Циферблат. Город Адимари

– Этого не знаю. Быть может, Аракбис специально заманил её сюда, потому что знал больше? Все эти годы он, в отличие от меня, провёл на свободе, и у него была возможность что-то выяснить. Браслет Филуна не так прост: кто попало не смог бы даже прикоснуться к нему. Но вот я смотрю на неё и не вижу в ней ничего особенного: ни отваги, ни силы, разве что чистое сердце. Одно лишь чувство меня тревожит, что где-то я её уже видела.

– Вы ничего обо мне не знаете, – тихо ответила Кира на этот выпад. Обижаться на призрак было глупо, но оставлять без ответа это оскорбление ей не хотелось.

– Всё верно. Но я склоняюсь к мысли, что браслету могло надоесть многовековое заточение и он решил использовать любую лазейку, лишь бы выбраться отсюда. Этот артефакт отличается от миллионов других ещё и тем, что обладает собственной волей и решительным характером. В любом случае ты со своими наивными мечтами чем-то подкупила браслет Филуна, и теперь носить тебе его до своей недалёкой смерти, – ответила Шая, становясь чуть более прозрачной. Бывшая хранительница повернула голову назад, как будто оглядываясь. – У меня осталось мало времени. Пока я не растворилась окончательно, мне стоит кое-что о нём рассказать. Отверстия под камни расположены в таком порядке не случайно: они представляют собой циферблат. Если поместить во все отверстия браслета Филуна соответствующие кристаллы, он превратится во вполне реальные часы, наделённые возможностью управлять временем и пространством. Его силы будут практически безграничны, и Аракбис жаждет обладать ими. Вижу, вам каким-то чудом удалось завладеть яхлалом. Не пытайтесь активировать циферблат: девчонка с ним не справится ни при каких условиях. Ваша задача – не допустить попадания браслета в руки наших врагов. Охраняйте девчонку, не дайте эссиорлам заполучить камни, иначе все жертвы были напрасны.

Шая почти полностью исчезла, когда Кира крикнула:

– Как я могла видеть Иклил во сне, если никогда раньше там не была?!

– Значит, была, – ответила Шая и исчезла.

Кира молча смотрела туда, где ещё недавно сидела Шая. Может, хранительница права? Ведь в ней действительно нет ничего особенного: она многого боится, физически с ней справится любой ученик старших классов, а про другие способности можно и вовсе умолчать. Кира не знала, что хотела услышать, но явно не это. Ей хотелось верить, что в подземелье её привела судьба или провидение, что браслет предназначался именно ей. А теперь выяснялось, что, скорее всего, хитрый браслет воспользовался ею как лазейкой на свободу, чтобы однажды она могла умереть и передать его кому-то другому, более достойному.

Браслет ободряющее потеплел. Раньше он только жестоко обжигал запястье, теперь же это тепло напоминало доброе слово, на которое металл не был способен. Он словно говорил: «Всё не так. Не слушай её! Мы с тобой отличная команда!»

– Нужно уходить! Меня настораживает изменение энергетического фона в этом месте! – прервал размышления Клеон, разворачиваясь к выходу. – Мы выяснили даже больше, чем рассчитывали узнать. Не терпится попасть на Иклил, чтобы убедиться в правдивости её слов или опровергнуть их.

– С Иклилом придётся повременить. Ты же слышал: энергетические запасы почти истощены. Сначала стоит закрыть воронку в туманный мир эссиорл, чтобы хоть как-то восстановить земной баланс и остановить выкачку энергии лит, – ответил брату Агрэй. В его глазах читалась решительность.

Кира, Клеон и Агрэй были примерно в трёх шагах от границы между комнатой – местом заточения Шаи – и остальным склепом, когда кристаллы по периметру зала вспыхнули, слившись в единую ослепительную искру. Кира решила, что умерла и взрыв разорвал её тело на тысячи мелких частиц, которые летят теперь куда-то в космическом пространстве. После наступила кромешная тьма, небытие, которого она всегда так боялась.

Вердигри

Веки слишком тяжелы. Кире кажется, что она не в состоянии справиться с их неподъемным весом, и это не кончится никогда: ни через пять, ни через десять лет. Неужели так бывает, что организм становится полностью неподконтрольным нашей воле? Мы настолько привыкаем к своему телу, что воспринимаем как должное то, что руки делают движение, стоит нам только об этом подумать. Это ведь так просто – согнуть пальцы, впиться ногтями в ладонь, чтобы почувствовать лёгкое покалывание. Когда же мы теряем возможность двигаться, управлять собственным телом и мыслями, только тогда мы начинаем задумываться об этом. Думать о других людях, которые по каким-то причинам лишены этой роскоши из-за несчастного случая, болезни, а то и вовсе всю жизнь, с самого момента своего рождения.

Минуты льются, словно вода горной реки нескончаемым потоком прокладывает себе дорогу среди живописных уступов кавказских гор. Время размывается, и нет никакой возможности отследить его течение. Идёт ли оно вперёд или отматывается назад? Никто ведь не знает, что происходит с оставшимся временем человека после смерти. Возможно, оно обнуляется?

Браслет на руке обжёг ей руку, пытаясь привести в чувства. «Не время думать о смерти. Соберись», – сказал бы он, если бы умел говорить.

Кира была бы рада собраться, но тело словно накачали каким-то лекарством, которое не только лишило её сил, но и возможности нормально мыслить. Слабость растекалась по всему телу, как горячая кровь без остановки бежит по кровеносным сосудам. Кира не могла даже понять, какое положение тело занимает в пространстве: лежит она или сидит, а то и вовсе парит в воздухе.

Совсем близко раздался какой-то звук: шум чьих-то шагов – лёгких, быстрых, но в то же время уверенных. Так и есть, это были шаги. Рядом с Кирой кто-то ходил вперёд-назад, размышляя о чём-то. Иногда этот некто останавливался прямо напротив неё, подходил ближе настолько, что она могла ощутить его дыхание, а затем снова отходил назад.

«Кто он? Друг или враг? И почему молчит?» – смутно думала Кира, которая так и не смогла разомкнуть веки. Ей казалось, что горло сдавили чьи-то большие холодные руки, и это давящее чувство затмевало всё на свете.

Прошло ещё несколько мучительных минут, прежде чем девушка услышала вздох и вновь приближающиеся шаги. Кто-то подошёл вплотную и снял с шеи Киры нечто холодное, тяжёлое. Тепло стало наполнять всё её тело, в руках появилось покалывание, а глаза наконец сумели распахнуться.

Первым, что увидела Кира, было лицо того рыжеволосого молодого лионита, которого она через обсид вызвала тогда в Адимари. Букур, как его называл Агрэй. Узнать его не составило труда: внешность у него была запоминающаяся. На щеке молодого мужчины виднелся символ в виде третьего глаза, и Кира вспомнила, что впервые видела его недалеко от грязелечебницы своего родного города, но почему-то начисто об этом забыла.

Сейчас Букур стоял напротив Киры и жадно и с большим интересом на неё смотрел. Такой же заинтересованный взгляд она ловила в поезде через обсид во время разговора Букура с Агрэем, но не придала ему значения. Теперь же он буравил её своими янтарными глазами, как будто пытаясь найти ответ на какой-то вопрос.

Внимание Киры переключилось на саму комнату и на то, где она находится. Девушка сидела в центре куба из непрозрачного оранжевого стекла. Каждая из сторон места заточения была длиной примерно в три метра и полностью гладкой, без каких-либо зазубрин или лазеек. Рука Киры с браслетом была помещена в прозрачный резервуар с голубой жидкостью. Эта прямоугольная ёмкость выходила из пола и сливалась с потолком стеклянной комнаты, образуя размытый контур на стыках. Казалось, этот резервуар искажает реальность, частично растворяя предметы вокруг.

Кира дёрнула руку. Вытащить её не представлялось возможным: она была закреплена так плотно, словно кисть поместили в моментально застывающий бетон. Девушка подняла глаза на Букура и вопросительно вскинула брови. Она вложила в этот взгляд всё своё негодование и всю злость, которую сейчас испытывала.

– Что тебе нужно? Зачем ты это делаешь? – холодно спросила Кира. Теперь она была полностью солидарна с Агрэем, который сильно недолюбливал своего знакомого. Кира почувствовала себя диким зверем, загнанным в клетку, и от досады стукнула по странному аквариуму, удерживающему руку в водном капкане.

Букур подошёл ещё ближе и присел, чтобы быть с ней на одном уровне. Секунд десять он молча смотрел на Киру, думая о чём-то, а затем сказал:

– Приказ отдал не я, но я рад, что всё сложилось именно так. Ведь теперь нам никто не помешает!

– Отпусти меня немедленно! – сказала Кира, ещё более яростно пытаясь выбраться из ловушки.

– Пока не могу, да и не хочу, если честно. Нам нужно кое-что прояснить, – абсолютно спокойно ответил Букур. Он говорил так, будто собирался поболтать с ней за чашечкой чая, а не держал в плену. В его глазах читалось даже некоторое сочувствие.

Кира отвернулась от него и стала смотреть на свою руку, погружённую в странную тягучую жидкость. Только теперь девушка заметила, что от браслета непрерывно отделяются потоки белой и алой энергии и сливаются в единый луч с ещё одной вспышкой.

– Ты здесь потому, что взяла кое-что, не принадлежащее тебе по праву. Келадон утверждает, что ты не должна была брать браслет. Правда, снять с тебя его насильно никто не смог, так что браслет пришлось поместить в куб Эриха вместе с твоей рукой, – сказал Букур, наблюдая за попытками Киры высвободиться со снисходительной улыбкой. – Действовать нужно было быстро, потому что запасы энергии лит практически полностью иссякли.

– Если вы не смогли снять его, значит, у вас, а не у меня нет прав прикасаться к нему! – вполне обоснованно возразила девушка.

– Аргенлал всегда был и будет достоянием нашего народа. Тысячи лет до тебя он защищал нашу планету от вторжения врагов, и так будет и впредь, но, если честно, сейчас мне плевать на браслет и на аргенлал! – горячо ответил Букур.

Кира резко повернулась к нему.

– Да? И что же тебе нужно? – скорее машинально спросила она, пытаясь найти выход из своего незавидного положения. Картина складывалась удручающая: то и дело она попадала в ловушки, то на Земле, то в Адимари, и вот снова оказалась в волшебном капкане.

– Назови мне своё имя, и я расскажу тебе, чего хочу, – спокойно сказал Букур, глядя Кире в глаза.

На мгновение Кира замешкалась, но затем подумала, что ничего страшного в знании её имени нет, и ответила:

– Кира.

– Кира, – тихо повторил Букур, пробуя имя на вкус. – Нет, твоё имя мне ни о чём не говорит, и мне кажется, оно не совсем настоящее.

Кира нервно засмеялась. Чего только не услышишь от этих чудаковатых пришельцев! Вечно что-то придумывают и бесконечно усложняют. Вот даже имя им её не нравится.

– А о чём тебе должно говорить моё имя? Мы с тобой никогда не были знакомы, так что не удивительно, что ты слышишь его впервые!

– Это не совсем так, – ответил Букур, поднимаясь на ноги и прохаживаясь вдоль дальней стены. – Ты знаешь, пятьсот лет назад у нас было столкновение с эссиорлами. Они вторглись на нашу планету.

– Знаю, Агрэй как-то рассказывал об этом, – перебила его Кира. Это было одним из её негативных качеств: вечно всех перебивать и вставлять своё мнение где нужно и где не нужно. Из-за этого некоторым знакомым было сложно общаться с ней, ведь, как известно, люди больше любят делиться собственными мыслями и проблемами, чем слушать чужие.

При упоминании Агрэя Букура передёрнуло: так ему неприятно было слышать имя своего давнего знакомого. Кира почувствовала удовлетворение от того, что удалось хоть как-то ему досадить.

– Да. Так вот, я, как и многие другие лиониты, потерял память. Абсолютно все воспоминания до момента нападения. Сотни лет увлекательной жизни были стёрты за считанные часы.

Кира слушала его без капли сочувствия. «Подумаешь, зато теперь прошло пятьсот лет. Люди и до ста редко доживают. Пятьсот лет воспоминаний на целую жизнь хватит», – думала она.

– Ты знаешь, Кира, я потерял память, но кое-что моё сознание забывать отказывалось. Всё это время я помнил твоё лицо, – сказал Букур, следя за реакцией Киры.

Девушка с недоверием посмотрела на собеседника, пытаясь прочитать на его лице намёк на шутку или розыгрыш, но Букур был абсолютно серьёзен.

– Как это?

– Вот так. Точно знаю, что когда-то мы с тобой уже встречались. И это знакомство что-то для меня значило, раз я не смог стереть тебя из памяти. Все эти годы в моих воспоминаниях всплывал образ, но я не знал, кому он принадлежит. Когда ты попросила меня о помощи в пирамидальном городе Адимари, пазл стал складываться в единую картину: я увидел тебя. Во многом из-за этого приложил усилия, чтобы вызволить вас. А так был бы рад, если бы Агрэй навсегда исчез, – ответил Букур, всё так же пристально глядя на Киру. Ему очень хотелось, чтобы она поняла его, осознала важность его слов.

Кира растерялась, когда поняла, что он говорит на полном серьезе. В голове созрело множество вопросов, но задала она только три: