Стол у Тони Кормухиной всегда отличался изобилием. Противень с румяной картошкой, жареная курица, салат из свежих помидоров с укропом. Тонечка – прекрасная хозяйка. Она усадила меня за стол и крикнула: «Мальчики! Мы вас ждем!» из комнаты вышел Сергей Винник, старый друг Тони, а следом, за ним…Михаил Каледин.
– Знакомься, это друг детства Сергея, Михаил! – представила нас Тоня.
Я чуть не потеряла сознание. Миша улыбнулся мне и мы стали ужинать.
Вилка в моей руке подрагивала, кусочки курицы пролетали мимо рта. Я волновалась, как школьница перед экзаменом.
«Полина, успокойся! Просто, совпадение! » – одергивала я себя. Тоня меня о чем-то расспрашивала, я отвечала невпопад.
– Прости, так устала бегать по этим инстанциям! – выкрутилась я, увидев, что Тоня пристально смотрит на меня и Михаила.
Но моя приятельница обладала природной интуицией, недаром она рождена под знаком Рака. Как правило, Ракини очень интуитивны.
– Все! Хватит есть! Танцуем! – скомандовала именниница и мы перешли в комнату, уютно освещенную настольным светильником.
Зазвучали «Сувениры» в исполнении Демиса Руссоса. Томная, сладкая мелодия в сочетании с дивным голосом певца.
Каледин подошел ко мне и положил руки на талию. Трепет охватил меня, как огонь охватывает сухую бересту. Я набралась смелости и взглянула в эти незабудковые глаза.
– Ты знал, что я приеду к Тоне? – спросила я дрогнувшим голосом. Господи, как я волнуюсь!
– Не просто знал, а настоял, чтобы Тоня пригласила тебя обязательно. В аптеке мне сказали, что ты уволилась. Почему? – Миша был так близко, что я уловила этот сладостный знакомый аромат зеленых листьев.
– Попала под сокращение! – ответила я, не отводя взгляд.
Мы танцевали и разговаривали о простых обыденных вещах, но мне казалось, что наши глаза ведут свой романтический разговор, независимо от нас.
– Может, все же, выпьем за мое здоровье? – раздался откуда-то сбоку голос Тони. Я вздрогнула, словно спрыгнула с большой высоты.
Оказалось, что музыка давно замолчала, а мы стоим посреди комнаты, сцепив свои взгляды и руки. «Боже мой! Это наркотик, а не мужчина! Если он позовет меня, к себе, то я, наверное, пойду! Я пойду, гори все синим пламенем! » – эта греховная и сладостная мысль прошила меня, как пулеметная очередь.
Но меня никто никуда не позвал. За столом Тоня рассказывала о своем недавнем путешествии в Крым. Сергей шутил и рассказывал анекдоты. Миша улыбался, молчал и поглощал угощение. Он почти не пил вино. Я с трудом справлялась с опаляющим меня жаром. Ладони вспотели, в голове царил хаос.
Я ждала. Куда делась моя обычная веселость и говорливость, которой я славилась в компаниях? Тоня лукаво посматривала в мою сторону. Она пошла в комнату, чтобы найти другую кассету. Зазвучала песня «Почему же ты замужем», когда раздался звонок в двери.
– Миша, едем! 105-я! – услышала я голос Маликова Андрея, помощника и друга Михаила.
– Извини! – сказал мне Миша, который снова пригласил меня на медленный танец.
Его руки уже коснулись моей талии, отчего мое тело вспыхнуло и как горящая спичка склонилось к нему. Он вдруг исчез в мгновение ока.
Это было понятно. 105 – я статья означала, что в городе произошло убийство.
Но мое сознание никак не могло включиться. Я растерянно стояла посреди комнаты. Там, где Миша оставил меня.
Тоня жила на первом этаже. В окно я увидела, как Миша садится в патрульную машину. Он, почувствовав мой взгляд, на секунду обернулся и увидел меня в окне.
Наши глаза еще на мгновение встретились.
Со мной что-то произошло. Как будто мне на миг показали, а потом отняли сияющую вдали мечту. Задрожали и подкосились ноги.
Я села в кресло и слезы хлынули из моих глаз.
– Ты что, глупая? Просто, он сегодня на дежурстве! Приехал на часик… теперь, понимаю, что только из-за тебя! Вот, значит, как… А я думала, что ты влюблена в своего Павлика и никого вокруг не видишь! Но почему ты плачешь? Миша, он никуда не денется! В следующий раз, увидитесь! – Тоня села со мной рядом и вытерла платком мои мокрые щеки. Теперь она знала мою тайну.
Вернувшись домой от Тони, я легла спать. Но поток разных мыслей и впечатлений окружил меня. Почему я расплакалась как несовершеннолетняя девица? Что со мной произошло в этот вечер? Куда девалась моя рассудительность? Какие чувства испытываю я к Мише Каледину?
Если это влюбленность, то чем она питается?
Я знаю Мишу больше двадцати лет, но, вместе с тем, я могу сказать, что ничего о нем не знаю. Он ничего мне не обещал и никогда не говорил о своих чувствах. Никогда.
Мы не видимся, бывает, несколько лет. Значит, я все придумала в приступе безумия?
Еще недавно, я осуждала свою подругу Инну за ее легкомыслие, а сегодня сама стояла на грани совершения греха.
Что было бы, если бы не приехал Маликов? Чем мог завершиться этот вечер? Вопросы задавала я, пришедшая в себя, той, которая недавно замирала в обьятиях чужого мужчины.
Та, другая «Полина», лишь виновато молчала, ничего не понимая.
Ночью я проснулась, словно в горячечном бреду. Стало душно, голова раскалывалась от боли. Я встала и открыла окно. Потом села к столу, включила настольную лампу, взяла первый попавшийся карандаш, схватила обрывок бумаги и написала:
На коленях стою перед Ликом
Богородице светлой – поклон
За посыл этой встречи великой-
Солнца луч, сквозь сцепление крон.
За звонок, прозвучавший нежданно,
За волнующий голос вдали.
И за праздник души долгожданный,
За сиянье мечты впереди.
Принимаю, страдаю, желаю,
На коленях молю о любви!
Богородица, ликом святая,
Нашу встречу благослови!
Только под утро, я впала в какую-то болезненную дрему.
Мне снилась незнакомая женщина, она подвела меня к странному оптическому прибору, похожему на телескоп. Предложила взглянуть через него на старый ободранный диван. Его обивка стерлась от времени, потеряла первоначальный цвет и превратилась в кучу разноцветных ниток.