расскажите.

– Хорошо.

Люба помолчала и начала свой рассказ:

– То, что я – русская, ты, конечно, знаешь.

– Да, но причем здесь это?

– Поймешь. Родилась я в России (женщина назвала город). Не знаю почему, но от меня отказались прямо в роддоме. Так что я оказалась сначала в доме малютки, а потом в детдоме, в котором и прожила до пятого класса. Ты знаешь, мне всегда хотелось рисовать. Если под рукой не было бумаги, я начинала разукрашивать стены и мебель детдома – за это били, в детдомах воспитатели с воспитанниками не церемонятся. Но потом какая-то комиссия решила, что я наделена талантом, и меня перевели в интернат для одаренных детей-сирот.

– Там-то было лучше?

– Да, с детдомом не сравнить. Тем более нас действительно профессионально обучали. Каждого, так сказать, в соответствии с выявленными у него способностями. Но с другой стороны, если в детском доме мы все были одинаково одинокие, в интернате настоящей сиротой оказалась только я.

– Это как?

– Ну, ко всем хоть иногда кто-то приходил. Были дети, которых навещали даже родители. Конечно, не самые лучшие родители в мире, но все же папа с мамой. К кому-то приходили тети, к кому-то – бабушки, к кому-то – друзья друзей родителей, а ко мне никогда никто не приходил. На Новый Год я всегда оставалась в интернате одна.

– Ужас.

– Да. Но всему приходит конец. После выпускного класса нас всех «распихали» по другим учебным заведениям – развивать таланты дальше. Я попала в художественное училище соседнего города.

С Васо, отцом моей дочери, познакомилась в первый же студенческий день. Он тоже был первокурсником и жил в одном со мной студенческом общежитии. Мы как-то сразу потянулись друг к другу. Это не было какой-то безумной любовью, просто, как говорят, встретились два одиночества.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Перед окончанием школы Васико осиротел. Родители его серьезно готовили к поступлению в Художественную Академию, но, оставшись один, он не стал испытывать судьбу, так как в Академию был слишком большой конкурс. Васька, так его звали однокурсники, поступил в наше училище. Уже к концу второго курса мы поженились.

– Как жили?

– Хорошо. Спокойно. Но недолго…

– Как это?

– Сразу же после окончания училища я родила. Так как детдомовцев не имели права выселять из общежитий, у нас с Васо появилась своя комната. Я еще сидела с ребенком в декретном отпуске, он ходил на работу, ничего не предвещало беды, но в один страшный день мой муж не проснулся.

– Как?

– Так. Врачи сказали – апноэ во сне.

– Что это такое?

– Это когда здоровый человек засыпает и перестает дышать во сне.

– Ужас.

– Да… Так случилось, что я снова осталась одна, с годовалой дочкой на руках.

Люба помолчала, потом продолжила: