Циферблат. Город Адимари

Очнулась она в сырой каменной комнате без окон, пол которой почти полностью занимал широкий, идеально круглый бассейн. В нём пузырилась какая-то густая тягучая жидкость. Эта жижа отвратительно булькала, и всё это дополнял жуткий запах тухлятины, от которого моментально становилось тошно и слезились глаза. В этом месте царил полумрак, из-за чего невозможно было сразу определить источник вони, так что это открытие Кире предстояло сделать несколько позже.

Повернув голову, Кира встретилась с немигающим взглядом Фивы. Как отличалась она сейчас от той собаки, с которой Кира пару дней назад встретилась в Ессентуках. Сейчас ей не нужно было казаться приветливой, и на её морде красовался оскал, который на лице человека принял бы вид усмешки. Только теперь до Киры стало доходить, как всё-таки её легко провела случайная знакомая и насколько первое впечатление может быть ошибочным. И ей оставалось только удивляться, как эта простая мысль не пришла в её голову раньше, и почему голос интуиции был с такой лёгкостью заглушён.

– Аракбис, она очнулась! – с лающим хохотом крикнула Фива. – Можно начинать!

В тени комнаты виднелась высокая фигура Келадона, однако стоило ему выйти на более освещённый участок, как выяснилось, что его личина спала. Лицо Аракбиса было в точности таким, каким его отражало зеркало сущностей. Вид у него был жуткий: рыхлое, словно пластилиновое тело, тонкая серая металлическая кожа, огромный, рассекающий голову пополам жабий рот. Половина лица с личиной Келадона теперь напоминала посмертную маску.

При его появлении Кире сразу же захотелось отвести взгляд. Одно дело – смотреть на это существо через ситри, и совсем другое – видеть вживую. Несмотря на то, что ей довелось повидать далеко не безобидных кумо, она назвала бы Аракбиса самым страшным существом, которого встречала в своей жизни. Страх перед Аракбисом был страхом существа, которое не хочет исчезнуть из этого мира бесследно. Если кумо могли разорвать её тело, но не могли тронуть душу, то этот древний эссиорл имел возможность растворить её куда более слабую, по сравнению с Келадоном, сущность за считанные минуты.

Но больше всего её волновал не страх, а ощущение давнего знакомства. Девушке казалось, что она хорошо знает это чудовище, и какая-то часть её сущности сталкивалась с ним, если не в этой, то в прошлой жизни. Она боялась его и ненавидела так сильно, как можно только ненавидеть убийцу самого близкого своего человека. Ярость охватила её. Ей захотелось уничтожить его, вцепиться в него зубами и наносить ему сотни ударов острым ножом, чтобы он умирал в страшных мучениях. Это новое чувство наполняло и опустошало её в то же время, потому что ненависть – чувство разрушительное, наиболее опасное для того, кто его испытывает.

Ненависть, зависть, обида, чувство вины всегда были для Киры теми эмоциями, которым она не давала прорастать в своём сердце, потому что знала, они – главная причина самых страшных болезней и неудач в жизни. И вот теперь она, само добродушие по жизни, испытывала сильнейшие негативные эмоции по отношению к этому незнакомому существу.

Найдя в себе силы сесть, Кира наконец с ужасом обнаружила причину отвратительного тошнотворного запаха. В дальнем углу комнаты громоздилась гора тел мёртвых и будто высушенных лионитов. В таких условиях сложно было оценить их количество, но на первый взгляд их было не менее двух сотен. Эти тела напоминали трупы узников концлагеря: одни только кости, обтянутые кожей. По простой одежде можно было догадаться, что эти лиониты были в подчинении Букура, как и те другие, атакующие в данный момент башню Радбоз снаружи. Одеяния лионитов, стоящих выше в социальной лестнице, обычно были более дорогими и замысловатыми, взять хотя бы Агрэя или стражников Келадона, в горе же трупов находились простые рядовые солдаты.

Проследив направление её взгляда, Аракбис заговорил. При этом его голос, казалось, состоял из двух голосов: самого Аракбиса и Келадона. Звучал он резко и напоминал скрежет металла, из-за чего слушать его было ужасно неприятно.

– Милое зрелище, не так ли? Молодые, горячие лиониты. Сколько на их лицах было отваги, когда они пришли ко мне с твёрдым намерением меня одолеть. Каждый из них мечтал стать героем-освободителем Иклила от коварного негодяя-самозванца. Вот только ума им не слишком хватало. Они приходили прямо ко мне в кабинет группами по пять лионитов и быстро заканчивали жизнь здесь у ритуального чана. Они должны собой гордиться, ведь приносить повсеместно пользу – их главная цель, – с мерзким смешком проговорил Аракбис. Судя по выражению его лица, сейчас он был крайне доволен собой. Ещё бы, ведь его главная мечта вот-вот должна была осуществиться. Этим и объяснялась его словоохотливость.

Кира перевела взгляд на озеро с булькающей жижей и внезапно всё поняла. Это был ритуальный чан с кровью лионитов для обращения браслета Филуна в тёмный артефакт. Она сама доставила себя прямо в руки к этому монстру, убившему отца Агрэя и уничтожившему почти весь его вид. Ну почему ей не хватило ума отсидеться где-нибудь в пещере под сводами зелёной горы, и почему простая мысль о невероятном риске, которому она подвергает не одну себя, не пришла к ней в голову раньше?

Ощущения её наполняли малоприятные. Ей казалось, она видит страшный кошмарный сон и не может проснуться, что такой ужас может происходить с кем угодно, но только не с ней. Это было непередаваемое ощущение ловушки и безысходности.

Аракбис сделал жест рукой, и Фива с готовностью вцепилась в подол платья Киры и потащила её к чану с горячей кровью. Сопротивляться девушка почему-то не могла. Скорее всего, здесь действовала какая-то сильная магия, власть над которой имел только Аракбис. И вот её тащили к месту гибели, как ведут невинного ягнёнка на бойню.

Затем, когда Фива почти что забросила Киру в чан с кровью, Аракбис жестом приказал ей помедлить. Очевидно, он хотел ещё немного насладиться её мучениями: так много хлопот она ему в своё время доставила. Зачем всё быстро заканчивать, когда будущее и так предопределено? Он видел это ясно и не находил причин торопить то, к чему стремился как минимум последние пять веков. Вечные умеют ждать, если им это действительно выгодно. Кто ждал пять столетий, для того три минуты промедления ничего не значат.

Он подошёл ближе и натянул на лицо мерзкую фальшивую улыбку, какая только может быть у существа, желающего в скором времени лишить тебя жизни.

– Ты, наверное, надеешься, что тебя спасут твои друзья или выручит браслет Филуна? Мне придётся тебя разочаровать: в эту комнату невозможно войти без приглашения, а её стены блокируют внешние магические воздействия. Браслет же хоть и силён, но ничего не сможет сделать с древней как мир магией, – сказал он, больно хватая Киру за волосы и поднимая выше. Он почти швырнул её в кровяную жижу, но затем передумал и опустил на пол.

– Ума только не приложу, как он мог выбрать в хозяйки такую слабачку, как ты? – протянул он, начиная расхаживать возле ритуального чана. – Каким бы сильным он ни был, всё-таки это всего лишь тупая железка. Как можно мне предпочесть тебя? Пятьсот лет я пытался его приручить, но он проявлял неизменное упрямство.

Во время этой оскорбительной речи циферблат на браслете обиженно похолодел, но больше никак вида не подал и не стал атаковать Аракбис.

– Мне известно, что ты сам привёл меня к браслету. Откуда тебе было знать, что он мне подчинится? – спросила Кира, которой уже нечего было терять. Оставалось только тянуть время и ждать подмоги.

Аракбис почти оскалился, но затем всё же сделал одолжение и ответил:

– Немногие существа в нашей вселенной умеют читать будущее по звёздам, но эссиорлы одни из них. Очень долго мы не могли обнаружить никого, кого бы артефакт послушал и оставил свою прошлую обладательницу. Недавно на небе появилось скопление звезд, которое указало нам местонахождение будущей хозяйки артефакта – тебя. Причём привести тебя к нему должен был именно Агрэй. Это было обязательным условием, на которое указывали звёзды. И так вышло, что идея с перенаправлением энергии через миры и распахнутыми воронками оказалась наиболее удачной. А то, что ты оказалась простым человеком, лишь упрощает задачу.

Закончив эту убийственную речь, Аракбис подошёл к бассейну и, не наклоняясь, заставил металлическую руку удлиниться и погрузиться в кровь лионитов.

– Уже прохладная, но, надеюсь, тебе такое плавание не доставит большого дискомфорта, – сказал он и рассмеялся.

В другой бы момент Кира подумала, что нет ничего страшнее показательного добродушия, за которым на самом деле скрывается чудовище. Мнимое добродушие – это идеальная в глазах посторонних мать, которая без конца занимается со своим чадом и водит на тучу занятий, но избивает за малейшие провинности, когда никто не видит. Это когда твой, казалось бы, лучший друг с сочувственным видом выслушивает твои личные проблемы, но на самом деле радуется твоим неудачам. Но сейчас Кире было не до этих мыслей: ей было по-настоящему страшно умирать здесь и сейчас без возможности когда-нибудь увидеть завтра.

Прочувствовать весь свой страх до конца ей не удалось. Безо всякого предупреждения Аракбис длинной рукой схватил её и отправил на дно бассейна с кровью, держа за горло и не давая всплыть на поверхность.

Густая жидкость сразу же наполнила нос и лёгкие. Кира не только не задержала дыхание, но даже не успела зажмурить глаза. Захлёбываясь в крови, она пыталась оторвать металлическую руку Аракбиса от горла, но тщетно. Кира чувствовала, как последние силы оставляют её, а жизнь угасает. В этот же момент браслет раскалился добела и дикой болью прожёг руку. Светлая магия браслета столкнулась с тёмным и древним, как сама магия, ритуалом, устоять перед которым не мог даже такой сильный артефакт. Кровь сотен убитых и опустошённых лионитов должна была сделать своё дело, обратив аргенлал в чёрный камень – ангулал. Аракбис торжествовал, чувствуя усиление потока тёмной энергии, излучаемой браслетом.

«Я хочу дышать. Как же я хочу сделать хотя бы один вдох!» – было последнее, о чём подумала Кира, прежде чем потерять сознание. Браслет слегка потеплел, словно говоря: «Я бы рад тебе помочь, но мне и самому приходится туго», а затем издал последний энергетический импульс, на который только был способен.

Вокруг тела Киры образовался воздушный пузырь, вытолкнувший прочь руку поражённого Аракбиса. Теперь она без сознания плавала в этом пузыре на поверхности бассейна с кровью. Дыхание чудесным образом выравнивалось, однако было неизвестно, сколько по времени ещё продержится эта остаточная магия порядком пострадавшего артефакта.

Аракбис стоял возле бассейна, пытаясь длинными руками проникнусь за оболочку воздушного пузыря, но последний отскакивал от него, будто резиновый. Присмотревшись к браслету, эссиорл заметил, что тот наполовину потемнел, но было не ясно, завершился ли ритуал обращения или прерван на полпути.

– Что делать, Аракбис? Может, попробовать её сжечь? – предложила Фива.

– Подождём немного. Не думаю, что этой защиты хватит надолго, – с досадой протянул Аракбис. – Видишь, он уменьшается в размерах, – добавил он, немигающими глазами следя за воздушным пузырём.

Пузырь действительно очень медленно, но сжимался, так что времени у Киры было не так много. Должно было пройти не больше часа, прежде чем пузырь исчезнет и браслет Филуна закончит превращение.

– Вы знали, что такое может случиться? – донимала Аракбиса вопросами Фива, которая не умела долго сохранять тишину.

– Ритуал обращения аргенлала мы провели правильно, но, сдаётся мне, дело осложнил яхлал. Он же изначально предмет тёмной магии, в отличие от аргенлала. Смотри, как он ярко сейчас горит, – нехотя ответил эссиорл, глядя на пылающий ярко-красным цветом камень. – Вот этого я как раз и не учёл! Но ничего, подождём.

Тем временем Агрэй, Букур и Клеон пытались сориентироваться в зале изменённой реальности. Исчезновение Киры почти выбило Агрэя из колеи, и он гораздо более эмоционально, чем обычно, ругался вслух и применял весь арсенал своих магических уловок. Осознание того, что сейчас их спутница находится в руках Аракбиса, и возможно, каждая минута промедления может стоить ей жизни, не облегчало задачу.

Сперва они угодили в комнату с тремя голубыми сосудами. Какая-либо мебель здесь отсутствовала, лишь три треснувшие от времени амфоры стояли ровно посередине. На каждом сосуде была установлена метка. На первом сосуде метка состояла из трёх свёрнутых в кольцо спиралей, на втором – спираль была заключена в круг, а на третьем – в единый рисунок сливалось четыре треугольника.

При появлении лионитов амфоры стали покрываться сетью мелких трещин. Не прошло и пяти секунд, как каждый сосуд разлетелся вдребезги с оглушительным воем и превратился в нескончаемый водный источник. Стены и пол комнаты обернулись бурными водоворотами тёмно-зелёного цвета. Потоки поочерёдно сменяли цвета на алый и на голубой.

Найти выход из комнаты оказалось невероятно сложно: вода всё прибывала. Спустя минуту молодые воины не могли понять, где в комнате низ, а где верх. Они мало того, что потеряли ориентацию в пространстве, так ещё и гул из тысячи голосов мешал им сосредоточиться.

Наконец им удалось снять путающие чары стараниями Агрэя, догадавшегося при помощи обсида придать этому месту первозданный облик. Вода отступила, обнажив голые стены. Местами на них виднелись пятна, как после пожара. Сосуды как ни в чём не бывало заняли места в центре комнаты с явным намерением хранить секреты в тайне от непосвящённых.

Теперь надо было как-то выйти на след Аракбиса, отыскать которого в башне Аверо было не так просто. Каждая её комната хранила удивительные секреты и чары, из-за которых большинство предметов на самом деле были не тем, чем кажется. Целью существования этой башни было сохранение множества таинств, доступных лионитам, и теперь преследователям Аракбиса предстояло в ускоренном режиме разгадывать загадки, на решение которых в других условиях ушла бы уйма времени.

Какие-то комнаты были относительно безобидны, в то время как другие оказывались вместилищем воинственных боевых духов или проклятых на тысячу лет артефактов.

Так, после водного зала с амфорами они напоролись на зал с сотней зачарованных копий, убивших своих хозяев тринадцать тысяч лет назад. Обрадованные кровожадные орудия устремились к Букуру, но чуть не успели: лионит переместился правее, надёжно отгородившись от копий высокой дверью.

Комнаты располагались хаотично, что навевало нехорошие подозрения в причастности ко всему этому Аракбиса. Он хотел запутать их, и ему это вполне удалось.

Потратив время на снятие чар с пары соседних комнат, Букур решил поступить как настоящий вояка. Он стал с диким грохотом проделывать в стенах соседних помещений огромные дыры. Когда все комнаты на этом уровне были осмотрены, было принято решение двигаться вниз, где, по их мнению, мог скрываться Аракбис, на что как раз и указывал обсид.

Шум внутри башни привлёк внимание стражников из личной охраны Келадона. Перед ними сразу же встала дилемма: разбираться с дебоширами – поджигателями башни Радбоз – или же заняться поиском источника шума внутри башни Аверо. После недолгих раздумий природное любопытство возобладало, и один из стражников, а именно Гезария, направился ко входу самого изящного здания в городе, как всегда, доверяя своему природному чутью. По привычке он попытался взбежать по магическому основанию башни в виде корней, полагая, что они примут вид лестницы, однако просчитался. Корни не только не собирались помогать ему, но всячески старались помешать проникнуть внутрь, вздымаясь вверх и преграждая путь.

Но этим дело не ограничилось. Песок, находившийся у основания башни, взмыл вверх на всю высоту башни Аверо, окутав её песочным вихрем, чтобы затем обрушиться вниз, подняв над улицей нечто сродни песочной бури. Когда песок наконец осыпался, горожане обнаружили, что из башни исчезли все входы и окна-соты, а сама она теперь напоминает огарок оплавленной восковой свечи со срезанной верхушкой.

Горящая башня Радбоз была забыта. Теперь всё внимание стражников было направлено на это необычное здание, чья природа, очевидно, была отличной от природы строений города Гейл. Она излучала мощную тёмную энергию и напоминала по своей сути дикорастущий плющ в саду с цветущими розами.

Лиониты, атаковавшие башню Радбоз огнём, начали плавно приземляться на узкую улочку, которая прилегала к двум рядом стоящим башням. Их недавние противники, стражники Келадона, хмуро на них оглядывались, но атаковать не спешили, предпочитая сначала разобраться в причинах огненной атаки.

В конце концов лионитам из отряда Букура не осталось ничего иного, кроме как посвятить более опытных стражников в суть проблемы. Как и ожидалось, большинство из них восприняли полученную информацию с недоверием, однако три или четыре стражника всё же допустили вероятность такого развития событий. После недолгих споров и пары небольших стычек было принято решение выяснить всё напрямую у Келадона или, как вполне допускали высшие стражники, у его двойника.

Тем временем Клеон, Агрэй и Букур продвинулись уже достаточно глубоко под землю, что рождало естественное подозрение о магической природе нижних ярусов строения, так как сама архитектура башен Иклила не предусматривала наличие каких бы то ни было подвалов. Клеон предположил, что в этом здании изменена пространственная структура материи и им нужно быть особенно осторожными. Его опасения подтвердились, когда во время проделывания дыры в белоснежном полу очередной комнаты чёрный декоративный шар скатился со стола и сгинул в неизвестность, оставив после себя клубы серого дыма.