Циферблат. Город Адимари

– Келадон у себя? Мне надо к нему ненадолго, спросить кое-что.

Зера нахмурился ещё сильнее: соображал он туго. Ему потребовалось около минуты, чтобы сформулировать ответ:

– Нет, велено никого не впускать. Келадон занят, уходи!

После этих слов он сделал ещё один жест шестом и чуть выдвинулся вперёд. Агрэй устало вздохнул и слегка ухмыльнулся, мол, раз не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Он резко потянулся к Зере, попытавшись пальцем коснуться его груди, но стражник отреагировал моментально, изящно увернувшись и направив копьё прямо на Агрэя. Очевидно, в бою его реакции были более быстры, и сражался он явно лучше, чем вёл беседы. Так бывает, когда многолетний опыт позволяет действовать подсознательно, не тратя время на размышления.

Кира испуганно вскрикнула и сжала руки в кулаки. Они с Клеоном всё ещё наблюдали за Агрэем издалека, и было так сложно видеть эту схватку и не иметь никакой возможности ему помочь.

Зера орудовал шестом, как копьем, пытаясь попасть Агрэю то в руку, то в ногу. Было заметно, что он не собирается его убивать, но запросто может покалечить. Один раз ему удалось достать своего соперника и по касательной немного порезать руку. Агрэй зарычал, как при сильной боли. Клеон же закрыл лицо руками.

– Его оружие пропитано особым парализующим ядом. Такого ранения не хватит, чтобы одолеть противника, но боль просто адская! – сказал Клеон Кире. – Мне как-то приходилось испытывать на себе действие этого яда, и поверь, такой боли не пожелаешь никому!

Разозлившись, Агрэй сделал рывок вперёд и всё-таки достал пальцем нагрудник Зеры. Тот замер истуканом, словно заморозили каждую его клеточку.

– Ну всё! Теперь ему точно не выйти сухим из воды: напасть на стражника, применив запрещённый прием! – тихо сказал Клеон.

– Запрещённый? А что это был за жест такой? – с интересом спросила Кира.

– Знаешь, у некоторых лионитов есть особые способности. Тебе, конечно, все наши умения могут показаться необыкновенными, но это так. Мы с Агрэем относимся, как бы это правильно выразиться, к так называемой элите, и у нас есть кое-какие полезные навыки, недоступные простым лионитам. Это даёт преимущества, но применять эти способности к представителям своего вида строго запрещено. Это одно из строжайших правил, которому учат с раннего детства. Впрочем, мы и так нарушили кучу законов, за которые легко можно попасть в заточение, – рассудил Клеон, не отрываясь наблюдая за перемещениями брата. – Ты только посмотри на него, чем он только думает? Стражника заморозил и идёт прямо в руки к Келадону, будто тот ждёт его с распростёртыми объятиями, – добавил Клеон, покачивая головой.

Агрэй и правда в отличном расположении духа поднимался по новой небольшой лестнице из переплетённых корней, чтобы оказаться в промежуточной комнате.

Круглая площадка представляла собой большой зал. Могло показаться, что Агрэй бог весть как угодил внутрь широкого полого ствола древнего дерева. Свет в зал проникал через многочисленные хаотично расположенные маленькие окна-соты. Если сама комната была так похожа на полое дерево, то эти небольшие окошки напоминали отверстия, проделанные гигантскими насекомыми, и Кира ни за что не хотела бы встретиться с пчелой такого размера.

Ступив на очередное массивное корневище, выпирающее справа, молодой лионит произнёс какие-то слова: корень пришёл в движение, и Агрэй стал быстро подниматься наверх. Скорость была настолько велика, что даже Киру, которая всё это время сидела на неподвижном камне, настигло головокружение. Подвижный корень вознёс Агрэя в тот участок башни, который пронзал нереальные облака острым шпилем. Облака находились не только снаружи, но и внутри здания, так что волосы и одежда Агрэя моментально стали влажными, покрывшись каплями прозрачной росы.

Кира подумала: «И кому только в голову пришло жить так высоко, чтобы постоянно мокнуть и собирать лужи на полу?»

Уловив замешательство во взгляде Киры, Клеон пояснил:

– У этих мест есть свои преимущества. Говорят, там рождаются самые лучшие идеи, да и вид из окон открывается прекрасный.

Агрэй находился в небольшом помещении. В его центре стояла высокая округлая дверь с ручками в форме металлических колец, основанием для которых служили две фигурки голов морлонов. Это было странно: просто одинокая дверь посреди комнаты. Никаких стен, которые обычно прилагаются к дверям, здесь не было.

Дверь выглядела очень старой. Сложно было определить, что за материал служит для неё основой: то ли дерево, то ли металл. Рисунок древесины всё время менялся и напоминал кровеносные сосуды. Казалось, неизвестная жидкость постоянно пульсировала в ней, поднимаясь в самую высокую точку на двери и опускаясь вниз.

Немного помешкав, Агрэй подошёл к двери, которая, кстати сказать, была выше его на две головы, коснулся ручки и трижды постучал. Раздался отвратительный гул, как если бы хор из тысячи голосов одновременно взвыл, после чего головы морлонов ожили, корчась и открывая рты. Движение жидкости внутри двери ускорилось, и она слегка поменяла цвет.

Возмущённые возгласы не прекращались, но Агрэй так и не дождался приглашения войти. Прождав ещё тридцать секунд, он потянул ручку на себя. Кира ожидала, что дверь просто откроется, а с другой стороны окажется остальная часть этой же комнаты. Но в этих краях всё было не так, как на Земле. Земные законы не действовали ни на здания, ни на дверные проёмы. И за открытой дверью оказалось совсем новое внушительных размеров светлое помещение.

Света было так много, что глазам с непривычки было больно смотреть на столь ослепительное сияние. В первые секунды сложно было различить хоть что-то в этом помещении, но как только глаза немного привыкали, контуры предметов начинали прорисовываться.

Первым, на что обратила внимание Кира, была гигантская карта звёздного неба, столь разительно отличавшаяся от земной. Карта занимала всю ближайшую стену и пребывала в постоянном движении. То и дело на ней вспыхивали и гасли звёзды, пролетали метеориты и возникали свечения.

Пол комнаты был ослепительно белым. Именно он служил источником того яркого света, который сперва бросался в глаза. Но самым интересным был потолок, точнее, его отсутствие. Стены поднимались ввысь на пять метров и обрывались под открытым небом, обнажая красоты здешнего живописного небосвода.

У дальней стены располагался изящный письменный стол, который, как и многое в этой башне, был представлен скрученными корнями дерева. Казалось, его изогнутые ножки вот-вот отправятся в пляс, задорно подпрыгивая и перескакивая с места на место.

Слева от стола стояло нечто, накрытое плотной чёрной тканью, справа же спиной к Агрэю был повёрнут Келадон. Его легко было узнать по чёрным, как сама тьма, волосам, изумрудному блестящему наряду и широкому коричневому браслету, то и дело менявшему форму и как будто состоящему из жидкости.

Келадон что-то увлечённо рассматривал в своей правой руке, но при появлении Агрэя сжал это нечто в кулак и медленно повернулся. Серые стеклянные глаза впились в незваного гостя, а рот растянулся в лёгкой улыбке.

– Ты знаешь, что за нападение на стражника по закону я должен лишить тебя чар и выслать с Иклила?

Агрэй слегка ухмыльнулся. Он был готов к такому началу разговора и теперь готовился дать отпор.

– А что ты мне предлагаешь делать, когда по полгода приходится ждать разрешения поговорить с собственным отцом? Только искать обходные пути. У меня к тебе срочный разговор. Зера меня простит, он крепкий малый, – ответил Агрэй, придвигаясь чуть ближе.

Келадон сделал едва уловимый жест рукой, запрещая Агрэю подходить.

Агрэй намёк понял и предпочел сразу же озвучить вопросы, которые привели его к отцу.

– Ты, должно быть, в курсе, что я побывал на Земле и в Адимари. Я прошу прощения за то, что без разрешения совершил перемещение.

– Конечно же, я знал об этом. Или ты до сих пор думаешь, что кто-то из жителей Иклила может ускользнуть от меня незаметно? Тем более ты.

За столом кто-то довольно захихикал. Переведя взгляд, Агрэй обнаружил хитрую собаку Фиву за чтением какого-то китабу. Как и все китабу в Адимари, он был изготовлен из прозрачного гибкого стекла, а не из бумаги. Не рвался, не стирался и всегда выглядел как новый. На её правом цветном глазу красовалась линза, похожая на пенсне, только форма у неё была треугольная и крепилась она к глазу бог весть как.

– Так вот как выглядят твои шпионы! Значит, ты отправил её следить за мной? Ну что ж, в следующий раз надо будет сразу же отправить её на дно кипящего моря, и проблем будет меньше, – сказал Агрэй, с ненавистью наблюдая за манипуляциями Фивы с китабу.

– Не совсем. Её главной задачей было найти единственного не застывшего в городе человека и привести его туда, куда нужно. Признаться, ты со своим паровозом чрезвычайно мне помог.

– Ты говоришь о подземном склепе? Вот о нём я и хочу поговорить, и о браслете Филуна – вместилище аргенлала. Но больше всего меня интересуют погребённые там лиониты и сама жрица Шая. Её рассказ перечёркивает всё, что я знал раньше, – сказал Агрэй, глядя Келадону прямо в глаза.

Лицо Келадона исказила непонятная гримаса.

– А что тебе не ясно? Аргенлал похитили, и нужно было вернуть его на Иклил. Просто так забрать камень было нельзя, только определённым образом. Видишь ли, аргенлал невозможно обмануть, он может только добровольно перейти к новому хозяину. По знакам я определил место, где этот некто должен появиться, и отправил к ней Фиву.

– Ты говоришь складно, но нестыковка получается. Зачем убивать наших же лионитов, держать одну из них в цепях пятьсот лет, если аргенлал нужен Иклилу? Более того, Шая почему-то уверена, что тебя давным-давно нет в живых.

Келадон сделал несколько шагов влево. Было заметно, что в его планы не входит откровенный разговор с сыном.

– Я задам только один вопрос: где сейчас девушка, которая переместилась сюда с вами? Только что мне сообщили, что куб Эриха оказался пуст и генерация энергии была остановлена, – спросил он тоном, не предвещающим ничего хорошего. При этом Келадон проигнорировал последний вопрос Агрэя и явно принял для себя какое-то важное решение.

Кира видела это через экран Клеона и ощущала в себе всё возрастающую тревогу. Ей казалось, что Келадону ничего не стоит избавиться от Агрэя, особенно после тех вопросов, которые он имел смелость задать. Ей хотелось крикнуть ему, чтобы он поскорее выбирался оттуда, но сделать этого она не могла.

Затем Агрэй сделал нечто, чего никто от него не ожидал. Он подскочил к Келадону и обнял его. Последний в ярости его оттолкнул и поднял было руку, чтобы наложить какие-то сильные чары, но затем передумал и опустил её.

– Убирайся и не смей заявляться ко мне без приглашения. Ещё один проступок, и пеняй на себя, – прошипел Келадон, указывая Агрэю на выход.

Тому не надо было повторять дважды. Он молча развернулся и вышел за дверь, вновь оказавшись в небольшой круглой комнатке под самым небом.

– Ума не приложу, что на него нашло? И как Келадон не впечатал его в стену? – поразился Клеон, глядя на то, как брат становится на широкий корень дерева и на скорости летит вниз.

Пройдя мимо застывшего Зеры и выйдя из здания, Агрэй завернул за угол, нашёл небольшой закуток, где его никто не мог бы обнаружить, и достал точно такой же экран, через который Кира и Клеон наблюдали за Агрэем.

На экране отразилась просторная комната, из которой минутой ранее Келадон выгнал сына. Самого Келадона видно не было, зато то и дело мелькала самодовольная морда Фивы, письменный стол, странный высокий предмет, накрытый тканью, и гигантская карта звёздного неба.