Циферблат. Город Адимари

– Агрэй, ты с ума сошёл? Это ты оглушил стражников, выставленных Келадоном? – сразу же спросил он.

Его брат удовлетворённо хмыкнул и ответил:

– Представляешь, не пришлось. Это сделали до меня. Я лишь переступил через их тела.

– Тогда кто?

– Да как кто? Наш рыжеволосый друг. Он так спешил навесить лапшу на уши нашей очаровательной гостье, что даже не побрезговал напасть на собственных же лионитов, – с едва уловимой улыбкой ответил Агрэй.

– Зачем это Букуру? Они ведь находятся в его подчинении! – удивился Клеон.

– Скорее всего, был отдан приказ не пропускать сюда никого, даже высшее руководство вроде старейших. И небезосновательно: он не удержался и снял с неё магическое ожерелье, а это прямое нарушение. Но нет времени разглагольствовать, тебе удалось найти способ вытащить её из куба?

– Информации мало. Я узнал только, что любое энергетическое воздействие извне невозможно: повлиять на куб Эриха можно лишь изнутри. Чтобы освободить Киру, придётся отрезать ей руку, оставив кисть с браслетом плавать внутри, а другого выхода я и вовсе не вижу.

На этих словах Киру передёрнуло. И откуда только у этих ребят берутся такие дикие мысли?

– Я что, похожа на саламандру? Я не умею отращивать новые конечности, так что ищите другой вариант! – возмутилась Кира, ощущая новый удар тока на своём запястье. – Я, конечно, понимаю, что вы любите жестокие зрелища, но это уже слишком!

Клеон виновато развёл руками, словно говоря: «Это не я такой, это обстоятельства!».

– Времени не так много. Надо решать что-то, иначе скоро обнаружится, что охрана в отключке, и мы пробкой вылетим отсюда, схлопотав большие неприятности! – сказал Агрэй, материализуя из воздуха огненный серп. – Ты подумай хорошенько! Боли не будет, я быстренько рубану – и ты на свободе! – добавил он, с насмешкой глядя на Киру.

Она не знала, как реагировать на это заявление. «Неужели он всерьёз? Или просто дразнит меня?» – думала она, вглядываясь в куб, где только что вспыхнула зелёная вспышка. В конце концов девушка пришла к выводу, что он шутит, но решила на всякий случай обидеться.

– А что это за зелёное свечение? Белое понятно – аргенлал, алое – яхлал, а откуда тогда этот тёплый зелёный свет? – задала Кира вопрос Клеону, проигнорировав выпад Агрэя.

Клеон подошёл к кубу Эриха и стал заглядывать в него со всех сторон, пытаясь отыскать источник зелёного света. Наконец он воскликнул:

– Там ещё один камень плавает, на воздушной подушке!

Агрэй тоже заглянул в прозрачную ёмкость и выловил взглядом маленький зелёный камушек, примерно в два раза меньше яхлала и в три раза меньше аргенлала. В его глазах сразу же вспыхнули крошечные огоньки интереса. Он извлёк обсид и стал сквозь него смотреть на изумрудный камень. На поверхности фиолетового стекла начали отражаться небольшие красочные картинки.

– Что ты там видишь? – с интересом спросила Кира, которой не терпелось узнать секрет содержимого куба Эриха.

– Обсид показывает мне историю этого камня в обратном хронологическом порядке. Всё смотреть не будем, но хотя бы в общих чертах мы сможем понять, что он из себя представляет. Обсид не хочет показывать всё, а лишь отдельные, наиболее интересные, по его мнению, отрывки истории этого камушка, – разъяснил Агрэй.

Клеон стал просматривать историю камня вместе с Агрэем, и Кира могла наблюдать, как меняются выражения их лиц: от заинтересованных до удивлённых и обеспокоенных. Наконец Агрэй спрятал своё фиолетовое стёклышко и посмотрел на брата.

– Что ты думаешь по этому поводу? – спросил он у Клеона.

– Это морлон знает что такое! Либо это заговор, либо от нас многое скрывали все эти годы!

– Поясните мне, о чём вы говорите? – возмутилась Кира, которую всё это время держали в неведении, хотя происходящее касалось её напрямую.

Братья ещё раз переглянулись, и Клеон сказал:

– Камень-то очень непростой, не хуже твоего яхлала, только силы в нём заключены несколько иные. Его обладатель может менять облик на тот, который мог бы отразиться в зеркале сущностей. Владея камнем, он обретает способность летать и перемещать по воздуху огромные предметы, даже целые здания. Но главная его особенность в том, что хозяин этого камня всегда способен отличить правду от лжи. Его нельзя ввести в заблуждение никакими уловками и даже чарами, ибо он материализует чужие мысли. Этот камень – зеркало душ. Его истинное название – вердигри.

Кира заинтересованно посмотрела на куб Эриха. От возможности летать и читать мысли она бы не отказалась. Кто в детстве не мечтал парить как птица, пронзая потоки воздуха и возвышаясь над городом?

– Мне понятен твой интерес, вот только если верить моему обсиду, все предыдущие хозяева этого камня заканчивали не очень хорошо. Так ли полезно всегда распознавать ложь, ведь она разная бывает. Безобидная ложь, лёгкое лукавство или ложь во спасение при определённых обстоятельствах могут принести даже пользу, – сказал Агрэй, как будто читая её мысли.

Девушка подняла на него глаза, взглядом спрашивая, откуда он узнал, о чём она думает. Он так хорошо её понимал, что ей иногда становилось не по себе. Подобная проницательность недавнего знакомого была почти пугающей.

– Нетрудно догадаться. Всех нас объединяют похожие стремления и желания, но ты представь только: этот камень лишает возможности слепо доверять кому-либо, даже самым близким друзьям. Разве интересно жить, когда окружающие становятся открытыми книгами? Неужели ты хотела бы разочароваться во всех своих близких?

Их размеренная беседа была прервана отдалённым шумом чьих-то многочисленных шагов.

– Смена караула! Сейчас они обнаружат оглушённую охрану, и тогда о всякой возможности освободить тебя придётся забыть. Выбирай: останешься здесь с рукой и браслетом или выберешься на свободу без руки! – сказал Клеон, отходя к дальней стенке стеклянного куба.

В голове у Киры всё смешалось. Ей было страшно терять руку, которая была её спутницей двадцать четыре года, но ещё страшнее было оставаться здесь без сознания и сил. И вот когда она уже было решилась расстаться с кистью, браслет сильно обжёг ей руку, отговаривая от непоправимой ошибки.

Подчиняясь внезапному порыву, Кира сделала лёгкий манящий жест рукой, погружённой в куб Эриха, затем сжала пальцы в кулак. Она стала произносить слова на неизвестном ей языке, причём поток слов сам изливался из уст неподконтрольно её воле. Шум вокруг стих. Кира не слышала удивлённых возгласов Клеона и топота ног приближающейся стражи. Жидкость, наполняющая куб Эриха, забурлила как при кипении, но при этом оставалась холодной и плотной.

Маленький зелёный драгоценный камень на воздушной подушке всплыл и завис на уровне Кириных глаз, маня её тёплым светом. Девушка смотрела на него, словно гипнотизируя, и ей казалось, что она не раз видела его прежде.

– Пойдём со мной, – сказала она, и маленький изумрудный камень послушно закрепился в одном из пустующих отверстий на поверхности браслета. Треугольник из трёх камней сомкнулся в круг циферблата часов, по центру же появилась едва различимая часовая стрелка. Браслет Филуна обратился в часы, которые, однако, пока не шли, а стояли на месте, ожидая подходящего момента, чтобы засверкать во всей своей красе.

Теперь Кира знала, что ей нужно сделать, чтобы вызволить себя из плена коварного артефакта. Сначала она зажгла яхлал, который сделал её руку прозрачной и нематериальной, затем очень медленно стала тянуть руку на себя, усиливая толчки небольшими вспышками аргенлала. Не прошло и минуты, как она полностью высвободила руку и оказалась на свободе.

Сказать, что Агрэй с Клеоном были удивлены – значит ничего не сказать. Их знания о силах куба Эриха рассыпались в пух и прах. Агрэй странно посмотрел на Киру, силясь вспомнить что-то, но не стал задавать лишних вопросов, ведь им надо было в который раз срочно уносить ноги. Троица выскочила сквозь проём в разбитой стеклянной стене, успев скрыться до прихода стражников.

Они нырнули в узкий лабиринт коридоров, стены и пол которых были полностью покрыты голубоватым мхом, сверкающим так, как снег блестит под светом уличных фонарей. Благодаря этому невероятному отливу здешним местам не требовалось никакое искусственное освещение: всё было и так прекрасно видно.

Преодолев три или четыре коридора, они, казалось, угодили в тупик, но Клеон быстро ощупал стену, отыскивая нечто. Не прошло и пяти секунд, как его рука провалилась глубоко в мерцающий мох и нащупала что-то вроде поворотного переключателя. Раздался громкий скрежет трения отъезжающей каменной плиты, смешанный с шорохом соприкасающейся пушистой зелени.

Агрэй с Клеоном со знанием дела запрыгнули на мягкую зелёную подушку, скрытую за тайным проходом, не забыв втащить за собой уже ничему не удивляющуюся Киру.

Как только они оказались внутри, лазейку мигом затянуло густым голубоватым мхом, после чего плита вернулась на место.

Кира подняла глаза и увидела, что прямо над ними высится бесконечный узкий тоннель, напомнивший ей шахту лифта в небоскребах. В самом его конце виднелся едва различимый тусклый свет, который не мог пробиться на такую глубину. Кира про себя оценила длину тоннеля этажей так в сто, не меньше.

Не успела она спросить, долго ли им придётся отсиживаться в этом закутке, как подушка из мха, на которой они стояли, начала стремительное движение вверх по тоннелю, за несколько секунд преодолев огромное расстояние. Киру вжало в землю: таким молниеносным и неприятным было это перемещение. Ей пришлось вцепиться руками в рядом стоящего Клеона, чтобы хоть как-то устоять на ногах.

Когда подушка прекратила движение, она слилась с сизым пушистым покрывалом планеты Иклил. Кира сначала не могла различить ничего с непривычки из-за ослепительно яркого света, но, когда всё же глаза смогли привыкнуть к нему, потеряла дар речи.

Иклил

Кира считала, что возможности человеческого воображения практически безграничны и нет ничего такого, что было бы неподвластно разуму человека и его восприятию. Но то, что она увидела, не просто поразило её, а породило в ней некий первобытный страх, который когда-то испытывал древний человек при виде горящего пламени, бушующей неуправляемой водной стихии или сносящего всё на своём пути смерча.

Во многом за это нужно было благодарить фантастические светила Иклила. Планета Иелуаджи была так близко, что казалось, она вот-вот рухнет на землю. Кире было страшно видеть нависающий спутник, и она сразу же вспомнила свой давний сон, где Луна неслась к Земле на безумной скорости, предвещая неминуемое столкновение и катастрофу. В этот момент девушка ощутила себя главным персонажем картины Эдварда Мунка «Крик»: такое же безумное небо над головой и перевёрнутое сознание.

Но самым поразительным здесь было не это, а то, что облака на небе образовывали настоящие реки, с бешеной скоростью несущие свои потоки неведомо куда. На Земле облака были другими, более медленными, статичными. Даже самая лютая земная гроза с тысячами ежеминутно бьющих в землю молний не сравнилась бы с ритмом движения облаков Иклила и мощью здешнего ветра. Планета Иелуаджи притягивала атмосферу, благодаря чему на Иклиле можно было жить и не бояться быть снесённым потоками воздушных рек, при этом облака собирались в кольца, через которые то и дело пролетали небольшие метеориты.

С трудом оторвав взгляд от неба, Кира опустила глаза на землю. Оказалось, здесь тоже было на что посмотреть. Если в Адимари земля была представлена сплошным, пусть и не совсем обычным, но камнем, то поверхность Иклила больше всего напоминала чешую рептилии, только вместо чешуек были сине-зелёные растения. Эти загадочные обитатели здешних мест переплетались между собой, держась друг за друга при помощи длинных веточек, чем-то похожих на маленькие ручки.

Метрах в трёхстах виднелся огромный город, состоящий из сотен высоченных и узких небоскрёбов, вершины которых скрывались в подвижных облаках-реках. Небоскрёбы были будто целиком вырезаны из скал и напомнили Кире знаменитый Собор Святого Семейства, только больших размеров и белого цвета.