Циферблат. Город Адимари

Надгробие какое-то время упрямо продолжало удерживать ногу Клеона, а затем, после непродолжительного раздумья, с всё тем же чавкающим звуком лениво выплюнуло её. Незадачливый лионит стал радостно потирать вызволенную конечность.

– А камушек-то у нас с характером, оказывается, – улыбнулся Агрэй, окидывая новым взглядом могильную плиту. – Впустишь нас? Мы не возьмём ничего из того, что ты охраняешь. Нам нужно найти ответы на кое-какие вопросы, – добавил он, обращаясь к камню.

Надгробие подумало ещё немного, а затем отъехало в сторону ровно настолько, чтобы каждый путник мог проникнуть в охраняемый ею тайник.

В кромешной тьме они сделали несколько шагов вниз по каменным уступам, образующим подобие лестницы. Во время последнего визита Киры никаких ступеней здесь не было, теперь же появился такой удобный спуск. Устав спотыкаться в темноте, Агрэй при помощи обсида зажёг нечто, похожее на алую шаровую молнию. Вспышка летела перед ними, освещая дорогу и замирая во время остановок.

Киру поразило, что подземное захоронение вновь обрело первозданный вид, ведь в последний раз каменные плиты падали с оглушительным грохотом, заставляя девушку спасаться бегством. Единственным подтверждением недавнего обрушения была мелкая крошка на полу.

Агрэй с Клеоном молча шли вдоль рядов захоронений женщин с золотыми копьями в сердце и хмуро рассматривали их, до мельчайших деталей отпечатывая в сознании увиденное. Догадаться, о чём они думают, было несложно: чем дальше они шли, тем сильнее на их лицах отражалось молчаливое принятие случившегося. Земное захоронение шокировало их, заставило переосмыслить всё, что они знали прежде. Они верили собственным глазам, но подвергали сомнению свои же воспоминания.

– Сколько ты насчитал, Клеон? – мрачно спросил Агрэй. Теперь на его лице не было и намёка на привычную язвительную улыбку – только максимальная сосредоточенность.

– Четыре сотни, не меньше. И все убиты оружием эссиорл в одно и то же время. Посмотри, здесь есть даже боевые лиониты, но я ничего не помню! Ты что-нибудь об этом знаешь? – с напряжением в голосе спросил Клеон, мягко ступая по каменным плитам и показывая на часть склепа справа.

– Как только я пытаюсь извлечь воспоминания, меня словно выкидывает из собственной головы! – ответил Агрэй, останавливаясь возле стены, на которой ещё недавно Кира видела рисунки. Теперь же каменная кладка была абсолютно чистой и нетронутой.

Довольно неторопливо трое путников в поисках ответов приближались к тому месту, где Кира заполучила браслет. Чем дольше они шли, тем дальше отодвигалась их цель. Тогда девушка вспомнила про обратный ход, напомнила об этом братьям и стала идти задом наперёд. Они последовали её примеру, один лишь только алый шар замешкался, не в силах самостоятельно определить направление полёта. Смотрелось это настолько нелепо, насколько только может выглядеть глупо магическое творение.

Спустя несколько минут их движение было остановлено столкновением с преградой. Это означало только одно: они достигли своей цели, прибыв в место хранения артефакта.

Обернувшись, они увидели скелет, как Кира уже знала, некогда молодой и прекрасной женщины внушительного роста. После исчезновения браслета время мигом сделало своё дело, обратив тело узницы в прах, так что Агрэю с Клеоном не довелось увидеть её лицо.

Комната вокруг претерпела некоторые изменения. Стены приняли изогнутую форму, образуя дуги, по углам располагались небольшие алые кристаллы, а цепи, ранее удерживающие пленницу, покрылись толстой коркой льда.

Кира подошла ближе, желая разглядеть побольше деталей. С Агрэем и Клеоном ей не было так страшно, как в прошлый раз. Человек имеет свойство привыкать ко всему. Ужасают только первые разы, после же страхи идут на убыль. Да и чего бояться в склепе? Так ли ужасно стать свидетелем безмолвия или страшнее осознавать всю хрупкость природы человека, его недолговечность? Легко ли свыкнуться с мыслью, что однажды все мы сломаемся так же, как выходят из строя рукотворные машины?

Молодые люди изучали стены в поисках зацепок, но больше всего Клеона заинтересовал материал, из которого были изготовлены цепи. По его словам, металл этот на Земле не встречается, как и золото палла, и имеет внеземное происхождение, однако на Иклиле такого материала тоже нет.

– Если честно, я такой вижу впервые. Он мало того, что невероятно крепок, так ещё и пропитан каким-то вечно действующим ядом! – кивнул Агрэй, соглашаясь с утверждением брата.

– Разве это возможно – пропитать металл ядом? Может, ты хотел сказать, что эти цепи смазаны ядом? – удивилась Кира, смутно припоминая что-то из курса химии.

– Нет, они именно пропитаны им, ты не ослышалась. Скорее всего, эта женщина была очень могущественной, раз для её смерти выбрали такой изощрённый метод. Почему-то ей не пронзили сердце копьем, как другим в соседней комнате, значит, её нельзя было убить так просто, – пояснил Агрэй, проводя рукой над цепью и намеренно не касаясь её напрямую. Кира попыталась припомнить, трогала ли цепи голыми руками или только через перчатки.

– Значит, мы зашли в тупик. Жаль, она ничего нам не расскажет, – вздохнул Клеон, прохаживаясь туда-сюда вдоль стены слева и кивая в сторону скелета.

– Да, очень жаль. Это сэкономило бы нам кучу времени, – задумчиво поддакнула Кира, разглядывая свой браслет. Она заметила, что яхлал начал менять оттенок внутри, как будто наполняясь кровью.

В этот момент серое облако окутало бывшую хозяйку браслета, меняя её облик, как в видеоролике, прокрученном задом наперёд. Кости обросли полупрозрачной плотью, согнутая спина выпрямилась, а в глазницах загорелись яркие голубые глаза. Спустя минуту перед ними сидела призрачная хранительница браслета и вопросительно на них глядела. Она не была из плоти и крови, но явно скорее живая, чем мёртвая, и готовая дать ответы на интересующие их вопросы.

Кира, Агрэй и Клеон какое-то время молчали, не решаясь вступать с духом в диалог. В конце концов тишина всё же была нарушена Агрэем, которого не так просто было смутить.

– Кто ты такая? Назови нам своё имя и расскажи, кто это сделал с тобой! – обратился к ней он.

Покойница удивлённо подняла брови, растерянно глядя на Агрэя. Кира предположила, что у духа нет возможности слышать их речь. В действительности же слова просто долго долетали до сознания этой женщины, как дна глубокой пещеры достигает эхо, пущенное снаружи. Это стало ясно, когда незнакомка заговорила.

– Как, ты не помнишь меня? Значит, твой отец проиграл эту войну, – сказала она голосом, лишённым всяческих эмоций. Видно было, что она не принадлежит этому миру и находится где-то в другом месте.

При упоминании отца Агрэй немного растерялся.

– Я не знаю тебя, – честно ответил он.

– Моё имя – Шая. Когда-то я была сильнейшей хранительницей Иклила и должна была сочетаться браком с вашим отцом. Но в этот день на нас напали, – ответила она, вглядываясь в лица троих путников, вызвавших её дух из небытия. Узница недолго посмотрела на Клеона, чуть подольше на Агрэя и остановила взор на Кире и теперь уже на её браслете.

– Это невозможно. На Иклиле никогда не существовало браков как таковых. Глупо заключать союзы со смертными! – воскликнул Клеон. Казалось, он воспринимает эту беседу, как своего рода фарс, спектакль.

– Это неправда. Попытайся отсеять ложные воспоминания, Клеон, и тогда доберёшься до истины. Для начала попробуй вспомнить свою мать, и сколько ей было лет, когда она погибла! – сказала бывшая пленница, а Кира отметила про себя, что незнакомка знает братьев по именам. – Я расскажу вам всё как есть. Постарайтесь принять эту правду.

Клеон скрестил руки на груди, но всё же согласно кивнул, готовый слушать дальше.

– Пятьсот лет назад в день затмения Иелуаджи мы с вашим отцом планировали сочетаться браком. Это решение далось ему непросто. К этому времени он уже сто лет был один. Мы выбрали этот день как важный астрономический и знаковый, и он должен был стать точкой отсчёта нового этапа в нашей жизни. Но мы не учли, что затмение ослабляет энергетическую защиту Иклила, подавляя аргенлал, и оказались не готовы к внезапному нападению эссиорл. Почти все лиониты прибыли на торжество в город Гейл без какого бы то ни было оружия. Введя запрет на вход с оружием, мы хотели избежать беспорядков, но вышло только хуже, – с призрачным вздохом продолжала рассказ Шая.

Агрэй слушал повествование внимательно, но без всякого участия. Рассказ не впечатлял и не удивлял его, хотя напрямую касался его семьи.

– Большая часть лионитов погибла в первые же минуты, уничтоженная новым оружием эссиорл из синего металла. До этого дня не существовало внешней силы, к которой мы были бы настолько уязвимы. Уже потом я узнала, что их целью был аргенлал, которым я завладела по праву крови, но пока ещё не умела управлять в полную силу. Тогда же мне казалось: нас просто хотят перебить. Их мотивы были мне неизвестны, хотя эссиорлы, пожалуй, одни из самых злых и завистливых существ в нашей галактике. Я сражалась при помощи аргенлала и пыталась защитить как можно больше лионитов: выставляла защиту, сжигала эссиорлов сотнями, но преимущество было на их стороне. Эссиорлов было так много, что на небе не было просветов. Их щиты образовывали сплошной панцирь, через который с трудом пробивались немногие копья, оказавшиеся в городе.

Удивительным было то, как они истребляли нас. Для убийства исключительно женщин они использовали золотые копья: пронзали ими сердце и зачем-то уносили тела, на мужчин же они выливали расплавленный металл, который не оставлял от них даже следа.

Когда я увидела, что скоро всех перебьют, то стала взывать к аргенлалу о помощи, так как использовать его в полную силу не могла. Это его особенность: стоит только попытаться активировать весь его потенциал, как он убьёт всех, кто рядом, и своего хозяина в том числе. Наконец он услышал мои мольбы и повёл себя престранно. Он обратил несколько хранительниц из самых знатных семей в светящиеся точки и унёс куда-то в небо. К сожалению, я запамятовала их имена. Помню только, что было их всего пятеро. Несколько сотен юношей он погрузил в глубокий сон и накрыл хрустальным куполом. Ваш отец возглавил оборону, призвав сильнейших старейших и всех боевых лионитов, которые оказались в городе. Последним, что я видела вне этой могилы, была ледяная жидкость, которую эссиорлы вылили на нас, а очнулась уже здесь, прикованная цепями и обездвиженная.

– Почему они не убили тебя сразу? Что им было нужно? – спросил Агрэй.

– Уже говорила: вся кампания была затеяна только ради получения аргенлала, – пояснила Шая, указывая на ослепительно белый камень на браслете у Киры. Клеон с Агрэем во все глаза уставились на самоцвет, о котором слышали так много. Похоже, мысль, что именно этот камень – аргенлал, посетила их только сейчас. – Эссиорлы заполучили два первокристалла, и им не хватает лишь аргенлала и яхлала для того, чтобы замкнуть круг силы и обрести небывалую мощь, – добавила призрачная хранительница.

– И что случилось потом? – спросил Клеон с лёгким оттенком сочувствия в голосе.

– Я сидела здесь столетия, медленно умирая от голода и теряя ясность сознания с каждым днём. Эти цепи невозможно разорвать, во всяком случае, аргенлал не справился, хотя мне казалось, ему это под силу. Я погрузилась в глубокий сон, желая сохранить себя как можно дольше. Они приходили почти каждый день, пытались снять браслет Филуна, отрубить руку, но аргенлал всё время давал им отпор, сжигая воров дотла и обращая их металлические тела в жидкие пятна. Я стала не только заложницей эссиорлов, но и своего собственного оружия.

– Много их было? – спросил Агрэй, холодно глядя Шае прямо в светящиеся в глазницах голубые глаза.

– Более чем. Сначала считала ради интереса, но затем сбилась со счёта. Несколько столетий – срок более чем приличный. Браслет Филуна нельзя забрать силой: он сам определяет, достоин ли его новый хозяин или нет, – призрачно улыбнулась Шая, глядя на Киру. – Он тоже приходил, эссиорл по имени Аракбис. Самый мерзкий, самый отвратительный эссиорл, которого когда-либо встречала. При его появлении у меня начинали трястись руки, а в душе разрасталась огромная дыра. Именно он засылал сюда своих пешек, притаскивал испуганных человеческих девушек, использовал все силы, чтобы снять браслет, но его попытки были тщетны. Пару раз он в ярости обваливал стены моей тюрьмы, но возводил их снова. Людей, не справившихся с задачей, он убивал прямо здесь, у меня на глазах.

Агрэй с Клеоном жадно слушали рассказ Шаи, не перебивая и словно пытаясь понять, не лжёт ли она? Было заметно, что они, скорее, не доверяют рассказу незнакомки.

– Я ждала, что ваш отец придёт мне на помощь. Раньше он мог найти меня, где бы я ни находилась, но в этот раз почему-то не приходил. Влюблённый лионит всегда отыщет свою вторую половину, даже если она находится на другом краю галактики. Я решила, что Келадон погиб: выжить во время столь сильной атаки на передовой и правда было непросто, – сказала Шая. Кире показалось, что она услышала в голосе духа лёгкую грусть, или это просто её сознание хотело в это верить?

– Отец жив. Он никогда ничего не рассказывал о тебе, а это значит, что, скорее всего, ты лжёшь! – ответил Агрэй, и Кира поняла, что он не верит ни единому слову Шаи. Девушку поразило, насколько его не трогает печальный рассказ этой женщины.

– Этому есть другое объяснение, – без тени обиды продолжала вести диалог Шая. – Возможно он, как и вы, ничего не помнит, или он не тот, кем был раньше.

– Из твоего рассказа следует, что женщины Иклила имели возможность жить так же долго, как и мужчины. В этом случае голод не смог бы убить тебя. Отсутствие еды не опасно для нас, – присоединился к разговору Клеон, выражая столь же сильное недоверие, как и его брат.

Шая укоризненно на него посмотрела:

– Клеон, какими бы ни были крепкими наши тела, они не в состоянии выдержать пятьсот лет без еды и воды. Когда Аракбис понял, что так просто камень ему не достать, он решил взять меня измором. Сначала он думал, я добровольно отдам ему браслет, не в силах вынести заточение. Наивный! Будто браслет можно снять по собственной воле! Затем решил дождаться, когда я умру, чтобы стянуть артефакт с руки. Вот только когда мой дух покинул тело, браслет так и не признал его. Он остался со мной, чтобы сохранять моё безжизненное тело назло ему.

– Пока что ты рассказываешь всё очень складно. А как девчонка смогла его снять, если эссиорлу было это не под силу? – спросил Клеон.